Марк снова поменял позу и от волнения оттянул кожу под подбородком, прежде чем продолжить. – Мы ехали по практически пустой лесной дороге, которая ведет из Сакрова в сторону Шпандау. – Сакров под Потсдамом? – Тогда вы знаете, где это. Дом семьи Зеннер располагается прямо у воды с видом на Павлиний остров. Как бы то ни было, я ехал слишком быстро для однополосной дороги. Сандра разозлилась из-за этого, мне кажется, она даже грозилась выйти из машины. Марк ненадолго закрыл глаза и, как обычно, попытался отогнать от себя те немногие воспоминания о трагической поездке. – Что случилось затем? – осторожно спросил Бляйбтрой. Чем тише он говорил, тем женственнее звучал его голос. – Честно говоря, я не знаю. Воспоминания о последних часах перед аварией стерты. Больше того, что вам рассказал, я не знаю. Мой тесть говорит о ретроградной амнезии. Праздник у Константина, разговоры на обратном пути – все это стерто. – Марк безрадостно рассмеялся. – К сожалению, только это. За остальное теперь отвечаете вы. – Хм. Врач скрестил руки на груди, что подчеркнуло недоверчивый тон его следующего вопроса. – А воспоминания о последних секундах в машине так и не вернулись? – Вернулись. Частично, но лишь с недавних пор. Правда, я не уверен, что из этого сон, а что случилось на самом деле. – Интересно. Что же вы видите во сне? Марк махнул рукой. – Обычно на следующее утро я помню только несвязные обрывки диалогов. Сандра уговаривает меня и умоляет не препятствовать. «Ты же сам всегда говорил, что цель оправдывает средства? Разве это не твой жизненный девиз?» «Ты сошла с ума, Сандра. Цель никогда не может оправдать смерть». – Чему вы пытались воспрепятствовать? – Понятия не имею. Предполагаю, что мое подсознание играет со мной злую шутку, и я говорю здесь о несчастном случае. Марк раздумывал, стоит ли рассказать профессору действительно все детали их последнего разговора, когда тот задал самый мучительный из всех вопросов: – Почему она отстегнулась? Марк сглотнул. Один раз, другой, но комок в горле лишь увеличился. – Я не знаю, – наконец сказал он. – Сандра потянулась назад, вероятно, чтобы достать что-нибудь перекусить. Она была на шестом месяце, и мы всегда имели с собой сладости на случай неукротимого голода. А он наступал регулярно, особенно когда Сандра сердилась. Марк задался вопросом, достал ли кто-нибудь плитку шоколада из бардачка, прежде чем сообщения об аварии появились в прессе, и у него перехватило дыхание. – Что случилось затем? – тихо спросил Бляйбтрой. «Я вдруг увидел, что Сандра что-то держит в руке. Фотографию? Она показала мне снимок, но он был бледный и крупнозернистый. Я ничего не разглядел. Я вообще не уверен, происходило ли это на самом деле. Потому что я вижу это только в своих снах, хотя день ото дня они становятся все более отчетливыми». Марк пока рассказал об этом только своему тестю, и то лишь потому, что считал сновидения побочными эффектами медикаментов, которые он должен был принимать из-за осколка. – Потом лопнула шина, – продолжил он. – Машина дважды перевернулась, прежде чем… Марк попытался улыбнуться. По какой-то абсурдной причине он считал, что в настоящем должен преуменьшать значение трагедии перед незнакомыми людьми. – Затем я очнулся в клинике Зеннера, а остальное вы можете прочитать в медицинской карте, – сказал он. Бляйбтрой кивнул. – Как вы себя чувствуете с тех пор? Марк взялся за полупустой стакан. На то, чтобы долить воды, у него уже не было сил. «Так, как чувствует себя человек, у которого на совести смерть жены и нерожденного сына». – Я чувствую усталость, вялость. Любое движение дается мне с трудом. У меня болят суставы и голова. – Он попытался усмехнуться. – Отправьте меня в дом престарелых, и мне будет о чем там поговорить. – Типичные признаки тяжелой депрессии. – Или любой другой смертельной болезни. Я как-то погуглил эти симптомы. Первым делом выскочила реклама похоронной службы и магазина гробов. Бляйбтрой приподнял левую бровь, чем еще раз напомнил Марку о жене. У Сандры от природы были изогнутые брови, которые придавали ее лицу неизменное удивленное выражение. – Эти жалобы появились у вас только после аварии? Марк медлил с ответом. Вообще-то и раньше бывали дни, когда он чувствовал себя как выжатый лимон – утомленным и разбитым, словно с похмелья, хотя не пил ни капли алкоголя. Константин очень беспокоился и за две недели до смерти Сандры уговорил его полностью провериться, включая анализы крови и томографию, но в итоге ничего необычного не обнаружили. – Скажем так, авария не улучшила моего состояния… Раздалось тихое жужжание, и Марк не сразу понял, что это будильник его наручных часов напоминает об очередном приеме таблеток. Он вытащил две продолговатые капсулы из крохотного карманчика, который по загадочной причине спрятан в правом кармане большинства джинсов. Раньше он хранил там жвачку. – Вы принимаете эти лекарства из-за вашей травмы? – спросил профессор, когда Марк запил таблетки последним глотком воды. Марк кивнул и инстинктивно коснулся своей повязки. – Врачи не хотят рисковать и делать операцию. Осколок очень маленький, но прилегает к шейному отделу позвоночника. Таблетки, которые я принимаю, должны помочь инородному телу лучше срастись с мышечной тканью, не вызывать воспаления и не быть отторгнутым. Если ничего не получится, то его придется вырезать, но в таком случае я рискую остаться парализованным ниже шеи, когда очнусь от наркоза. – Осколок причиняет боль? – Нет, только чешется. Настоящая боль сидела намного глубже. В отличие от смехотворного осколка она топором рассекала ему душу. – Хорошо… – хотел продолжить Бляйбтрой, но Марк перебил его: – Нет, ничего не хорошо. На этом мы закончим. Таблетки вызывают у меня сильную усталость, иногда тошноту. Так что мне нужно будет скоро прилечь, если вы не хотите, чтобы меня вырвало у вас на паркет. К тому же с меня хватит. С тех пор как я сел к вам в машину, меня только и кормят пустыми обещаниями. Но, вместо ответов, вы с коллегой подвергаете меня настоящему допросу. Итак, у вас сейчас есть две возможности. Или я немедленно выхожу в эту дверь… – …Или я наконец-то открою вам нашу маленькую тайну, – закончил Бляйбтрой фразу. На его лице снова вспыхнула пятизвездочная рекламная улыбка. – Хорошо, пойдемте со мной. Не переставая улыбаться, профессор неуклюже поднялся из кресла. – Следуйте за мной. Возможно, вы всего в нескольких шагах от новой жизни. 10 – Человеческий мозг не архив, – объяснял Бляйбтрой, закрывая обитую кожей дверь в свой кабинет. – В нем нет ящиков, которые при желании можно выдвинуть и задвинуть, чтобы положить или достать информацию. Профессор сел за массивный письменный стол, предварительно убрав со стула стопку бумаг, которую положил к неряшливым кипам папок и книг на полу. Марк опустился на белый деревянный стул и огляделся. В отличие от стерильной чистоты и порядка в других помещениях клиники эта комната выглядела почти запущенной. Грязные кофейные чашки и надкусанный сэндвич лежали на столе рядом со справочниками и горками медицинских карт пациентов. В ярком свете галогенных ламп Марк увидел жирное пятно на галстуке профессора, которое не заметил в полумраке лимузина и смотрового кабинета. – Раньше я думал, что для каждого воспоминания в мозгу имеется определенное место. Но, конечно, это не так. Бляйбтрой прокатился на своем стуле по паркету, ловко маневрируя между горами документов на полу. Затем открыл шкаф и вернулся с моделью мозга, которую с трудом поместил между телефоном и пресс-папье размером с небольшую гантель, прямо на раскрытый журнал по нейропсихологии. – Я хочу вам это продемонстрировать. Сформированная из искусственной серой губки модель была размером с детский футбольный мяч и крепилась на деревянной подставке. Когда Марк снова обратил внимание на Бляйбтроя, тот держал в обеих руках две стеклянные ампулы. В левой находилась красная, в правой прозрачная жидкость. – Сейчас будут фокусы? – Типа того. Следите внимательно. Профессор отломил горлышко левой ампулы и наклонил ее над серой массой головного мозга. – Мысль как капля. – С этими словами миллилитр кроваво-красных чернил упал на кору модели. Капля тут же начала свой путь по капиллярной системе губки. – Когда событие становится воспоминанием, оно образует миллиарды нервных связей. – Синапсы. – Абсолютно точно. Посмотрите сюда, Марк. – Профессор постучал ручкой по различным участкам мозга, которые один за другим окрашивались в красный цвет. – Каждое воспоминание сохраняется при помощи многочисленных дополнительных связей. Звук мотора, голоса, ругающиеся люди, какой-то запах, определенная песня, которую играли по радио, взгляд на воду, шелест листьев в лесу – все это может реактивировать память и вызвать жуткие воспоминания об аварии.