– Так, дайте подумать. – Марк сделал глоток и поставил стакан на журнальный столик. – Это было, мм… понедельник, вторник, среда… – Он считал дни недели по пальцам. – Приблизительно в четверг. Около полутора лет назад. – В день его принудительной госпитализации? – Менарди захлопнула папку и постучала ручкой по передним зубам. – После повторной неудачной попытки самоубийства? Горло у Марка перехватило еще сильнее. – Послушайте, я не знаю, как вы заполучили всю эту информацию. Но я здесь точно не для того, чтобы болтать с вами о старых семейных делах. Он встал, но врач успокаивающе подняла руку. – Тогда расскажите мне, пожалуйста, о травме, которая в итоге подтолкнула вас обратиться к нам. Марк немного помедлил, затем взглянул на часы и снова опустился на диван. – Я слышу голоса, – сказал он. – Простите? – Вот опять. Кто-то сказал «простите»? Менарди молча посмотрела на него, потом что-то записала в его медицинскую карту. – Что вы там пишете? – поинтересовался Марк. – Я фиксирую, что вы прячетесь за своим чувством юмора. Типично для креативных и умных людей. Правда, это усложняет терапию. – Я не хочу никакой терапии. – Однако вам стоит над этим подумать. Не могли бы вы описать мне обстоятельства несчастного случая? – Зачем вы меня вообще спрашиваете, если и так уже все знаете? – Потому что я хочу еще раз услышать это от вас. И я обращаю внимание не на то, что вы рассказываете, а на то, как вы это делаете. Например, ваши попытки обратить все в шутку более показательны, чем тот факт, что ваша жена, возможно, была бы жива, обратись вы сразу за помощью. У Марка появилось чувство, что врач отыскала у него на теле вентиль, через который его можно было сдуть, как надувной матрас. Ему даже показалось, что он слышит шипение, с которым его покидают силы. – Что это значит? Я не мог обратиться за помощью. Я был без сознания. – Да? – Врач нахмурила лоб и снова заглянула в документы. – Согласно этому протоколу ДТП, вы позвонили в службу спасения. Однако лишь спустя четырнадцать минут после удара. Невролог передала ему листок, тонкий и прозрачный, как бумага для завертывания бутербродов. Марк поднял взгляд и пришел в еще большее замешательство, когда прочел в ее глазах неподдельную тревогу. – Секундочку, – нерешительно проговорила она. Ее щеки покраснели, а листок в руке задрожал. – Хотите сказать, что вы этого не помните? 8 Это невозможно, подумал Марк, вставая с дивана и подходя к окну. Абсолютно невозможно. Он не мог набрать 112. Только не в тот момент. Да, это его номер мобильного значился в протоколе службы спасения, который неизвестно каким образом попал в медицинскую карту клиники. Но он не мог никуда звонить. Ударившись головой сначала о дверную раму, а затем о руль, он потерял сознание. Сразу же, а не спустя четырнадцать минут после удара. В дверь постучали, и Марк обернулся в надежде увидеть невролога, которая несколько минут назад с озабоченным лицом покинула комнату. Но на пороге стоял профессор Бляйбтрой с обаятельной улыбкой, которая наверняка украшала многочисленные рекламные проспекты клиники. – Что это значит? – набросился на него Марк. – Я думал, что пришел сюда, чтобы забыть. Вместо этого я уйду из вашей клиники с еще более ужасными картинками в голове. – Доктор Лукас, я должен извиниться за поведение фрау Менарди. Это прискорбное недоразумение. – Недоразумение? – У нее не было полномочий говорить об этом. – Полномочий? – Марк сцепил руки за головой. – Это означает, что я тогда действительно позвонил в службу спасения? – Нет. Бляйбтрой сделал приглашающее движение рукой, но Марк предпочел остаться стоять у окна, а не садиться на диван. – Это был прохожий, – объяснил профессор. – Мужчина, который первым оказался на месте аварии, но у него не было с собой телефона, поэтому он просунул руку через разбитое боковое стекло и достал ваш аппарат. На улице, одиннадцатью этажами ниже, засигналили автомобили. Пробка или свадьба. Марк отодвинул кремовые ламели в сторону, но из-за строительных лесов и брезентового навеса за окном не смог ничего разглядеть. – Откуда вы это знаете? Профессор удивленно посмотрел на него. – В вашей медицинской карте есть копия протокола ДТП. В электронном письме вы дали разрешение на ознакомление с документами. Марк смутно припоминал скачанный формуляр и квадратик, в котором он поставил галочку. В тот вечер ему было все равно. – Разве вы сами не видели этот отчет? Марк помотал головой. Да он и не просил. Жуткие детали самого страшного дня его жизни были ему не нужны. – Понимаю, – сказал Бляйбтрой. – Конечно, вы еще переживаете первую фазу траура. Первая: нежелание принимать. Вторая: сильные эмоции. Третья: поиск себя, освобождение. Четвертая: новое отношение к себе и окружающему миру. Марк знал эту классификацию. В его служебные обязанности входили в том числе и разговоры по душам с пришедшими к нему в офис, а эта схема помогала ему лучше понять ситуацию детей, которые потеряли на улице кого-то близкого. Однако на себя он эту схему примерять не хотел. – Я не отрицаю смерть Сандры, – запротестовал он. – Но хотите вытеснить это воспоминание! – Я думал, это и есть тот путь, который вы предлагаете, профессор? Забыть! Бляйбтрой подошел к нему и встал рядом у окна. На улице было ветрено, и брезентовый навес на строительных лесах прогибался внутрь под порывами ветра. – Возможно, это прозвучит парадоксально, – сказал главврач. – Но прежде чем забыть, необходимо вспомнить. Поэтому, я боюсь, нам придется еще раз вместе пройтись по всем обстоятельствам аварии. – Зачем? – Марк обернулся к нему. – Чтобы не упустить никаких обрывочных воспоминаний, которые позже начнут прорастать из вашего подсознания, как сорняки. – Бляйбтрой положил руку, покрытую старческими пятнами, Марку на плечо, и неожиданная близость ненадолго переломила его инстинктивную оборонительную позицию. Первая фаза. Отрицание. Вытеснение. 9 Они снова сели. – Особо рассказывать нечего. Мы возвращались с небольшого семейного праздника на вилле ее отца, когда все случилось. Бляйбтрой подался вперед. – По какому случаю было торжество? Ветер за окном так сильно сотрясал строительные леса, что скрип и треск были слышны даже через звуконепроницаемые стеклопакеты. Марк вздохнул. – Сандра получила крупный заказ на новый сценарий. Она была актрисой и сценаристом, но вы это и так знаете. Он беспокойно поерзал на диване. Сандра всегда подтрунивала над Марком, что он такой непоседа. В кино он не мог спокойно высидеть и одной сцены. – Это был бы ее первый сценарий для кинофильма, американцы были готовы заплатить огромные деньги, и мы отметили это с ее отцом. – Профессор Константин Зеннер? – Хирург, да. Он… – Марк запнулся. – Он был моим тестем. Вы наверняка знаете клинику Зеннера. – Мы рекомендуем ее всем нашим пациентам, если требуется оперативное вмешательство. Слава богу, это бывает нечасто.