На мгновение у Марка из-под ног ушла земля. Он только что во второй раз спас от самоубийства человека, который нес ответственность за смерть его первого ребенка. Его накрыло волной ярости и боли. «А если Хаберланд ошибается? И зло может быть во благо?» Он подумал о своей работе с подростками, о Юлии, которую спас с помощью психологического трюка и одновременно отправил в ад, и понял, что принцип, которому подчинялась его жизнь, только что подвергся жестокому испытанию. «Действительно ли цель в итоге оправдывает средства?» – Я тогда сразу признался Сандре, – сказал Бенни. – Но она не захотела заявлять на меня в полицию. – Он сглотнул. – Ради тебя. Ты никогда не должен был узнать о настоящей причине ее сомнений. К тому же она понимала, что моя ненависть к самому себе станет для меня самым жестоким наказанием. «Иногда трагедия обладает невероятной силой и сплачивает людей, которые любят друг друга», – вспомнил Марк слова Константина. Поэтому после выкидыша у них с Сандрой наладились отношения. И поэтому она и Константин так охотно приняли предложение Бенни пожертвовать собой. – Пожалуйста, – взмолился Бенни. – Позволь мне загладить свою вину. Перед тобой, перед ребенком. И перед Сандрой. У Марка задрожала нижняя губа, когда он подумал о последствиях выбора, который ему предстояло сейчас сделать. Если он помешает самоубийству Бенни, то рискует собственной жизнью. И одновременно решает судьбу их ребенка. Он поднял пистолет, проверил предохранитель и отвел назад затвор, чтобы активировать новый патрон. А затем произошло то, на что он рассчитывал. Его брат стиснул зубы и, игнорируя обжигающую боль, наступил на раненую ногу. Затем прыгнул вперед, чтобы вырвать у Марка оружие. Но тот метнулся вправо, к двери на террасу. Он с трудом дотянулся до ручки, потому что Бенни схватил его за рукав куртки. С трудом держась на ногах, он распахнул дверь и со всего размаха швырнул пистолет через ограждение. В этот момент брат дернул его назад. Они повалились на пол и какое-то время лежали рядом друг с другом, тяжело дыша. Измученные, обессилевшие, раненые. Марк хотел отвернуться, но не мог. Его раздирало никогда не испытываемое им чувство – смесь отцовской мести и братской любви. Наконец он посмотрел в карие заплаканные глаза Бенни, не зная, что сказать, – но у него не было возможности подумать, потому что на этот раз он оказался не готов. Все произошло слишком быстро. Бенни локтем ударил его в лицо, вскочил и захромал к стеклянной двери. Он волочил за собой ногу и стонал от боли, скользил по каменным плитам на террасе. И тем не менее у Марка уже не было шанса нагнать его. Бенни, который собирался перепрыгнуть через перила, был для него недосягаем. 73 Это было намеренно. Бенни, как изможденный барьерист, закинул правую ногу на перила. При этом замахал руками, словно прощаясь с облетевшей ивой в парке, крона которой возвышалась над зданием клиники. Он подался грудью вперед, прогнулся и на мгновение напомнил парашютиста перед раскрытием парашюта. А потом зацепился левой ногой за перила. Обледенелые перекладины задрожали. Казалось, что Бенни пытается развернуться в прыжке, он замахал правой рукой, и тут подозрение Марка подтвердилось: это была не случайность. Бенни притормозил, пытаясь предотвратить падение и в последнюю секунду ухватиться за перила. «Но почему?» Перед глазами у Марка танцевали снежинки, когда он, шатаясь, вышел из бюро на террасу. Рука Бенни соскользнула с края перил, но он сумел ухватиться за перекладину. Он висел на одной руке за ограждением и дрыгал ногами. Пытался схватиться за что-нибудь другой рукой, но металлические брусья были такими обледенелыми, что его пальцы то и дело соскальзывали. «Он хочет подтянуться обратно. Он передумал». Марк поспешил ему на помощь, но больше скользил подошвами, чем продвигался вперед. Пальцы Бенни полностью соскользнули с перекладин, и теперь он обеими руками держался за один лишь декоративный молдинг. Когда Марк наконец добрался до него, он висел уже на первых фалангах пальцев. Марк перегнулся через перила, посмотрел вниз и понял, почему Бенни передумал. Слишком высоко. Он выбрал не ту сторону для своего прыжка. «Смерть головного мозга, но сердце должно еще биться. Сделай, как я тебе показал». Уже при падении с третьего этажа неизвестно, переживут ли органы удар такой силы. А здесь было еще глубже, потому что Константин распорядился выкопать котлован перед восточным крылом. Для пристройки, подземного гаража или бассейна для пациентов, проходящих реабилитационное лечение; отсюда, сверху, цель была не ясна, чего не скажешь о последствиях, которые будет иметь падение с такой высоты. Бенни просто разорвет на части. Тем более фундамент ямы был выложен стальной сеткой. Ни кустарников, ни лужайки, ни земли. Внизу не было ничего, что могло бы смягчить падение. – Проклятье, – прошептал Бенни. Он старался не шевелиться, чтобы не сорваться вниз. Его замерзшие пальцы побелели, долго ему так не продержаться. – Я помогу тебе, – сказал Марк. Со своей стороны ограждения он ничего не мог сделать. Он перешагнул через перила и оказался на небольшом выступе стены, за который держался Бенни. Подошвы его кроссовок скользили по мокрой каменной плите. – О’кей, – сказал он и схватил своего брата за рукав. Другой рукой он вцепился в перекладину. – Я тебя держу, – солгал он. Уставший и слабый, Марк с трудом стоял на ногах, не говоря о том, чтобы подтянуть брата и перетащить его через перила. – Черт, у меня даже умереть не получается, – сказал Бенни. Марк измученно улыбнулся ему и снова солгал: – Я справлюсь. – Забудь. – Ничего подобного. – Отпусти меня, или мы оба погибнем. Пальцы Марка соскользнули с мокрой куртки брата, но он успел снова схватить его. Он посмотрел вниз, ища помощи, но территория клиники в такую погоду словно вымерла. Машина скорой помощи с красным крестом на белой крыше была припаркована в пятидесяти метрах, толку от нее было мало. – Мне очень жаль, – услышал он своего брата, все еще пялясь на крышу машины скорой помощи. Нелепая и абсолютно неподходящая мысль промелькнула у него в голове, и Марк рассмеялся: – Кросс! – Что? – спросил Бенни. – Радиооракул. Певца зовут Кристофер Кросс. Бенни посмотрел наверх и слабо улыбнулся. Неожиданно он больше не выглядел, как человек, который висит на краю обрыва и борется за жизнь. Хотя его тело было одной напряженной мышцей, он выглядел умиротворенным. Для него все было решено. – Отпусти меня, – в последний раз попросил он. Марк кивнул. Затем собрал последние силы и схватил своего брата обеими руками, выпустив перекладину. Ему было нужно всего несколько сантиметров, чтобы немного подтянуть Бенни вверх. Он не смог поднять его так высоко, как надеялся, у него просто не было больше сил. Результат был не оптимальный, и риск еще оставался. Но в конце, в самую последнюю секунду, внутренний голос сказал Марку, что его план сработает, когда он оттолкнулся от выступа и вместе с братом полетел вниз. 74 Сегодня Огонь в камине не потерял своей притягательности. Во время рассказа Хаберланда Марк не мог отвести от него взгляда, и пламя казалось ему даже ярче, чем в начале его налета. Сперва он еще держал оружие направленным на старика в вольтеровском кресле. Но когда тот, нисколько не впечатлившись, продолжил свой рассказ, Марк положил пистолет на журнальный столик и в итоге забыл про него. Сейчас, когда Хаберланд закончил и смотрел на него с ожиданием, он почувствовал облегчение и в то же время страх. «Так все и было. Именно так». Хаберланд рассказывал так образно, что воспоминания пронеслись перед его глазами, как фильм. – Можно мне стакан воды, пожалуйста? – попросил он пересохшими губами. Должно быть, прошло несколько часов с тех пор, когда он пил в последний раз. Горло казалось шершавым и пыльным. Зато удивительным образом многие другие негативные ощущения отошли на задний план. Его вывихнутое плечо, раздробленные ребра, расшатанные зубы направляли в болевой центр лишь слабые, приглушенные сигналы. Хаберланд вел себя так, словно не слышал просьбу Марка. – Значит, вы согласны со мной, что действительно все это пережили? Марк неуклюже кивнул. – Что заставляет вас думать, что вы потеряли рассудок? Хаберланд с интересом подался вперед.