– А ты? Хочешь умереть, когда я на тебя свалюсь? Гортанный голос Юлии был не похож на голос тринадцатилетней девочки. Словно вся уличная грязь собралась на ее голосовых связках, выдавая настоящий возраст ее души. – Я не знаю, – честно ответил Марк. Тут у него перехватило дыхание, когда Юлия качнулась вперед от порыва ветра. Но, взмахнув руками, она восстановила равновесие. Пока. На этот раз Марк не обернулся к ахнувшей за спиной толпе. Судя по громкости, к полиции и спасателям присоединились многочисленные зеваки. – В любом случае у меня не меньше причин спрыгнуть вниз, – сказал он. – Ты просто пудришь мне мозги, чтобы остановить меня. – Неужели? Как давно ты уже посещаешь «Пляж», Юлия? Марку нравилось название, которое уличные ребята дали его офису на улице Хазенхайде. «Пляж». Это звучало оптимистично и подходило к дрейфующему человеческому материалу, который волной судьбы изо дня в день приносило к его офису. Официально центральное бюро называлось, конечно, по-другому. Но даже в документах сената уже давно не шла речь о «приемной для молодежи Нойкёльн». – Сколько мы уже знакомы? – еще раз спросил он. – Без понятия. – Полтора года, Юлия. За это время я хоть раз пудрил тебе мозги? – Не знаю. – Я хоть раз обманул тебя? Или попытался сообщить твоим родителям или учителям? Она помотала головой, по крайней мере, ему снизу так показалось. Черные волосы падали ей на плечи. – Я кому-нибудь рассказал, где ты ищешь клиентов или спишь с ними? – Нет. Марк знал: если Юлия сейчас прыгнет, это останется на его совести. Но если удастся отговорить этого кокаинозависимого подростка от суицида, то лишь благодаря тому, что за предыдущие месяцы он сумел завоевать ее доверие. Он не упрекал людей, которые этого не приветствовали, – например, своих друзей, которые до сих пор не смогли понять, почему он тратил свое юридическое образование на «асоциальных элементов», как они их называли, вместо того чтобы зарабатывать деньги в крупной конторе. – Тебя не было. Шесть недель, – бросила упрек Юлия. – Послушай, я не был в твоей шкуре. Я не живу в твоем мире. Но и у меня есть проблемы. И в настоящий момент они столь велики, что многие уже давно покончили бы с собой. Юлия снова замахала руками. Снизу ее локти казались испачканными. Но Марк знал, что это темная короста от ран, которые она сама себе нанесла. Уже не в первый раз она наносила себе раны. Дети, которые резали себя лезвиями, чтобы хоть что-то почувствовать, были самыми частыми посетителями «Пляжа». – Что случилось? – немного тише спросила она. Марк осторожно потрогал повязку на затылке, которую нужно будет поменять самое позднее послезавтра. – Не важно. Мое дерьмо твоего не исправит. – Аминь. Марк улыбнулся и коротко взглянул на мобильный, на котором высветился параллельный входящий звонок. Он повернулся в сторону и заметил на краю бассейна женщину в черном тренче, которая смотрела на него большими, широко распахнутыми глазами. Видимо, полицейский психолог только что приехала и была не совсем согласна с его методами. За ней стоял пожилой мужчина в дорогом полосатом костюме и приветливо махал ему. Марк решил игнорировать обоих. – Помнишь, что я сказал тебе, когда ты хотела сдаться, потому что ломка была слишком болезненной? Иногда правильные вещи по ощущениям… – …Кажутся неправильными. Да, да, это тупое высказывание у меня уже изо всех дыр лезет. Но знаешь что? Ты ошибаешься. Жизнь не только по ощущениям неправильная. Она такая и есть. И твоя глупая болтовня не остановит меня сейчас от… Юлия отступила на два шага. Казалось, она хочет взять разбег. Толпа у него за спиной ахнула. Марк продолжал игнорировать параллельный звонок. – О’кей, о’кей, тогда хотя бы подожди секунду, хорошо? Я кое-что тебе принес… Он достал из кармана куртки крохотный айпод, поставил его на полную громкость и прижал наушник к микрофону телефона. – Надеюсь, ты слышишь, – крикнул он наверх. – И что это будет? – спросила Юлия. Ее голос звучал сдавленно, словно она знала, что сейчас последует. – Ты ведь знаешь, фильм заканчивается лишь тогда, когда начинает играть музыка. Сейчас он процитировал одно из ее высказываний. Пару раз, когда она добровольно приходила к нему на прием, Юлия настаивала на том, чтобы перед уходом послушать определенную песню. Это стало их ритуалом. – Kid Rock, – сказал он. Начало было слишком тихим, а при ветре и посторонних шумах на телефоне и без того непонятным. Поэтому Марк сделал то, что в последний раз делал подростком. Он запел: – Roll on, roll on, rollercoaster. Он взглянул наверх, и ему показалось, что Юлия закрыла глаза. Затем она сделала маленький шаг вперед. – We’re one day older and one step closer. Истерические крики за ним стали громче. От края доски Юлию отделяло всего несколько сантиметров. Марк продолжал петь: – Roll on, roll on, there’s mountains to climb. Пальцы правой ноги Юлии уже нависли над краем. Не открывая глаз, она прижимала мобильник к уху. – Roll on, we’re… Марк замолчал в ту самую секунду, когда она хотела подтянуть левую ногу. Посередине припева. По телу Юлии пробежала дрожь. Она застыла в движении и удивленно открыла глаза. – …We’re on borrowed time, – тихо произнесла она после долгой паузы. Вокруг бассейна воцарилась мертвая тишина. Он убрал сотовый в карман брюк, встретился с ней взглядом и крикнул: – Думаешь, там лучше? Там, куда ты сейчас идешь? Ветер трепал его штанины и поднимал листву вокруг ног. – Все лучше, – крикнула Юлия в ответ. – Все. Она плакала. – Серьезно? Я только что задался вопросом, играют ли там твою песню. – Ты такой говнюк! – Крик Юлии перешел в хрип. – Это ведь возможно? В смысле, что ты никогда больше ее не услышишь? С этими словами Марк развернулся и, к полному ужасу полицейских и спасателей, зашагал в сторону лестницы. – Вы с ума сошли? – раздался чей-то вопль. Другой возмущенный комментарий потонул в коллективном вскрике толпы. Марк как раз подтянулся на алюминиевой лестнице, когда услышал за спиной удар о кафель. Лишь выбравшись из бассейна, он обернулся. Разбитый телефон Юлии лежал на том месте, где он стоял несколько секунд назад. – Говнюк! – крикнула она ему сверху. – Теперь я боюсь не только жизни, но и смерти. Марк кивнул Юлии, которая показала ему средний палец. Содрогаясь от всхлипываний, она села на доску. Двое санитаров-спасателей уже спешили к ней наверх. – А поешь ты хреново! – рыдая, прокричала она ему. Марк не смог сдержать улыбку и вытер слезу. – Цель оправдывает средства, – ответил он. Он пробирался через бурю вспышек журналистов-гиен, пытаясь избежать встречи с женщиной в черном тренче, но она встала у него на пути. Марк ожидал услышать тираду упреков и удивился деловому взгляду, которым она его одарила. – Меня зовут Леана Шмидт, – официально представилась она, словно на собеседовании, и протянула ему руку. Длинные каштановые волосы были так туго схвачены на затылке, что казалось, кто-то тянет ее сзади за хвост. Марк помедлил и снова потрогал повязку на затылке. – Вы не хотите сначала позаботиться о Юлии? Он посмотрел на вышку.