Глава 33 Марси налила их нежданной гостье бокал ледяного чая, затем села рядом с Эндрю, который вышел из своего кабинета, когда Марси открыла парадную дверь. Теперь они сидели за обеденным столом на кухне, откуда через стеклянные раздвижные двери можно было присматривать за близнецами. Эндрю сжал под столом ее колено, и она почувствовала свою неразрывную связь с ним. Он был единственным человеком на земле, который действительно делил с ней ее боль. Она похлопала его по руке и накрыла ее своей ладонью. Сандра уже объяснила, почему она приехала сюда. Она хотела помочь — так, как могла. По ее словам, в старых бумагах об усыновлении она нашла адрес семьи Бакли, но не номер их телефона. Марси удивилась, почему она просто не позвонила отцу Хорригану и не попросила его позвонить им, но затем вспомнила, что, по словам священника, после рождения Джонни Сандра переехала в другой приход. Возможно, ей не хотелось опять обращаться к отцу Хорригану в делах, касающихся ее дочери и усыновления. Впрочем, каковы бы ни были ее мотивы, Марси уже начинала жалеть, что открыла ей дверь. — Мы благодарны вам за то, что вы не забываете нас, Сандра, — выдавила из себя Марси. — Понимаю, насколько это тяжело и для вас. — Я не могу спать, — сказала Сандра. — Мне казалось неправильным не встретиться с вами. Я знаю, моя дочь отдала своего ребенка вам, но для меня Джонни остается последней живой частицей моей девочки, хотя я никогда и не участвовала в его жизни. И теперь, зная, что он в опасности, и понимая, как вы боитесь за него, я еще больше тоскую по моей Мишель. Вам не кажется, что это глупо? — Разумеется, нет. — Когда Мишель была ребенком, мы с ней были так близки. Она говорила мне, что я ее лучшая подруга, и так продолжалось, пока она не начала учиться в старшей школе. Она решила учиться в Балтиморском университете, а не в более престижном университете в Колорадо, потому что не хотела уезжать слишком уж далеко от дома. И она всегда была лучшей студенткой на своем курсе, хотя ей и приходилось подрабатывать официанткой. Я не стала возражать, когда она решила на время оставить учебу. Пара, которой принадлежал ресторан, в котором она работала в Балтиморе, собиралась открыть еще один ресторан рядом со своей виллой в Рехобот-Бич, Делавэр, и предложила ей управлять им. Это показалось нам с ней разумным. Они предлагали ей поселиться во флигеле для гостей. Она могла бы зарабатывать там кучу денег в летние месяцы, а в остальное время они собирались хорошо платить ей за то, чтобы она жила там и присматривала за их виллой и землей. Я понимала, почему она сочла это выгодным предложением. Ее гостевой флигель находился в нескольких шагах от пляжа и всего в двух с половиной часах езды от меня, так что мы часто ездили друг к другу в гости. В ее флигеле имелась комната для меня, так что у меня вроде как имелся свой домик у моря. Она считала, что за три года сможет скопить достаточно денег, чтобы продолжить учиться, притом даже без подработок, занимаясь только учебой. Она хотела быть лучшей на своем курсе. Помню, она говорила: Лучше быть лучшей в выпуске университета штата, чем середнячкой в Гарварде. У нее были мечты — она хотела стать журналисткой. Марси не сомневалась — эта женщина верит, что она явилась сюда, чтобы помочь их семье, но было очевидно, что мысли Сандры все еще заняты ее собственной утратой. Словно прочитав мысли Марси, Эндрю начал подниматься со своего стула. — Мы очень благодарны вам за то, что вы приехали к нам, и что Мишель отдала нам… Однако он не смог положить конец потоку воспоминаний Сандры и снова опустился на стул. — Более всего я сожалею о своей реакции на весть о ее беременности. Мои взгляды очень… традиционны. Очень. Когда она даже не смогла сказать мне, кто отец ее ребенка, и сообщила, что познакомилась с ним в баре, я могла бы выказать ей большую поддержку. Я постаралась сосредоточиться на главном — как позаботиться о ребенке, — но у Мишель наверняка было чувство, что я ее осуждаю. Думаю, именно тогда ее жизнь и покатилась под откос. После усыновления Джонни она оттолкнула меня. Думаю, она испытывала стыд. Я ожидала, что со временем это пройдет, но недели складывались в месяцы, а месяцы — в годы. В конце концов, когда полиция Филадельфии позвонила мне и сообщила, что она умерла от передозировки наркотика, они говорили со мной так, будто я ей чужая. Марси видела, что Сандра — такая же мать, как и она сама — страдает, все еще скорбя по своей дочери. Но для Марси она была чужой, и ее внезапное появление перед дверью их дома никак не могло помочь им найти Джонни. Эндрю встал опять и на сей раз не стал ждать, когда Сандра закончит свой рассказ. — Миссис Карпентер, большое спасибо за то, что вы приехали к нам, и мы сочувствуем вашей утрате. Однако сейчас нам нужно побыть одним с нашими дочерьми. Позвольте мне проводить вас. Оставшись сидеть в одиночестве за столом в кухне, Марси почувствовала, как у нее затряслись плечи, когда она представила себе, как ей звонят из полиции, как позвонили Сандре, когда умерла Мишель. Возможно, это будет детектив Лэнгленд из Ист-Хэмптона. Или коп из Нью-Йорка, или Кливленда, или Нового Орлеана, или Феникса, или из какого-то другого города, в который похититель увез Джонни. Сколько еще ждать такого звонка? И подобно тому, как Сандра считала, что спусковым моментом, который привел ее дочь к смерти, стало ее собственное поведение, Марси всегда будет корить себя за то, что оставила Джонни на том пляже с няней, которую она даже не знала. Ход ее мыслей был прерван гудением мобильного телефона, лежащего на столе. Это было сообщение от Лори. Мы только что приехали в тюрьму. Глава 34 Послав короткое сообщение Марси, Лори выключила звук на своем телефоне. Она не могла представить себе, какую муку испытывают сейчас Марси и Эндрю. С тех пор, как пропал Джонни, сама она спала лишь урывками. Если бы ей пришлось разлучиться с Тимми на неделю, не зная, где он, она бы этого не вынесла. Убрав телефон в карман блейзера, она переключила внимание на своего оператора, который смотрел на свой цифровой монитор. — Как картинка, Ник? Помещение, предоставленное им администрацией тюрьмы, было тесным, это была одна из комнат, в которых заключенные встречались со своими адвокатами. А потому Лори ограничила численность своей команды — здесь присутствовали только она сама, Райан и ее главный оператор с внестудийной видеокамерой. Адвокат Гантера, Трэйси Махоуни, уже представилась им и сказала, что ей подойдет любая рассадка при условии, что в кадре не появится она сама. — Смотри сама, — ответил Ник, отойдя назад, чтобы Лори смогла взглянуть на монитор. — Это самое лучшее, чего здесь можно добиться. Из мебели в объектив попали только круглый стол и два стула, которые они поставили вокруг него. Райан сидел ближе ко входу, спиной к двери, просматривая записи в своем большом блокноте. Трудность заключалась в том, чтобы на таком близком расстоянии суметь поместить в кадр одновременно и Райана, и Гантера. Ник ухитрился сделать это, расположив камеру в самом дальнем углу от стола. — Как видишь, — объяснил Ник, — Райана видно немного лучше, чем второй стул. Райан улыбнулся и махнул рукой в сторону камеры. Результат вышел менее качественным, чем те кадры, которые получались у команды их шоу обычно, но и он был неплох. — Значит, Гантера мы посадим туда, а тебя, Райан, будем в основном снимать в профиль. А тот стул в углу, на котором будет сидеть адвокат, не должен попасть в кадр. — Идет, — сказал Райан. — Но меня всегда напрягает, когда мне приходится находиться спиной к двери. Лори показала Нику большой палец. — Ты творишь чудеса и, как всегда, работаешь профессионально. — Ты это говоришь только потому, что я встал на рассвете, чтобы добраться сюда. — Что ж, хорошо еще, что в дороге мы смогли подкрепиться пончиками из «Донат проджект». Лори было известно, что Ник обожает пончики с беконом и кленовым сиропом, которые они и купили. Ник похлопал себя по животу. — Мои артерии говорят «нет», а желудок, напротив, просит и говорит «спасибо». Кстати, — добавил он, понизив голос, — мы с женой молимся за Джонни. Мы готовы помочь вам всем, чем только сможем. Предполагаемое похищение Джонни фигурировало в топе новостей, как и его родство с федеральным судьей Алексом Бакли. — Я благодарна вам обоим, — сказала Лори. — А помощь от тебя сейчас требуется одна — находиться здесь и делать свою работу. Ник кивнул. — Понял. Лори казалось, что Ник подозревал наличие связи между исчезновением Джонни и той спешкой, с которой она начала работу над новым расследованием своего шоу, но он был не из тех, кто задает вопросы, не касающиеся ракурсов съемки и выбора освещения. Она посмотрела на Райана, который пересел на противоположную сторону стола. — Ну, поехали, — сказал он. Она постучала по узкой стеклянной филенке двери, и надзиратель открыл ее. — Мы готовы. Заводите заключенного. Его адвокат тоже здесь. Когда дверь закрылась, Лори захлестнула волна паники. Возможно, это их единственный шанс спасти Джонни. Им нельзя оплошать. * * * Если бы не темно-зеленая тюремная роба, Дэррена Гантера можно было бы принять за голливудского актера, явившегося на кинопробы, сосредоточенного, спокойного и уверенного в себе. — Тут, в этом роскошном люксе для юристов куда более комильфотная обстановка, чем в местах общего пользования, предназначенных для черни. Гантер вежливо поблагодарил надзирателя, который снял с него кандалы и пристегнул его наручниками к скобе, вделанной в край стола. Адвокат Гантера, Трэйси Махоуни, была высока, у нее были широкие плечи и копна кудрявых непокорных светлых с проседью волос. Говорила она с выраженным бруклинским акцентом. — Неужели это необходимо? Нас же будут снимать. Да и замки на этой двери достойны Форт-Нокса. Надзиратель покачал головой. — Вы же знаете правила. Когда надзиратель ушел, Гантер уверенно протянул Райану свободную руку. — Видимо, вы Райан Николс, — сказал он. — Я вас узнал по вашему шоу. Я смотрел ваш послужной список, и мне не терпится рассказать вам правду о моем деле. — Уверен, что у нас с вами получится содержательный разговор, — ответил Райан. — А вы, должно быть, миз Моран. — Гантер кивнул Лори.