Она умирала? Ее мозг на удивление равнодушно реагировал на все происходящее. Она была в ужасе, но ее сердце не колотилось, а ладони не потели. Ей было больно, но у нее не участилось дыхание, она не плакала и не молила о том, чтобы все это закончилось. У нее был шок? Энди услышала звук включения поворотника. Машина заехала на гравийную дорогу. Энди попыталась не вспоминать все фильмы ужасов, которые начинались с того, как машина едет по гравийной дороге к заброшенному палаточному лагерю или старому сараю. — Нет, — сказала она вслух в темноту багажника. Она не позволит панике снова охватить ее, потому что это только помешает ей увидеть возможность для побега. Энди удерживали в заложниках. У Лоры было что-то, чего хотела Паула. Она не убьет Энди, пока этого не получит. Верно? Тормоза жалобно взвизгнули, когда машина остановилась снова. На этот раз двигатель тоже перестал работать. Дверца водителя открылась и захлопнулась снова. Энди ждала, пока откроется багажник. Она составила в голове множество сценариев того, что сделает, когда снова увидит Паулу. Самым привлекательным из них было поднять ноги и как следует врезать ими сучке по лицу. Но проблема была в том, что для этого потребуются мышцы живота, а Энди даже не могла нормально вдохнуть, не почувствовав при этом, будто ей в бок воткнули пылающий факел. Она не поднимала головы с пола багажника. Она прислушалась. Все, что она услышала, была система охлаждения двигателя. Щелк-щелк-щелк-щелк. Барабан револьвера снова вращался, но на этот раз медленнее. Энди начала считать, чтобы занять себя хоть чем-то. Проведя сначала в «Релайанте», а затем в пикапе Майка так много часов, она превратилась в человека, который склонен проговаривать все вслух, только чтобы как-то справиться с гнетущим однообразием. — Один, — пробормотала она. — Два, три… Она дошла до девятисот восьмидесяти пяти, когда багажник наконец открылся. Энди моргнула. Было темно, даже луна не виднелась на небе. Единственный свет шел от лестницы, которую было видно из багажника. Она понятия не имела, где они — просто в очередном паршивом мотеле в очередном паршивом городишке. — Смотри на меня, — Паула приставила револьвер к подбородку Энди. — Даже не пытайся меня обдурить, или я снова тебя подстрелю. Поняла? Энди кивнула. Паула заткнула пистолет за пояс. Вставила ключи в наручники. Энди застонала от облегчения, когда ее руки и ноги наконец освободились. Она вцепилась в кляп. Он был закреплен на затылке розовыми кожаными ремнями. Это выглядело, как что-то из набора в «50 оттенков серого». Паула снова достала револьвер. Оглядела парковку. — Выбирайся и не открывай рот. Энди попыталась пошевелиться, но рана в боку и несколько часов без движения сделали это почти невозможным. — Господи, — Паула дернула Энди за руку. Энди смогла только перекатиться на другой бок, свалиться с края багажника и рухнуть на землю. В ее теле было столько боли, что она не могла даже определить ее основной источник. Изо рта капала кровь. Она прикусила себе язык. Ноги, в которых замедлилась циркуляция крови, будто пронзали тысячи иголок. — Вставай, — Паула схватила Энди за руку и подняла ее на ноги. Энди завыла, сложившись вдвое, чтобы справиться со спазмами. — Хватит ныть. Надень это. Энди узнала белое поло на пуговицах из голубого «Самсонайт». Часть набора Лоры для побега со склада в Карроллтоне. — Быстрей, — Паула снова оглядела парковку, помогая Энди надеть рубашку. — Если вздумаешь кричать, не стоит. Я не могу застрелить тебя, но застрелю любого, кто попытается тебе помочь. Энди начала застегивать пуговицы. — Что ты сделала с Кларой? — Твоей второй мамочкой? — Она хохотнула, увидев выражение лица Энди. — Они растили тебя почти два года — она и Эдвин. Ты не знала? Энди отчаянно пыталась не реагировать. Она опустила голову и уставилась на свои пальцы, медленно застегивающие пуговицы. Эдвин посмотрел на нее по-отечески, потому что был ее отцом? Паула продолжила: — Они хотели оставить тебя, но Джейн забрала тебя себе, потому что такая уж она эгоистичная сука. — Паула внимательно наблюдала за Энди. — Кажется, ты не удивлена, что настоящее имя твоей матери Джейн. — Зачем ты убила Эдвина? — Господи, девочка. — Паула захватила наручники из багажника. — Ты всю свою жизнь провела с рыболовным крючком во рту? — Видимо, — пробормотала Энди. Паула захлопнула багажник. Взяла два пластиковых пакета. Пистолет вернулся к ней за пояс, но одной рукой она все еще его придерживала. — Пошли. — Эдвин… — Энди пыталась выдумать какую-либо остроумную уловку, чтобы заставить ее выдать правду, но ее мозг сейчас не был готов к такой акробатике. — Он мой отец? — Если бы он был твоим отцом, я бы уже выстрелила тебе в грудь и насрала в дырку. — Она помахала Энди, чтобы та шла быстрее. — Наверх. Идти по прямой было относительно просто, но вот подъем по лестнице чуть не убил Энди. Она держалась за бок рукой, но ощущение, что внутри кто-то проворачивает нож, не уходило ни на секунду. Каждый раз, когда она поднимала ногу, ей хотелось кричать. Но крик скорее всего заставит людей выйти из своих номеров, Паула их всех перестреляет, и тогда на совести Энди будут не только смерти Эдвина Ван Виза и Клары Беллами. — Налево, — сказала Паула. Энди пошла по длинному темному коридору. Перед ее глазами плясали тени. Вернулась тошнота. Боль стала острее. Она держалась рукой за стену, чтобы не споткнуться и не упасть. Почему она смирялась со своей судьбой, словно глупый лемминг? Почему она не закричала на парковке? Люди в наше время не бегут на помощь сломя голову. Они звонят в полицию, а уж полиция… — Сюда, — Паула открыла дверь пластиковой карточкой. Энди вошла в комнату в конце коридора. Свет внутри уже горел. Две огромные кровати, телевизор, стол под зеркалом, круглый столик с двумя стульями. Ванная располагалась у двери. Шторы закрывали окно, которое, вероятно, выходило на парковку. Паула бросила пластиковые пакеты из продуктового на стол. Вода, фрукты, чипсы. Энди шмыгнула носом. Сглотнула сгусток крови. Чувство было такое, словно всю левую часть ее лица облили горячей водой. — Так. — Рука Паулы по-прежнему оставалась на рукоятке пистолета. — Теперь вой и причитай сколько хочешь. Все это крыло пустое, да и в любом случае это не такой отель, где люди будут обращать внимание на крики какой-то девицы. Энди посмотрела на нее со всей возможной ненавистью. Паула осклабилась, упиваясь ее яростью. — Если хочешь пописать, то сделай это сейчас. Дважды я предлагать не буду. Энди попыталась закрыть дверь ванной, но Паула ей не позволила. Она наблюдала за мучительными попытками Энди сесть, не напрягая мышцы живота. Энди громко ойкнула, когда все-таки приземлилась на унитаз. Ей пришлось упереться подбородком в колени, чтобы справиться с болью. Обычно мочеиспускание при людях смущало Энди, но после нескольких часов в машине проблем с этим не возникло. Совсем другое дело было снова встать. Только у нее начали выпрямляться колени, как она снова со стоном уселась обратно на унитаз. — Господи боже, — Паула подняла Энди за локоть. Она застегнула молнию и пуговицы на джинсах Энди, словно ей было три, а потом толкнула ее обратно в комнату. — Иди, сядь за стол. Энди, все еще согнувшись, медленно дошла до хлипкого стула и свалилась на него. В ее бок словно ударила грозовая молния. Паула выдвинула из-под стола второй стул. — Когда я что-то говорю, ты должна это делать. — Пошла ты, — слова сорвались с губ Энди прежде, чем она успела подумать. — Пошла ты, — Паула схватила Энди за левую руку. Она защелкнула на ее запястье наручник, резко опустила руку под стол и пристегнула второй наручник к металлическому основанию стола. Энди дернула цепочку. Стол оглушительно загромыхал. Она прижалась лбом к столешнице. Почему она не поехала в Айдахо? Паула сказала: — Даже если твоя мать сядет на ближайший самолет, она приедет не раньше чем через два часа. — Она нашла бутылочку с ибупрофеном в одном из пакетов. Сорвала зубами пластиковую обертку. — Сильно болит? — Так, будто меня подстрелили, психопатка ты конченая. — Справедливо. — Вместо того чтобы злиться, Паула, кажется, испытывала неподдельный восторг от ярости Энди. Она положила четыре капсулы на стол и открыла одну из бутылок с водой. — Барбекю или обычные? Энди посмотрела на нее осоловевшими глазами.