— Мужчины всегда могут себя переизобрести, — отметила Лора. — Женщина же, если стала матерью, навсегда ей останется. — Не очень-то похоже на радикальный феминизм, доктор Мэйплкрофт. — Да, но вы понимаете, о чем я, потому что вы, как и я, хамелеон. Если вы не можете играть музыку, которую люди ценят, вы будете играть музыку, которую они любят. — Лора надеялась, что однажды это изменится. Хотя так она каждое утро надеялась и на то, что услышит ужасную музыку Лайлы по радио, увидит, как Питер бегает по гостиной в поисках ботинок, и найдет Дэвида, разговаривающего по телефону вполголоса, потому что он хочет скрыть от мамы свою девушку. — Вам пора идти, — Джейн указала на часы. Было уже почти сорок пять минут. Лоре хотелось разговаривать и дальше, но выбора не было. Она полезла в сумочку за кошельком. — Я оплачу, — предложила Джейн. — Я не могу… — Тогда я скажу, что это за счет семьи Квеллер. — Ладно, — согласилась Лора. Она соскользнула со стула и зажмурилась от боли, снова перенеся вес на ногу. Трость была на месте, и она вцепилась рукой в серебряный набалдашник. Лора посмотрела на Джейн и задумалась: может, это последний человек, с кем она могла поговорить нормально? Если так, она не жалела. Она сказала девушке: — Было приятно с вами пообщаться. — С вами тоже, — учтиво ответила Джейн. — Я буду в первом ряду, если захотите увидеть знакомое лицо. Лоре стало невыносимо грустно от этой новости. Это не было у нее в привычке, но она протянула руку и положила свою ладонь на ладонь Джейн. Кожа у девушки была совсем холодная. Лора уже и не помнила, когда в последний раз дотрагивалась до другого человека, чтобы проявить симпатию и заботу. Она скороговоркой выпалила: — Ты великолепна. — Господи. — Джейн покраснела. — И не потому, что ты талантливая или красивая, хотя это, безусловно, так. А потому, что ты абсолютно неповторима. — Лора произносила те слова, которые хотела бы успеть сказать своей дочери. — В тебе все потрясающе. Щеки Джейн все багровели, пока она пыталась найти уместный ответ. — Нет, — Лора не могла позволить ее сарказму разрушить этот момент. — Ты найдешь свой путь, Джейн, и это будет правильный путь, несмотря ни на что, потому что эту дорогу ты наметишь себе сама. — Она сжала руку девушки в последний раз. — Вот тебе мое напутствие. Лора чувствовала, как Джейн провожает ее взглядом, пока медленно шла к выходу. Она засиделась в баре. У нее затекли ноги. Пуля, застрявшая в спине, была словно живое, дышащее существо. Она проклинала этот кусочек металла, не больше ногтя на ее мизинце, который засел в такой опасной близости от ее позвоночника. В этот раз — в последний раз — она хотела двигаться быстрее, на мгновение вернуть былую стремительность и ловкость и справиться с задачей до того, как Джейн найдет свое место в первом ряду. Лобби опустело, но дым от сигарет и трубок важных людей все еще висел в воздухе. Лора толкнула дверь в дамскую комнату. Пусто — как Ник и предсказывал. Она прошла к последней кабинке. Открыла и закрыла дверь. Стала сражаться с замком — защелка никак не входила в паз. Она дернула ее два раза, звеня металлом о металл, и наконец смогла закрыть замок. На Лору накатила внезапная тошнота. Она уперлась руками в стены. Несколько секунд отдышалась. Не стоило выпивать два стакана вдогонку к джетлагу, но сегодня подобные необдуманные решения были простительны. Старомодный бачок висел высоко на стене. Она поднялась на цыпочки и запустила за него руку. Ее сердце билось как сумасшедшее, пока она вслепую шарила у стены. Сначала она почувствовала клейкую ленту. Паника лишь немного утихла, когда она нащупала сверху бумажный пакет. Открылась дверь. — Хей-хей? — произнес мужчина. Лора застыла, ее сердце замерло. — Ау? — мужчина тащил по полу что-то тяжелое. — Уборщик. Ау? — Одну минуту, — дрогнувшим голосом отозвалась Лора. — Уборщик, — повторил он. — Ней, — сказала она более резко. — Занято. Он раздосадованно вздохнул. Она ждала. Еще один вздох. Еще пара секунд. Наконец, он потащил то, что принес, обратно. Он хлопнул дверью настолько сильно, что хлипкий замок кабинки соскочил и она со скрипом открылась. Лора почувствовала, как металлические детали задвижки касаются ее поясницы. Неожиданно к ее горлу подступил смех. Она просто представила себе, как сейчас выглядит: задранная юбка, ноги на унитазе, руки тянутся к сливному бачку. Не хватало только звука проезжающего поезда и Майкла Корлеоне[28]. Лора вытащила бумажный пакет. Положила его в сумочку. Пошла к раковине. Поправила перед зеркалом волосы и помаду. Всмотрелась в отражение в зеркале, пока ополаскивала трясущиеся руки. Тени для век были слишком яркие. Обычно она не носила макияж, убирала волосы с лица, надевала джинсы, старые рубашки своего мужа и кеды сына, которые он оставлял валяться на полу. Обычно у нее на шее болталась камера, и она бегала как оголтелая, устраивая и отрабатывая сессии, планируя мероприятия, репетиции, и занятия, и обеды, и находила время на готовку, на чтение, на любовь. Но обычное перестало быть обычным. Лора вытерла руки бумажным полотенцем. Подкрасила губы. Оскалила перед зеркалом свои белые зубы. Уборщик ждал снаружи. Он курил, облокотившись на огромный мусорный бак с торчащими из него моющими средствами. Лора с трудом сдержалась, чтобы не извиниться. Она проверила бумажный пакет у себя в сумке и застегнула молнию. Тошнота вернулась, но ее удалось подавить, только нервный ком в желудке по-прежнему раздражал. Ее сердце метрономом отбивало ритм в горле, а кровь пульсировала в венах. Зрение, казалось, стало острым, как наконечник стрелы. — Доктор Мэйплкрофт? — Эффектная молодая женщина в платье с цветами внезапно появилась рядом. — Пожалуйста, следуйте за мной. Ваша секция скоро начнется. Лора пыталась поспеть за девушкой, которая стремительно и немного нервно шагала вперед. В середине коридора она поняла, что задыхается, и замедлилась, все тяжелее опираясь на трость. Ей нужно было сохранять спокойствие. То, что ей предстояло сделать, не терпело спешки. — Мадам, — почти с мольбой сказала девушка, жестом прося Лору поторопиться. — Они не начнут без меня, — сказала Лора, хотя и не была уверена, что человек с репутацией Мартина Квеллера будет ждать. Она нашла пачку салфеток у себя в сумке и вытерла пот со лба. Дверь распахнулась. — Девушка, — Мартин Квеллер щелкнул пальцами, как будто подзывал собаку. — Где Мэйплкрофт? — Он глянул на Лору. — Кофе, два сахара. Девушка робко начала: — Доктор… — Кофе, — повторил с явным раздражением Квеллер. — Вы глухая? — Я доктор Мэйплкрофт. Он изумленно на нее поглядел. Подумал. Посмотрел еще раз. — Алекс Мэйплкрофт? — Александра, — она протянула ему руку. — Рада возможности встретиться с вами лично. За его спиной толпились коллеги, Мартин не мог не пожать ей руку. Его глаза, как и у многих прежде, метнулись к ее волосам. Вот что ее выдавало. Кожа у Лоры была почти такой же бледной, как у ее матери, но характерные кучерявые волосы она унаследовала от отца. Мартин сказал: — Теперь я вас понимаю. Вы позволили личному опыту сгустить черные краски в вашем исследовании. Лора опустила взгляд на ослепительно-белую руку, которую держала в своей. — Как вы интересно выбираете слова, Мартин. — Доктор Квеллер, — одернул он. — Да, я слышала о вас, когда была в Гарварде. — Лора повернулась к мужчине, стоявшему справа от Мартина; немец, судя по насыщенно-серому костюму и узкому темно-синему галстуку. — Доктор Рихтер? — Фридрих, пожалуйста. Весьма рад. — Мужчина не скрывал улыбки. Он уступил место другому мужчине, уже седому, но одетому в модный бирюзовый пиджак. — Позвольте вам представить нашего коллегу по секции доктора Маэса. — Очень приятно с вами познакомиться. — Лора пожала руку бельгийцу, распаляя очевидное презрение Квеллера. Она повернулась к девушке: — Мы готовы начинать?