Глаза у Алекса заблестели, он быстро переводил взгляд с Анны на Фриберга и обратно. Потом уставился в стол, ссутулился; Анне показалось, что он вот-вот упадет, но Алекс удержался, опершись на предплечья. Несколько секунд он посидел, собираясь с духом, набрал в грудь воздуха и заговорил. Глава 50 28 августа 1990 года Дождь лил как из ведра. Алекс схватил Симона за шею, швырнул на землю и всем весом навалился сверху. Теперь он решает, теперь контроль у него, и злость, клокотавшая в теле, смешивалась с удовлетворением: он вернул себе власть. Остальные обступили его и кричали, чтобы он врезал покрепче, воздал Симону по заслугам. Алекс зарычал, спружинился и перебросил Симона на другое место, как перебрасывал противника на борцовском ковре; лицо Симона оказалось в яме, которая быстро наполнялась дождевой водой. Камешки впивались ему в щеки, отчего он пришел в себя после удара о каменный лоб. — Пусти! Симон забился, пытаясь отвернуться от воды, но Алекс крепко держал его. Вода залилась Симону в рот и нос, заставила закашляться. Симон повторил “пусти”, но вместо слов вышло бульканье. Трое остальных продолжали кричать, подначивать Алекса. Алекс усилил захват и услышал, как хрустнули суставы у Симона в шее. Яма налилась водой уже до краев, Симон кашлял и отфыркивался, чтобы глотнуть воздуха. Остальные продолжали подзуживать, но Алекс решил, что довольно. Он разбил Симону нос, чтобы показать, что бывает, когда кто-нибудь посягает на его территорию. Алекс разжал хватку и медленно поднялся, слыша в голосах друзей разочарование. Симон откатился от лужи, выплевывая дождевую воду. Он хотел подняться на колени, но его тут же снова повалили. — Решил, что ты особенный? — В голосе Бруно было столько злости и ненависти, что Алекс едва узнал его. — И можешь вытворять что угодно? Симон, шатаясь, хотел уклониться. Его опять сбили с ног, на этот раз Карина. — Ты просто мелкий засранец, Симон. Понял? Симон перекатился на другой бок и снова хотел встать. Теперь его толкнула Мари — так сильно, что он ударился головой о камень. — …так предать меня. Мы же с тобой как родные. Симон схватился за затылок, лицо сморщилось. — Смотрите, он плачет, — сказал Алекс. — Ну и трус! — Придурки, — выдавил Симон. Голос прозвучал ломко, неуверенно. Симон сделал еще одну попытку подняться на ноги, но теперь уже Алекс толкнул его на землю. — Это ты придурок, Симон. — Алекса переполняло ощущение собственного могущества, давно уже он не чувствовал себя так хорошо. — Скажи, что ты придурок — тогда мы, может быть, тебя отпустим. Симон покачал головой; по щекам текли слезы. Слезы злости, слезы унижения. Он оперся на руки, приподнялся, но после хвата за шею и короткой драки он почти обессилел. Алекс знаком велел трем остальным сомкнуть круг. Ноги встали тесно, как деревья в лесу, отрезав Симону путь к бегству. — Скажи, что ты придурок! — усмехнулся Алекс. — Скажи, что ты плакса и трус, и мы тебя отпустим. Симон опять попытался встать; кто-то нажал ему коленом на щеку так сильно, что щелкнули зубы. — Говори! — заорал Алекс. Симон сжался, уперся локтями в колени и опустил голову. — Я придурок, — промычал он. — Громче! — выкрикнула Карина. — Я придурок. — Скажи, что ты предатель! — рявкнула Мари. — Я предатель. — Скажи, что твоему папе место в дурке! Симон поднял глаза. Волосы насквозь промокли, дождевая вода ручьями стекала по лицу. Глаза странно заблестели. — Скажи, — прошипел Бруно. — Скажи, что твоему папе самое место в дурке! — Моему папе… — промямлил Симон; он как будто собирался с силами. — Моему папе самое место в дурке. Несколько секунд было тихо, слышался только стук дождя. Симон встал на четвереньки прямо в луже, медленно распрямился. Зло оглядел их, одного за другим, вытирая с лица слезы и дождевую воду. Мари сделала шаг назад; кажется, она раскаивалась. Открылся проход; Симон протиснулся мимо Мари и бросился прямо в лес. — Friends forever! — крикнул он через плечо — таким голосом, что у Алекса почему-то резануло в груди. Глава 51 Осень 2017 года — Мы все как с катушек слетели, — тихо сказал Алекс. — Под кайфом, пьяные и злые. Вывалили всю свою мерзость на Симона. — Он с тоской покачал головой. — Групповой психоз. По-другому я не могу это объяснить. — Что было потом? — спросила Анна. — После того, как Симон кое-как поднялся на ноги и убежал в лес? Алекс с измученным видом вздохнул. — Через несколько минут проливной дождь вернул нас в чувство, и мы сообразили, что наделали. Девчонки стали звать Симона. Даже пошли в лес за каменоломней. Искали его. — А вы с Бруно? — спросил Фриберг. Алекс опустил голову. — Мы остались у палаток. Пытались снова разжечь костер, но не вышло. Потом девчонки вернулись. Симон не отозвался, а искать дальше… было слишком темно, дождь лил. Мы решили, что он обошел каменоломню с другой стороны, спустился к шлагбауму, сел на велосипед и уехал домой, в Энглабергу. Думали — утром сходим к нему, извинимся. — А вы не подумали спуститься проверить, на месте велосипед или нет? Или даже поехать за ним? — снова вступил Фриберг, но Анна не стала его останавливать — у него хорошо получалось. “Велосипед Симона?” — записала она в блокнот, не думая зачем. Алекс выглядел подавленным. — К тому времени мы оба устали, вымокли, как собаки, и нам было стыдно. К тому же никто из нас не в состоянии был сесть за руль, особенно в темноте и в дождь. Так что мы пошли спать. — Под конец у него сорвался голос. — И ты ничего больше не слышал? Какой-нибудь звук или что кто-нибудь не спит? Алекс покачал головой. — Нет. Насколько я помню, лило так, что в палатке собственных мыслей не слышно было. Да и все равно я сразу вырубился. Проснулся только утром, от криков Мари. Алекс уставился на свои руки. Повернул, развел пальцы, словно искал что-то на покрытой мозолями коже. Вдруг дверь распахнулась, и в допросную ворвался Хенри. Лицо белое, глаза потемнели. Йенс молниеносно вскочил и заступил ему путь, заставив Морелля замереть на месте. — Ты что вытворяешь, Анна? — взревел Морелль через плечо Фриберга. Капли слюны полетели Фрибергу в лицо и на безупречно отглаженную рубашку. Фриберг не двинулся с места. Не успела Анна ответить, как Морелль крутнулся и схватил сына за руку. — Пошли, Александер, ты ни секунды не обязан здесь оставаться. — Он наставил толстый палец на Анну. — Разговаривать с Александером будешь в присутствии моем и адвоката. Слышала? — Морелль потянул сына за руку, призывая подняться. Но Алекс остался сидеть. — Успокойся, папа, — сказал он. Мягко, почти нежно. Морелль, похоже, не слышал сына — он все тянул и тянул его за руку. Сыпь на подбородке полыхала красным. — Идем же! Тебе и рта не надо раскрывать, ты не обязан. Она… — Он махнул на Анну, не глядя на нее. Алекс не шелохнулся, он лишь грустно покачал головой. — Я носил это в себе почти тридцать лет. И теперь хочу выговориться. Хочу понести ответственность за то, что я сделал. За то, что мы сделали с Симоном. Морелль отпустил руку сына. — Александер, не надо. — он уже просил. — Зачем ты вредишь себе? Я не могу позволить, чтобы ты себе навредил.