Вот кто бы сомневался. Хочется ему корону, аж седалище свербит... - Колька! Денщик влетел пулей. - Вытащи это отсюда. - Тор... да как же это... - И определи на гауптвахту. Пусть посидит пару недель. Алексеев подумал секунду, а потом решительно рванул с плеч собесседника погоны. - Вот так... будешь ты меня на измену подбивать, мразь! - Тор... - денщик даже попятился от такого поворота событий. - Рот прикрой - и действуй! Денщик подхватил бесчувственное тело - и потащил из кабинета. Полковник Алексеев подошел к стене, посмотрел на карту. Может, он и не успеет... Где сейчас императорский поезд? Последний раз вести они получили из маленького городка с названием Зараево. Наверное, туда и надо направить верных людей... Еще он всякую паскуду не поддерживал! Император Гаврюша! Бред! Нонсенс! Издевательство! Тьфу! * * * - Все же, это очень вульгарно... Означенный Гавриил в этот момент прикалывал к одежде белую розу. Символ Освобождения. Розу ему срезали в оранжерее - в это время года они уже не цветут. Великолепный цветок сорта «Императорский звездочет» смотрелся как-то... своеобразно. Белоснежный, с легкой синевой, цвет. За букет таких цветов по весу золотом платят, и радуются, что дешево достались. И такой цветок срезать в угоды быдлу?! На какие только жертвы не пойдешь ради трона Русины! И все равно - не смотрелось! Наверное потому, что на военном мундире любой цветок не слишком уместен. Другое дело - ордена... но его высочество великий князь Гавриил ни разу в жизни не воевал. Генералом числился. Но воевать? Смеяться изволите? Это же война. Там грязно, там всякое быдло, там... там так неэстетично! Князь никому не признавался, но ему попросту было страшно. Это всякая плесень вроде жамов может рисковать собой. Их тысячи и миллионы, их не жалко. А он? Он один, он уникальный, он единственный... если его убьют, кто позаботится об империи? Племянник не способен, а больше и некому... не его же девкам? Это даже смешно! Император! Пятерых девок наплодил, старшей двадцать пять, младшей пятнадцать, а толку? Ни одну из них даже замуж не выдать - порченная кровь. Все в мамашку свою пошли... Угораздило братца жениться! Не планировал никто, что Петер сядет на трон! У него были два старших брата, их и готовили, обучали, наставляли, натаскивали на власть, как гончака на дичь... Никлас погиб в результате покушения. Андрея сожрала чахотка. И остался Петер. Не самый лучший, не самый умный, да к тому времени еще и женатый. И на ком! На представительнице захудалого рода Шеллес-Альденских, которые во все времена славились одним и тем же. Не рожали они мужчин. Вообще не рожали. А если и появлялись в их семье мальчики, так долго не жили. Сгорали в год - два от непонятных хворей... впрочем, последний такой случай и был-то лет сто пятьдесят тому назад. А с тех пор - никого. Петеру разрешили жениться на любимой женщине только потому, что он был третьим, нужно было уж вовсе страшное стечение обстоятельств, чтобы ему - и на трон... Так и получилось. Не рассчитал отец... Эх, отец! Что тебе стоило оставить трон мне, не Алексиусу? Алексиус, брат Гавриила и отец Петера, был неплохим императором, но очень уж мягким. Страшно сказать - он даже собирался смертную казнь отменить! И приговоры предпочитал без смертей... Не расстрел, а каторга. Или высылка. Или... Вот и доигрался. Прилетела бомба - и разнесло на кусочки и его, и Никласа. Чудом братец выжил, чтобы через пару дней помереть от яда. Бомбисты, будь они неладны, в бомбу чего-то напихали, да ядом все залили. И то чудо, что брат два дня продержался, успел распоряжения отдать. А Андрей и того раньше умер. Вот и остался один Петер... болван. Хоть дочерей бы замуж выдал, или еще как... да кто ж на них женится? В любом браке что надо? Чтобы наследник был! А эти... гнилое семя, дурное племя... Предлагал Гавриил племяннику, возьми наследником Мишеля, моего сына... нет, уперся. Ну и поплатился, болван, за свои убеждения... О, легок на помине... - Мишель? - Отец. Сын был великолепен в форме кавалергарда. Гавриил искренне залюбовался отпрыском. Вот таким и должен быть истинный император. Высокий, стройный, с черными кудрями, картинно падающими на высокий лоб, кареглазый, с ослепительной улыбкой...