- ЧТО!? - А когда я вернусь с княжной, прибавите еще нолик, - безжалостно припечатал жом. - Итого пятьдесят пять тысяч. - Да за пятьдесят пять тысяч рублей поместье можно купить! - Рублей? Любезнейший тор, лионесских фунтов! Ненадежен нынче рублик, чует мое сердце, уезжать придется, тут-то мне ваши денежки и пригодятся. Тора едва удар не хватил. Но... После долгих торгов сошлись на сорока тысячах фунтов. Пять тысяч жом получил в качестве задатка, и довольный, распрощался. А тор Слейд, ругаясь, отправился на следующую встречу. Вот мерзавец, а? Куда этот мир катится, никто не желает работать за интересы Лионесса! Всем деньги подавай! Кругом одни сволочи! Зараево, Русина. Яна все рассчитала правильно. Практически. Не учла она телеграмму от жома Тигра, которая прилетела поздно вечером и придала начальнику зараевского комитета энергии и работоспособности. Вот, на этой волне, мужчина и отрядил гонца в поместье, чтобы посмотрел, отчитался, и доложил о выполнении приказа. А то как же! А уж он так и телеграфирует жому Тигру, мол, выполнен приказ, расстреляны кровопийцы... Трое конников отправились в поместье... Вернулись они уже под утро со страшными вестями. Поместье сгорело. Рядом остов сгоревшей машины... одной. Кто там еще сгорел? Что произошло? Непонятно. Жом Отважный, вопреки своему прозвищу, представил, что с ним сделают в столице, облился холодным потом, и отправил туда уже два десятка верховых, с приказом - разобрать и разобраться! Сам бы поскакал, но мало ли что? Мало ли кто? Лучше держать руку на пульсе, а не сидеть в глуши. Доблестные освобожденцы приехали, поняли, что сами не справятся, и помчались в ближайшую деревню. Пока уговорили крестьян, пока приехали обратно, пока более-менее остыло пепелище, которое бодренько горело половину ночи... К вечеру только-только начали разбираться, что к чему. А осмысленные результаты обещали быть не ранее утра, а скорее, завтрашнего вечера. Жом Отважный телеграфировал в столицу, получил оттуда рявканье жома Пламенного, и принялся суетиться в два раза сильнее. Разослал телеграммы, призывающие к бдительности, на всякий случай разрешил обыски в поездах... Он бы искал! Но кого? И где? И.... Вот ведь отродье императорское! Даже сдохнуть как следует не могли, гады!!! * * * Жом Пламенный получил телеграмму, но не сильно удивился. Понятно, надо взгреть идиота. Разжаловать? Потом, позднее. На своей должности Отважный справится очень неплохо. Товарища по комитету жом знал вдоль и поперек, и доверял ему, насколько возможно. Отважный был как раз таким кадром, о котором мечтает каждый руководитель. Достаточно инициативным, чтобы не сидеть на месте, но слишком тупым, чтобы крутить свои интриги. Плюс преданность, которая тоже не последняя в хозяйстве. Нет, снимать Отважного рано, но пропесочить надо. Тигр уехал еще утром - хорошо. Пламенный себе даже не признавался, но рядом с Тигром ему было - не по себе. Вот, как радом с тигром. Рыжим таким, в полосочку, с когтями. Спору нет, он умен, он лидер... да, именно так. Начинал Тигр с грабежа банков, а потом предложил свои услуги комитету. Точнее, когда комитету потребовались деньги.... Пламенный до сих пор помнил тот разговор. И насмешливые слова Тигра: «Работать я с вами буду. Но без идеологии». Этой точки зрения он и придерживался. Грабежи? Пожалуйста... Экспроприации? Со всем нашим удовольствием! Любые операции на благо Комитета, но не забывая о своей выгоде. Пламенный знал, что часть денег и ценностей соратник утаивает, отправляя на счета за рубежом. Скорее всего, в том же Лионессе. Или в Ламермуре. Но - что поделаешь? Пламенный просто вел учет, полагая, что соратник будет у него «на крючке», когда понадобится. Все равно другого компромата на Тигра найти не получалось. Кто он? Тигр. Откуда взялся? Не ваше дело. Чем занимался ДО того как? Тоже не ваше дело. Имя? Тигра знали, как Сергея Михеева. Но было ли это имя настоящим? Конечно, нет. Имена и фамилии Алексей менял, как брезгливый тор - перчатки. Алексей, Александр, Игорь, Иван, Симеон, опять Алексей... Пламенный подозревал, что это зависит от документов, которые удавалось достать. И на любое имя откликался одинаково охотно, не путая, как его зовут здесь и сейчас.