Она купит молока и хлеба. Она подождет к ночи добрую тору и отдаст ей все. И поможет. И - помолится за нее. Пусть Единый творец спасет девушку от беды, как она спасла сейчас семью Прасковьи. И грех на душу брать не пришлось... Единый, спаси и сохрани дочь твою, Яну... * * * Не подозревая о душевных терзаниях Прасковьи, Яна шла по лесу. Быстро, уверенно, привычно... и как кто-то может заблудиться в лесу? Яна точно знала, где оставила машину, и выходила к ней, словно по азимуту. Лес... Ее дом. Ее родина. Звери? Вот уж кого Яна отродясь не боялась. Это в городе на вас могут напасть - просто так. В лесу - нет. Все подчинено жестким законам. Законам природы, выживания, продолжения рода... А не так, чтобы два обдолбыша, которых в мусорное ведро надо было выкинуть ДО зачатия, нападали потому, что им на дозу не хватает! Тьфу! Яна только надеялась, что Анна не растеряется и души подонков отойдут Хелле. А она готова была пожелать богине приятного аппетита. От всей широкой души! Звери... Да зверям до людей, как крабом до Пекина! Был в жизни Яны случай... Ребенок же! Вот и утянулась с заимки в лес. Мать не уследила, девочка за ограду и выбралась. Тем более, что одна малышка нигде не ходила, компанию ей составлял здоровущий кавказец Полкан. С ним ребенка отпускали хоть куда - и убережет, и обратно приведет... Яна ягоду как раз собирала, Полкан отлучился по своим собачьим делам. А там овраг. И щенки!!! Ну как было не поиграть с малышами? Яне тогда самой-то лет пять было, даже меньше... конечно, она начала гладить щенят, тискать, потом поползла за ними... Ну и собачку-маму потискала заодно. Красивую такую, пушистую... Собачка так ошалела, что даже кусаться не стала. А уж когда малышка к соскам полезла... Дети же! Что такие, что сякие... щенки - они и есть щенки, хоть человеческие, хоть волчьи. Правда, угощать нахалку не стала, отпихнув лапой, но девочка не обиделась. Понятно же, ее дома покормят, а щенкам молочко нужнее! Потом пришел папа-волк, и немножко ошалел от такого прибавления в семействе. Но в измене маму не заподозрил. А только вытащил малышку за платье из норы, причем ребенок весьма уходить не хотел, отпихивался лапами и собирался оставаться на ночь. Еще и чесал папу-собачку, и уверял, что они все замечательные... Вздохнул папа-собачка почти по-человечески и потащил ребенка в сторону заимки, резонно предполагая, что от людей ничего хорошего не дождешься. Где-то на опушке и Полкану с лап на лапы передал, и тащил Яну домой уже Полкан.[6] Когда Яна рассказала об этом дома, у мамы был шок. А отец орал... Девочке крупно повезло. Она попала в тот короткий период, когда волки кормили детей молоком. А вот парой-тройкой недель позже молодняк могли и поучить охотиться. На ребенке. Но сложилось так, как сложилось. Что дало это Яне? Отец не знал. Да и Яна не знала. Но лес она ощущала всем телом. Как себя. И заблудиться для нее было немыслимо. Вот и машина. Нини ей ничего, часом, не отстрелит? Нет... Девчонка лежала поперек сиденья. Обморок. И жар... Да, откладывать нельзя. Яна посмотрела на небо. Скоро рассветет. Она попробует вытащить пулю, а потом поспит. * * * Военно-полевая хирургия в экстремальных условиях. Это - о ней. Яна приготовила операционное поле. Кае-как распихала сестру... чтобы влить в нее бутылку крепкого вина. - Аннетт? - Пей, давай! - Это... - Пей! Нини давилась и кашляла, но выпила и отключилась. Яне того и надо было. Опий? То есть лауданум? Что-то Яну сомнения давили... и страшновато. Лучше она потом на ком другом поэкспериментирует. Кого не жалко. Не на родной сестре.... Оххххх..... Память Анны, видимо! Родная сестра? Да Яна отродясь никого, кроме отца и Гошки в родных не числила! А вот Анна... Слабый отец, авторитарная мать, и сестры. Которые находились под тем же прессом, что и она. И с которыми Анна сильно дружила. Которых любила... Ладно. О любви потом, потом... Яна стиснула зубы. Солнце едва ползло по небосводу. Кажется, сегодня ему тоже хотелось спать.