Выстрелы прозвучали негромко. Да и кто на них обратит внимание? Может, контрольные? Добивают кого? Они ждали, они наверняка, на это рассчитывали... Один труп, второй... «кожаный» неплохо приложился головой, но оставлять за спиной такого врага? Нет, Яна не могла так рисковать. Третий выстрел, в упор. Вот так, отлично! Эх, не сообразила она и первого Хель подарить! Дура! Ну ничего, авось, не последние покойники... Тело Яны было наполнено острой злой силой. Она медленно поднялась на ноги. - Суки! Пинок достался «кожаному», чтобы стравить адреналин. Яна огляделась. Так... в комнате четыре тела подонков (те, кто пытался ее убить - по определению подонки) и своих... Петер, его супруга, четверо дочерей. Шестеро своих. Где остальные негодяи? Хотя и так понятно. Контролируют окрестности и уничтожают прислугу. Не сами ж императоры за собой ухаживали. От окна раздался слабый стон. Яна выругала себя дебилкой - и бросилась туда. Кто-то жив? Отец... То есть - Петер Седьмой. Все верно, и император и его супруга, и принцессы - все таскали на себе «золотой запас». Этакие жилеты с подшитыми в них драгоценностями. Только вот не всем повезло. Императрице пуля пробила горло - тут не поможешь. А отец... Яна опустилась на колени, бросила взгляд на рану... Тоже не жилец. Чудом еще.... - Ан...на... - Я жива. Сейчас разберусь с подонками. - Ос... - Остальные? Прости, пап. Не успела, - Яна говорила, как привыкла, но император не удивлялся. Сейчас, наверное, его бы и Господь Бог не удивил, разве что воскресить изволил бы. - Моя воля, - император говорил почти шепотом, невнятно. - Кольцо... наследуй... Кольцо на нем было только одно. Здоровущий перстень - черный камень в звериных лапах. Что за камень? А кто ж его знает? Яна коснулась его руки. - Клянусь. Они не уйдут безнаказанными. Глаза Петера закрылись, словно ему безумно тяжело было держать веки открытыми. Потом медленно открылись - и поглядели на Яну. И столько любви в них было. Столько боли... Нельзя сказать, что Петер Седьмой был плохим государем. Скорее - никаким. Ни плохим, ни хорошим, ни... Просто - никаким. Но отцом он точно был хорошим. Секунда - и из глаз уходит это выражение, и что-то еще... душа. Яна прикусила губу. Всего одна секунда. Всего. Одна. Секунда. И все же, этот человек стал ей не чужим. Спи, Петер, я за тебя отплачу. С лихвой отплачу. Яна прошла по комнате, быстро проверяя пульс у «сестер». Три - мертвы. Четвертая... Повезло самой младшей. Нини. Она же - Зинаида. Яна пригляделась к ране. М-да... повезло? Пуля на что-то наткнулась, отклонилась и все равно ранила мелкую, но не смертельно. Рикошет. Крови много, а помереть... Болевой шок, похоже. Если пуля в плече... лишь бы в кости не застряла. Ладно, потом разберемся. А пока... Яна ухмыльнулась. Наклонилась к Аделине Шеллес-Альденской, нынче - мертвой императрице - и зачерпнула уже холодеющей крови. - Уж простите. Надеюсь, вы меня поймете правильно... а эти придурки примут за восставшего мертвеца. И Яна щедрой рукой ляпнула кровь на платье, потом на лицо... Макияж в стиле «вамп». Стильно, дешево, быстро. Проверила револьвер, перезарядила, без малейших угрызений совести вытащив патроны у «кожаного», сунула остаток патронов к себе в карман - и приоткрыла дверь комнаты. Пока - щелочку. Никого? Тогда мы идем к вам! * * * Яна еще не знала, что в эту секунду глухо и протяжно зазвенел Царь-колокол. Император умер - один звон. Он плыл над столицей, густой, малиновый, протяжный и тоскливый. И выходили из домов люди, и жом Тигр ухмыльнулся, глядя в окно, а жом Пламенный прервал свою речь...