Орнифль. Ставьте, отец мой, ставьте! В конце концов, я ничем не хуже любого другого, но повторяю: не слишком рассчитывайте на выигрыш. Отец Дюбатон. Не стану лицемерить, случается, и я, просто так, без всякой цели, читаю в газетах отчеты о бегах. Если хотите, поговорим на жаргоне завсегдатаев скачек. Оставим небесных пастырей, всегда готовых позабыть об остальном стаде ради спасения одной-единственной заблудшей овечки. Пора, в самом деле, несколько обновить наши притчи. Я могу выразить ту же мысль иными словами. Нас интересуют аутсайдеры. Что до остальных лошадей, то, конечно, бог мой, без них бега не состоятся…. Но мы достаточно хорошо знаем людские души — простите, я хотел сказать, лошадей — и понимаем: только у аутсайдеров есть надежда на первый приз. Орнифль. Не преувеличивайте вашу смелость, отец мой. Вы ставите также на фаворита. У вас всегда есть в запасе какой-нибудь крупный католический писатель, осыпанный земными почестями. Отец Дюбатон (с улыбкой). Мы помещаем капиталы как добрые отцы семейств… Предусмотрительно ставим крупную сумму на фаворита. Но все же мы не такие уж хорошие отцы семейств — мужчины, обузданные сутаной, мы в душе авантюристы, и все карманные деньги ставим на заблудшую овечку… То есть, я хочу сказать — на аутсайдера. (Протягивает руку Орнифлю.) Почему-то мне кажется, что мы еще вернемся к этому разговору. Орнифль (с улыбкой). Мне тоже, отец мой. Таинственная, но вполне земная вещь — симпатия. (Провожая священника.) А если оставить в стороне спасение моей души, отец мой, чем еще я могу быть вам полезен? Отец Дюбатон (после минутного колебания, как обыкновенный провинциальный кюре). Сейчас скажу. По примеру прошлых лет мы готовим к рождеству небольшой праздник для наших питомцев. Орнифль (достает чековую книжку). Буду рад внести свою лепту. Отец Дюбатон (протягивая руку за чеком). Вы чрезвычайно щедры, мы это знаем. Спасибо. Мы вечно попрошайничаем. Но мы надеялись получить от вас нечто большее, чем денежный чек. Наши псалмы прекрасны, но они устарели. Надо всколыхнуть молодежь. Нам нужен новый псалом, который бы больше соответствовал современным поэтическим вкусам. Орнифль. Обещаю вам поразмыслить над этим. Отец Дюбатон. Конечно… я слишком поздно к вам обратился… Я сознаю, что моя просьба нескромна… Праздник состоится уже в следующую среду. А у наших питомцев не слишком хороший слух… Я прекрасно понимаю, вдохновение. Орнифль. Вы хотите, чтобы я сочинил вам псалом немедленно? Ничего не может быть проще. Вдохновение — выдумка людей, далеких от творчества. Мы поддерживаем эту легенду, чтобы набить себе цену, но, между нами, все это басни. Поэт знает только одно — заказ. (Зовет.) Мадемуазель Сюпо! За рояль! Можете остаться, отец мой… Отец Дюбатон. Должен признаться, я несколько взволнован честью присутствовать… Орнифль (любезно). Да что там, сами увидите. Это вам не месса! (Зовет.) Мадемуазель Сюпо! Входит мадемуазель Сюпо. Отец Дюбатон просит состряпать ему псаломчик на рождество. Заказ очень срочный. Мы сейчас же примемся за работу. Генеральная репетиция у них через три дня. Отец Дюбатон. Простите, что я злоупотребляю… Орнифль. Ничего, отец мой, я к этому привык. Я всегда сочиняю куплеты в последний момент. Маштю каждый день берет у меня два-три куплета. Я придумываю их, когда чищу зубы. Какой у вас сюжет? Отец Дюбатон (с улыбкой). Да… все тот же… Орнифль. Верно, у вас только один и есть. А мелодия? Отец Дюбатон. О, насчет мелодии мы не очень требовательны. Мы всегда поем старинную музыку. Лучше всего взять какой-нибудь очень известный мотив. Нашим мальчикам будет легче запомнить. Что-нибудь повеселее… например… (Напевает псалом.) Тра-ля-ля-ля-ля-ля… тра-ля-ля-ля-ля… Орнифль (подхватывает). Тра-ля-ля-ля-ля-ля… Тра-ля-ля-ля-ля… Вы знаете этот мотив, Сюпо? Ну-ка, проиграйте мне это па рояле. Мадемуагель Сюпо играет. (После короткого раздумья.) — О, где ты, Спаситель? Ты скрылся, увы! У ясель столпились Седые волхвы, Святая Мария, Иосиф святой На ясли пустые Взирают с тоской. О господи, где ты, Исчез ты куда? — Я в сердце у бедных, Я с ними всегда. Второй куплет! Отец Дюбатон. Восхитительно! Восхитительно! С вами божья благодать, сын мой! Мадемуазель Сюпо (сквозь зубы). Какая уж там благодать! Только что из объятий этой потаскушки! Ловко устроился! Орнифль. Тихо, Сюпо! Второй куплет! Мадемуазель Сюпо (укрощенная). Мсье, я же записываю! (Перечитывает куплет, напевает). О господи, где ты, Исчез ты куда? Отец Дюбатон и Орнифль (подхватывают). — Я в сердце у бедных, Я с ними всегда. Отец Дюбатон (восторженно). И все за одну минуту! За одну минуту! Орнифль. Да, ровно столько, сколько нужно, чтобы это спеть. Больше и не требуется, отец мой. Впрочем, к чему торговать шкурой неубитого медведя: может, второй куплет не удастся… Но — была не была — слушайте: второй куплет! Открою вам секрет производства: начинайте с любой фразы, а потом слова сами придут… или не придут… так ведь тоже бывает. Ненетта (входя). Мсье, фоторепортеры и журналист уже здесь. Орнифль. Какого черта! Скажи им — пусть подождут. Я занят! Мадемуазель Сюпо. Но ведь это очень важно! Орнифль. Я сейчас развлекаюсь, понятно? Это куда важнее! Видите ли, отец мой, господь бог далеко не всех сочинителей наделил талантом, но даже самым скромным из них он подарил несравненную радость… Ненетта. Они говорят: если к часу у них не будет снимков, они не смогут дать их в номер. Орнифль. Ладно! Пусть входят и расставляют свою аппаратуру. Только без шума. Скажите, что я сочиняю. Второй куплет. Ненетта уходит. Входят фоторепортеры, молча и бесшумно расставляют аппаратуру. Орнифль, сочиняя куплеты, одновременно кивает знакомым репортерам, у одного берет сигарету, другому помогает установить аппарат. Орнифлъ поет, мадемуазель Сюпо торопливо записывает. Орнифль.