– Я помню, что любил свою маму, но не помню ее лица. – Гойо присел на лавочку, а Ария остановилась напротив. – Многие в Орлеане знают о себе хотя бы что-то, а я сохранил из прошлой жизни лишь одно чувство, но, пожалуй, предпочел бы не ощущать вообще ничего. – А я бы хотела помнить что-то о матери. Поверь, так лучше, чем помнить, что тебя убили. – Да уж. Я до сих пор ощущаю себя живым, и мне тяжело смириться, что фактически я являюсь покойником. – Мертво наше тело, но не душа. Го молча посмотрел на Арию, но, казалось, он хочет что-то сказать. От такого взгляда Арии стало не по себе. Она уже собиралась прервать молчание, как вдруг зазвонил телефон. Гойо недовольно нахмурился и поспешил ответить. – Черт, ну ты как всегда… Я близко, да, жди там, сейчас принесу. – Он положил трубку и поднялся. – Арон забыл ключи от дома. Отдадим ему? Он за переулком. – Сходи один, а я посижу здесь. Тут очень красиво. К тому же не уверена, что он будет рад меня видеть. – Хорошо. Одна нога здесь, другая там! Гойо поторопился в нужном направлении, а Ари плюхнулась на лавочку и подняла глаза на обсидиановое небо, блестящее от звезд. Они были так высоко и так близко одновременно! Казалось, протяни руку, и тебе удастся до них дотронуться. Девушка невольно задумалась о том, к чему может привести их общение с Гойо. Хотелось бы ей влюбиться здесь, в Орлеане? Да, она испытывала симпатию к этому парню, но разве этого было достаточно? Неожиданно рядом раздался женский смех. – Я обожаю этот парк и эту ночь за то, что они дают нам возможность побыть вместе хотя бы в это время! – Я тоже рад, что у нас есть шанс сбежать ото всех. Я тебе чай купил, кстати. Пойдем уже, присядем куда-нибудь, – ответил молодой человек. И тут Ария поняла, что ей знакомы эти голоса. Знакомые эти люди. Молодым человеком оказался Фабио, лучший друг Арона. Неизвестно, что ее так испугало, но Ария мигом нырнула за куст возле лавочки. И, как оказалось, не зря, ведь шел он в обнимку с Эстеллой. 7 Есть идея… Большую комнату заполнял тусклый свет. У входа расположился шкаф с книгами, широкое окно растянулось почти во всю стену. Напротив окна стояла двуспальная кровать, застеленная шелковыми простынями. На ней в сумраке лежал Арон. Громкая музыка пробиралась в душу. Парень безотрывно смотрел в потолок. «Все хорошо. Нужно просто не думать об этом». На молодом человеке были лишь черные джинсы. Он положил руку на оголенный торс, но уже в следующий миг резко согнулся и поморщился от боли. «Меня там нет, – повторял он про себя. – Все это нереально. Нереально!» Арон крепче зажмурил глаза, борясь с такой привычной, уже родной болью. Знакомые воспоминания разрывали сознание на части. – Эй, ты чего? – В комнате внезапно загорелся свет. Гойо прошел внутрь и сделал музыку тише. – Арон? Слышишь меня? Арон! Кареглазый распахнул веки и, увидев друга, подскочил с постели, запустив руки в волосы. – Снова воспоминания? – спросил с досадой Го и присел на край кровати. – На кой черт мне эти мысли? – измотанно поинтересовался Арон, взял с тумбочки пачку сигарет и, подойдя к окну, закурил. Го тяжело выдохнул, являясь, пожалуй, единственным человеком, который знал, насколько трудно приходится его близкому другу. – Раньше я тебе завидовал, ведь ты столько всего помнишь о земной жизни, но… Теперь я понимаю: это твой личный ад. – Моя жизнь была ужасной, Го. – Парень холодно смотрел на сверкающие огни Орлеана и чувствовал, как к горлу подкатывает ком. Присел на подоконник. Сделал затяжку. – Как по мне, помнить многое – полный отстой. – Сейчас ведь все изменилось, дружище. У тебя есть друзья, есть девушка, и все тебя любят и ценят, и… Из уст Арона сорвался смешок, и он с иронией посмотрел на Гойо. – Мы мертвы. Ты ведь в курсе? Это не жизнь. Все это – иллюзия. Каждый здесь пытается построить карьеру, найти любовь, счастье, но это же бессмыслица. Чушь! Нас ждет пустота, каждого из нас. – Он взглянул на черный узор у себя на руке. – Цвет меняется. Я неплохо прошел испытания, но знаешь… надежды все равно все меньше. Я боюсь, что не увижу ее. И по какой же, черт возьми, причине? Из-за гребаного кофе. Не смешно ли? Го встал с кровати и непонимающе развел руками. – Почему ты винишь Арию? – Потому что до ее появления все было хорошо. Она не первая, с кем я сцепился в Орлеане, но черный узор появился после перепалки именно с ней. – Ты ведь сам на нее натолкнулся. Может, пора уже успокоиться? К чему вся эта месть? Я про тебя, Эстеллу и Фаба. Ария этого не заслужила. На лице кучерявого паренька нарисовалась хитрая полуулыбка. – Защитником ее сделался? С чего вдруг? – Она мне нравится, вот и все. Более того, ты и себя закапываешь! А этого я никак не могу позволить, ясно? – Блондин сердито сверкнул глазами и направился к выходу. – Мы оба знаем, кто тебе на самом деле нравится. Меня не обманешь, Го. Гойо притворился, что не услышал слов друга, и захлопнул за собой дверь. Арон выкинул бычок в пепельницу, надел футболку, куртку и, взяв ключи от машины, тоже последовал к выходу. Сегодня его поджидало еще одно испытание. Черная иномарка неслась по Орлеану. Колонки сотрясали тяжелые биты. Левой рукой Арон держал руль. Его глаза неотрывно следили за дорогой, но мыслями он витал где-то далеко. Рядом с ним сидела Эстелла, вид которой выражал явное недовольство. – Арон, – позвала она. Но в ответ было лишь молчание. – Арон! – повторила она и выключила музыку. – Что? – Глаз от дороги парень так и не отвел. – Даже не хочешь поговорить? Мы ведь давно не были вместе. Парень протянул правую руку и положил ей на колено. – Не самое лучшее время для душевных бесед. Черный узор меняется медленно, да и сейчас мне предстоит очередное испытание. Немного переживаю. Эстелла переплела пальцы парня со своими. – Знаешь, когда мы только познакомились, ты показался мне тем, кто не гонится за каким-то результатом, что тебе все равно и ты не боишься темной стороны. Кто бы мог подумать, что в будущем ты начнешь… – Я не боюсь темной стороны, – слегка раздраженно перебил Арон. – Есть причины. – Мы встречаемся уже полгода, но ты до сих пор не рассказал, о каких причинах идет речь. Парень свернул на обочину, остановился и посмотрел на девушку. – Я совершенно иначе отношусь к тому, что между нами происходит, Эстелла. Я не обязан рассказывать тебе о том, что творится у меня внутри. Да и сомневаюсь, что тебе это нужно. – Я же волнуюсь, Арон. Волнуется… Арон еле сдержался от горькой усмешки, разглядывая ее черные, как уголь, глаза, а потом еле слышно ответил: – Это любопытство, а не переживание. Всего лишь любопытство.