— Что я пропустил? — спрашивает он, поднимая взгляд, чтобы изучить меня. Парень смотрит на меня несколько секунд, поджимает губы, а затем вскакивает на ноги. Он заключает меня в крепкие объятия, розовое платье сминается под его сильной хваткой. — Ты в порядке, Чак? — Я в порядке, — я похлопываю его по груди и заставляю себя улыбнуться. У меня не очень хорошо получается, но я не собираюсь разваливаться на части. В основном, я просто хочу знать, всё ли в порядке с Черчем. Всё остальное в лучшем случае вызывает раздражение — даже свадьба. Мне нужно, чтобы он был в безопасности. Если он в безопасности, то и со мной всё хорошо. — Рейнджер вернулся в церковь? Звонит мой телефон, и я замираю, проверяя экран, чтобы увидеть, кто звонит. Лёгок на помине. — Эй, Рейнджер, как там дела внизу? — спрашиваю я его, удивляясь, почему Черч не отвечает на свой телефон. У него нет его с собой или… Звонок обрывается, я вздыхаю. Чёрт возьми, связь в этой части кампуса чертовски плохая. Это не первый раз, когда я звоню и пытаюсь… О. Чёрт. — Там наверху нет связи, — понимаю я, указывая телефоном в направлении подъёмника. — Черч не может позвонить нам, да? Это какая-то преднамеренная фигня. Тот, кто всё это придумал, проделал чертовски хорошую работу. Они выбрали ближайший подъёмник к общежитию Черча и просто ждали, пока он сядет в него. Чёрт. Старшекурсники из Борнстеда — настоящие дикари. — Это многое объясняет, слава богу, — Спенсер поворачивается к Мике, и затем они оба наблюдают за Тобиасом. Тот потирает подбородок и задумчиво смотрит на кирпичи. — Эм, ты слушаешь, чувак? Ты слышал, что она только что сказала? — Я слышал её, — Тобиас продолжает разглядывать кирпичный узор в ёлочку на земле. Что бы он ни задумал, я оставляю его в покое на какое-то время. У моей вечной команды всегда есть козыри в рукаве. Всегда. Спенсер оставляет Мику присматривать за братом, а сам плетётся за мной, пока я нахожу место для связи, чтобы перезвонить Рейнджеру. — Чак, — лишь одно слово от Рейнджера. Похоже, он ещё более раздражённый, чем Арчи, когда однажды я засунула ему в ботинок рака-отшельника. Честно говоря, мне было всего восемь, и нам просто повезло, что маленький краб ущипнул его за мизинец, а не наоборот. Можете себе представить, если бы он убил бедняжку? — Извини, звонок прервался, — вот как я отвечаю, когда лицо Рейнджера наконец появляется на экране. Звук его разочарованного рычания не должен быть сексуальным, но, в любом случае, это так. Также… посмотрите на него с закатанными рукавами его рубашки, обнажающими эти татуированные предплечья. Будет ли что-нибудь лучше, чем это? — Спенсер с нами; мы пытаемся выяснить, можем ли мы сделать что-нибудь ещё, кроме как ждать. Если нам придётся ждать, пройдёт… по меньшей мере четыре часа, прежде чем мы сможем спустить его. — А какие ещё у нас есть варианты? — спрашивает Рейнджер, на заднем плане раздаётся глухое бормотание, которое заставляет меня нервничать. Похоже, толпа становится немного неконтролируемой. Я мало что могу разглядеть за громоздкой фигурой Рейнджера; он занимает весь экран. — Шарлотта? — Я… я пока не знаю, — я всё ещё пытаюсь осмыслить ситуацию, всё ещё пытаюсь найти решение. Близнецы, наконец, подходят и встают рядом с нами, и мы формируем полукруг, объединяя в единое целое некоторые из величайших умов в области жульничества и сыска, которые когда-либо украшали стены Адамсона. — Что там происходит? — повторяет Рейнджер, явно теряя остатки терпения. — Если нам нужна запчасть, — начинает Тобиас, его голос полон озорства, — и её нет где-либо поблизости… — он поднимает глаза и смотрит на брата, ожидая, когда до него дойдёт. Мика щёлкает пальцами. — Тогда, вероятно, мы сможем достать её из другого подъёмника? — заканчивает он, и они оба улыбаются друг другу, прежде чем дать пять. Я тоже поднимаю руку, просто чтобы присоединиться к веселью. — Ты получаешь «пять» только за то, что ты милая, — говорит мне Тобиас, и мы хлопаем ладошками. — Сосредоточьтесь, пожалуйста, — зубы Рейнджера стиснуты, его челюсть сжата так сильно, что я боюсь, он её сломает. — Расскажите мне вкратце. Какая, чёрт возьми, запчасть? Мальчики МакКарти обмениваются взглядами, и по какой-то невысказанной связи близнецов они, кажется, приходят к выводу, что Мика должен подвести итог. Он так и делает, повторяя все для Спенсера и Рейнджера. — Ну… — Спенсер засовывает руки в карманы пиджака, красивый, как всегда, в своём дурацком галстуке-бабочке. У Росса и Моники чуть не случился сердечный приступ, когда они узнали, что на парнях галстуки с одинаковым рисунком. Росс даже спросил меня, «не всё ли мне равно, если мои свадебные фотографии будут испорчены». Вздох. — Почему бы нам не избить охранника и не украсть его ключи? Нам нужно, чтобы они закрыли один из других подъёмников, чтобы мы могли извлечь из него нужную деталь. — Как мы вообще узнаем, какая деталь нам нужна? — спрашиваю я, когда Мика поглядывает в сторону будки охраны. Парень сидит с открытой верхней половиной голландской двери будки, откинувшись на спинку стула, и пролистывает Тик-Ток на телефоне. Он, конечно, лёгкая мишень. Ох, подождите. Подождите. Сейчас он встаёт и пытается станцевать вирусный танец. Что за ёбаный стыд. — Нам нужен механик, — Рейнджер — тот, кто предлагает это, взъерошивая пальцами свои бритые волосы. — Не только для того, чтобы починить эту чёртову штуку, но и чтобы сказать нам, какую деталь украсть. — Как, по-твоему, мы найдём механика, который это сделает? — удивляюсь я вслух, и все четверо просто смотрят на меня в ответ. Ах, верно. Штучки богатых людей. И вот я пытаюсь пройти по трудному пути. — Я объясню ситуацию Элизабет и посмотрю, что мы можем сделать. Может, мы могли бы воспользоваться частным вертолётом, чтобы вызвать механика откуда-нибудь? — Рейнджер размышляет, и моя бровь вздёргивается при словах частный вертолёт. Я никогда в жизни не была столь счастлива находиться рядом с безумно богатыми людьми. Если это означает, что мы сможем попасть в церковь раньше, тогда пусть так и будет. Хотя всё равно странно. — Как она справляется? — спрашиваю я, и Рейнджер пристально смотрит на меня через экран телефона. — Настолько плохо? — Я сказал ей, что Черч находится в кампусе, что мы знаем, где он находится. Больше ничего ей не говорил, но скажу. Дай мне немного времени. Я позабочусь о Монтегю и успокою гостей. Просто… главное поторопитесь. — Да, сэр! — близнецы одинаково отдают честь, и Рейнджер закатывает глаза. — Держи телефон включённым, если получится, — говорит он мне, поглядывая налево. Я не вижу, на что он смотрит, но слышу голос Элизабет на заднем плане. — Если звонок прервётся, всё в порядке. Перезвони мне, когда у тебя будет возможность. — Поняла, — я засовываю телефон к себе в сиськи — куда ещё мне его девать в этом платье? — а затем поворачиваюсь к оставшимся трём парням. — С чего начнём? — Сначала выбьем дерьмо из охранника, чтобы украсть его ключ, — Спенсер снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи. Я засовываю руки в рукава и изо всех сил стараюсь не быть извращенкой. Не буду нюхать его куртку. Не делаю этого. Я утыкаюсь лицом в лацкан и просто дышу. — Парни, ваше первое предложение буквально по любому поводу «избить их». Поздравляю с обнаружением проблемы, в которой это действительно может стать решением. Что мне следует сделать? Убедиться, что на побережье чисто? Взять верёвку? Клейкую ленту? — Подожди здесь с Тобиасом, — Спенсер и Мика уходят вместе, а Тобиас обнимает меня за талию, прижимая к себе. Я замечаю, что его взгляд скользит мимо меня к ряду безмолвных подъёмников, солнечный свет отражается от стеклянных стен. Отсюда, снизу, открывается не очень хороший вид. Пол каждого непрозрачный, так что смотреть особо не на что. Несколько подъёмников, расположенных ближе всего к земле, очевидно пусты. — Они же не собираются избивать охранника на самом деле? — спрашиваю я, и Тобиас снова поворачивается ко мне. — Эм. Может быть. А что? Этот парень явно подонок. Он солгал о том, что Черча не было в подъёмнике, и, вероятно, именно он позаботился о том, чтобы он был последним и единственным пассажиром с самого начала. Кто-то должен был взять на себя эту роль, и он единственный, у кого есть ключ и доступ к камерам. Тебе не кажется, что он заслуживает того, чтобы его избили? — Я имею в виду, я бы с удовольствием посмотрела, как его избивают… — я жду и наблюдаю, моё платье и пиджак развеваются на ветру. Студенты толпятся во внутреннем дворе позади нас, пользуясь двумя работающими открытыми подъёмниками. Пешеходное движение сегодня намного меньше, чем обычно. Это может быть и ознакомление, но это также суббота перед началом занятий в университете. Моё предположение? Студенты в Борнстеде празднуют последнее «ура», или же они отсиживаются в своих общежитиях, готовясь к началу семестра. Спенсер и Мика подходят к кабинке, открывают нижнюю половину двери и снимают телефон парня с его мини-штатива, пока он в середине записи своего танца. Он не очень стар, этот охранник, и он быстро выходит из себя, кричит на Мику, гоняясь за ним по двору. Как только они скрываются из виду, Спенсер спокойно заходит в кабинку, осматривается и выходит со связкой ключей. Он поднимает их двумя пальцами, позвякивая ими, пока идёт обратно в нашем направлении. — Чёрт, — бормочу я, когда Спенсер проходит мимо, и мы поворачиваемся, чтобы последовать за ним к панели управления второго подъемника. — На самом деле я надеялась, что на этот раз ты побьёшь парня по-настоящему. Тобиас посмеивается, и я ударяю его локтем в бок. Он заставил меня подумать, что я действительно могу увидеть, как летают чьи-то кулаки. Какой придурок. — Я не против хорошей взбучки, — начинает Спенсер, используя ключ, чтобы отпереть панель управления. Он хмурится, но это не злой взгляд, просто задумчивый. Он скашивает свои бирюзовые глаза в мою сторону. — Но серьёзно, Хохотушка: работай умом, а не силой. — О, Хохотушка? — Мика мурлычет, появляясь из кустов. Он стряхивает листья со своего белого пиджака, когда подходит к нам. — Прошлой ночью я тоже придумал тебе новое прозвище: капитан Чак. — Капитан… — начинает Спенсер, а затем делает паузу, чтобы нахмуриться, одаривая обоих близнецов злобным взглядом. — Грёбаные извращенцы. — Вы можете сосредоточиться, пожалуйста?! — рычат мои сиськи. Я на самом деле подпрыгиваю и издаю тихий вскрик. Ой. Забыла, что у меня там Рейнджер. Интересно, нравится ли ему вид? Я вынимаю телефон, чтобы посмотреть на него, и он кивает подбородком в направлении… чего-то. Телефонный Рейнджер, очевидно, не знает, что подъёмники находятся позади него, потому что он просто как бы указывает в случайном направлении. — Выведите людей из подъёмников. Я обзваниваю всех в поисках механика, который любит деньги и у которого также нет проблем с дистанционной работой, так что вы будете знать, какая деталь вам нужна и как её достать, — Рейнджер вздыхает, телефон позвякивает, когда он надевает фартук через голову. — Что ты делаешь? — спрашивает Тобиас, глядя на друга, перегнувшись через верхнюю часть экрана. — Голая выпечка? — Полностью одетый — не для выпечки, — выдавливает Рейнджер. — Элизабет предложила мне провести демонстрацию, чтобы всех развлечь. Я приготовлю печенье без выпечки перед гостями вашей свадьбы. — Как мы должны вытащить всех людей из подъёмников? — спрашивает Мика, но у меня уже есть идея. Назовём это… интуицией студенческого совета. — Ты, — я указываю на Тобиаса. — Садись в ближайший свободный подъёмник, — я двигаю пальцем, указывая на его брата. — Ты пойдёшь с ним. Как только вы доберётесь до вершины, Мика может выйти и сказать людям, что этот подъёмник тоже не работает. Тобиас проедет на нём всю поездку. Если он совершит полный круг, в то время как мы будем мешать людям садиться, а также следить за тем, чтобы все, кто внутри, выходили, мы будем знать, что к тому времени, когда он вернётся, никого не останется, — я скрещиваю руки на груди и киваю, гордясь собой за то, что я такая чертовски умная. — Почти уверена, что только первый подъёмник является мёртвой зоной без связи, так почему бы вам не позвонить нам, чтобы мы могли поддерживать связь? Мы выключим подъёмник отсюда, и вы сможете спуститься на третьем. Имеет смысл? Близнецы обмениваются взглядами, а затем снова поворачиваются ко мне, сверкая одинаковыми улыбками. — В этом есть смысл, Хохотушка, — говорит мне Рейнджер, и я клянусь, если бы Черч не пропал, и я бы сдержанно не волновалась, что он может истекать кровью в подъёмнике или что-то в этом роде, я бы врезала Рейнджеру по его самодовольной физиономии. — Приступайте. Родители Черча сказали всем, что если они не будут присутствовать на свадьбе, то не увидят, как женится наследник Монтегю, и что это будет худшей ошибкой, которую они когда-либо совершали. — Это, блядь, классика, — бормочет Спенсер. — Держу пари, Уильям Вандербильт в ярости. — Ну, что ж: он может остаться здесь или уйти и рискнуть потерять миллионы — или даже больше — никогда больше не имея дела с Монтегю. Ты же знаешь, какие они: они любят любовь. Они бы пожертвовали миллиардами собственного состояния, чтобы добиться своего, — Рейнджер криво усмехается. — А теперь идите. — Поехали! — близнецы целуют меня в обе щеки, прежде чем запрыгнуть в следующий свободный подъёмник, который со скрипом проплывает мимо. Я наблюдаю за ними, ожидая, когда двери со свистом закроются, чтобы увидеть, сколько времени потребуется, прежде чем они исчезнут из виду. Это не занимает много времени, может быть, секунд тридцать или меньше. Черч действительно может находиться в любой из этих маленьких стеклянных коробочек.