Это не вопрос. Я протягиваю руку и провожу пальцами по своим золотисто-розовым волосам, заставляя Виндзора содрогаться подо мной. — Ты потрясающе красива, ты знаешь это? — говорит он, и я снова двигаюсь, наблюдая за тем, как напрягаются обнажённые мышцы внизу его живота под подолом футболки. Когда я наклоняюсь, чтобы поднять её, он сжимает моё запястье в карающей хватке. Он очень медленно и осторожно ослабляет хватку, словно предупреждая, позволяя мне прикоснуться к нему, но следя за тем, чтобы я не пыталась раздеть его. От меня не ускользает то, что он делает: ему нравится дисбаланс сил. Он одет, а я нет. Он хочет этого. И я не против дать это ему. Я прижимаю ладони к его плоскому тёплому животу и использую их как рычаг для движения бёдрами. Я не отстраняюсь слишком далеко, оставляя его глубоко внутри себя. Вместо этого тру и растираю его, сталкивая наши тела, создавая восхитительное трение. Я чувствую, что потею, пряди золотисто-розовых волос прилипли ко лбу. Всё это время он наблюдает за мной. Он пристально смотрит на меня. Парень поглощает меня. Я не уверена, что когда-либо кто-то смотрел на меня так, как Винд. — Блядь, — выдавливает он почти сердито, но затем снова переворачивает нас и толкается так сильно и глубоко, что я вскрикиваю. Это почти больно, но… это не так. Он испытывает меня, подталкивает к пределу моих возможностей. — Ты моя, Марни Рид. Я сказал тебе, что был бы рад позволить тебе оставить твоих питомцев, и так оно и есть, и я не буду спорить с тобой по этому поводу. Но это не меняет реальности того, что у нас есть. Он сжимает мои запястья вместе, а затем начинает трахать меня, врезаясь с такой силой, что кровать скрипит, изголовье ударяется о стену, и я просто благодарна, что у меня крайняя комната и что Шарлотта — моя ближайшая соседка. Она не будет против. Девушка не будет жаловаться. Я не смогла бы остановить Виндзора, даже если бы она пожаловалась. Он врезается в меня с такой яростью, что я почти верю, что он зол на меня. Только когда парень опускается и снова завладевает моими губами, я чувствую это, боль и страх от возможности потерять меня. Его человечность сломлена и оборвана, он запутался в узах своей королевской родословной и своего банковского счёта, в клубе «Бесконечность» и соперничестве с роскошными богатенькими парнями, в далёкой матери и обманутых ожиданиях своего возможного величия. Все. Виндзор-Йорк даёт мне все. И он даёт мне это длинным, толстым, горячим членом, раздвигая мои гладкие мышцы, проникая в меня, даже когда кульминация подкрадывается ко мне, и я начинаю пульсировать. Напряжение моих внутренних мышц его не останавливает. Он заставляет себя двигаться снова и снова, пока я не начинаю кусать рукав его куртки, чтобы не закричать. Я толкаю его, как будто пытаюсь отбиться, но не хочу, чтобы он куда-то уходил, и он это знает. Он вбивается в меня со всей силой, на какую только способен, выбивая мой назойливый оргазм, и тогда я кричу слишком громко, для стен комнаты в общежитии. Я кончаю первой и восхитительно, сжимая его, обрабатывая его тело своим, прося его семени без слов. Он ждёт, пока я полностью кончу, замирая, прижав наши бедра друг к другу, его карие глаза прикованы к моему лицу. А потом, когда я лежу там, полностью ослабшая и потеющая, выставив напоказ обнажённую грудь, такая уязвимая, какой я никогда не была… он снова начинает двигаться. Это почти чересчур, слишком нежно, слишком больно. Но я не хочу, чтобы он останавливался. Я обвиваю руками его шею и прижимаю к себе, пока он использует моё тело, чтобы заставить себя кончить, изливаясь в меня так, как Тристан делал это только вчера. Один парень в день — вот что я получаю. За редким и драгоценным исключением той единственной ночи в моей старой спальне в Бёрберри, на этом всё и закончилось. Только это. По одному в день. По одному за раз. Могу ли я это изменить? — Я люблю тебя, Марни, будущая герцогиня Вестминстерская, — он целует меня в щеку, а затем ложится рядом, положив голову на руки, и изучает меня, его кожа купается в лунном свете и танце ложных языков пламени электрического камина. — И я остаюсь на ночь. Это не вопрос. С Виндзором, никогда не бывает вопросов. Я довольна позволить ему притянуть меня в свои объятия и держать при себе. Единственная часть этого уравнения, которая мне не нравится, — это тот факт, что других парней нет здесь со мной. В остальном… это идеально. Шарлотта ждёт меня, когда на следующее утро Винд открывает дверь комнаты в общежитии. Я стою перед ним, его рука обхватывает меня за талию, другая лежит на дверной ручке. Он не позволяет мне и шагу ступить без него, по крайней мере, со вчерашнего вечера. Он даже последовал за мной в ванную и охранял дверь. Парень на взводе. И волнуется. Какие ещё доказательства мне были нужны, кроме того, что его арестовали за избиение какого-то парня до полусмерти? Но даже это немного чересчур, когда он вот так наваливается на меня. Командует мной каждым прикосновением, каждым взглядом, каждым словом. Это интенсивно, и я не уверена, что могу относиться к этому иначе, как горячо. Я нервничаю, и мне трудно поддерживать свой пульс медленным и ровным. Возникает непреодолимое желание тяжело дышать. Я пока не с нетерпением жду встречи с другими парнями; я чувствую, что мне нужно немного побыть одной, чтобы успокоиться после событий прошлой ночи. — Доброе утро, — говорит Чак, прислонившись к стене. На ней красивое жёлтое платье с длинными рукавами и резиновые сапоги, одна рука скрещена на груди, указательный палец другой руки поднят к потолку. — На улице льёт как из ведра. Возможно, тебе захочется захватить плащ. Виндзор набрасывает мне на плечи свою собственную куртку — военную куртку с эполетами — и затем проводит пальцем по центру верхней части моей спины, подталкивая меня вперёд. — Я всегда прихожу подготовленным, — обещает он, а затем достаёт зонтик из-за комода Миранды, который, я не помню, чтобы кто-то из нас туда клал. Я уверена, что это был принц. Он постукивает по полу чёрным кончиком зонта в коричневую, темно-синюю и красную клетку, туго застёгнутого. — Это зонт Бёрберри, — говорю я, указывая на него, поскольку узнаю символ бренда на ручке. Виндзор замолкает, красивое лицо на мгновение искажается в притворном замешательстве, когда он притворяется, что ничего не знает, размахивая зонтиком вверх-вниз, чтобы посмотреть на логотип. — Так и есть! — соглашается он, и я закатываю глаза. Чак не отстаёт от меня, игнорируя моё подшучивание над Виндзором, а затем наклоняется ближе, чтобы прошептать. — Это во всех социальных сетях — дедовщина реальна. Ходят слухи, что Тори была убита из-за того, что встречалась с Хью Брантом. Он подающий надежды актёр, и у него сверхбогатые родители. Они строят электромобили или что-то в этом роде, — Чак замолкает на минуту. — Ну, я знаю, что это распространено во всех социальных сетях только потому, что Миранда сказала мне об этом, но всё же. Все пятеро её парней ждут в общей зоне. Она машет мне рукой и уходит с ними, но у меня такое чувство, что мы ещё увидимся. Я не единственная, кому интересна смерть Тори. Я бросаю на Виндзора острый взгляд, который он игнорирует. Он так и не сказал мне, что сделал с Мирандой, только сказал, что она в безопасности и что мне не нужно беспокоиться об этом. Как только я вижу её в кафетерии, то направляюсь туда, чтобы увидеть, как она ругается с Кридом. — Что за чудовище заставляет свою сестру спать на полу, когда он мог бы предоставить ей кровать или, по крайней мере, позволить ей разделить её с ним? Я не имела в виду инцест близнецов или что-то в этом роде; я просто хотела матрас. — Тогда тебе следовало спать в постели моего соседа по комнате, — Крид смотрит на свой пустой поднос, а затем снова на очередь в кафетерии, как будто не уверен, что это стоит его драгоценной энергии. — Я же говорил тебе: руководитель факультета сказал мне, что этого парня считали «студентом-призраком» в кампусе, потому что он единственный первокурсник, который не зарегистрировался ни на какие ознакомительные мероприятия. Он не придёт. — Я не собираюсь спать в постели какого-то случайного незнакомца, когда мы не знаем наверняка, что он не появится посреди ночи. Миранда упрямо скрещивает руки на груди, взмахивая своими светлыми волосами, почти перекидывая их. Слава Богу, она никогда не была особенно хороша в этом движении. Я не доверяю людям, которые идеально перебрасывают волосы. — Даже если он действительно зарегистрировался поздно, зачем ему приходить посреди ночи? — Может быть, он весь день едет, чтобы добраться сюда, и просто случайно опаздывает? Может быть, он регистрируется в своём новом общежитии с помощью приложения Университет Борнстеда, заходит в комнату, забирается в постель и обнаруживает, что какая-то случайная цыпочка ждёт его? — Вероятно, он будет в восторге, — предполагает Зейд, указывая на Миранду картофелем фри. — Ты мне никогда не нравилась, но я слышал, что некоторые парни находят тебя привлекательной. — Ну, мне это не кажется забавным, — Миранда замолкает, когда видит меня, и нежно улыбается. — Надеюсь, вам понравился ваш свободный вечер, мистер Йорк. Моя влюблённость в тебя как в знаменитость почти исчерпана, когда дело доходит до одолжений. — Весьма признателен, — отвечает Виндзор с поклоном и ухмылкой. Когда он встаёт, то замечает, что Крид и Зейд наблюдают за ним, и его ухмылка становится ещё острее, превращаясь в смертоносный блеск. — Мы хорошо использовали наше время. — Конечно же, именно так ты и сделал. В конце концов, у тебя было достаточно практики, не так ли? — Крид отвечает, когда Зейд съёживается. Не из-за оскорбления. Но, вероятно, потому, что Зейд понимает, что мне это причиняет большую боль, чем Виндзору. Я не уверена, знает ли Крид об этом или нет. — Извини, чел. Но ты либо останешься мужчиной с одной женщиной в постели на всю оставшуюся жизнь, либо больше не будешь с Марни. В любом случае, это очень плохо. Я дам тебе подсказку: одна из этих судеб значительно хуже другой. — Винд, — предупреждаю я, проскальзывая мимо него, чтобы сесть рядом с Зейдом. Он откинулся назад в своём до глупости сексуальном спортивном костюме, часть которого блестящего зелёного цвета, как мох, подходит к его волосам, остальное сшито из чего-то похожего на толстовку с капюшоном. У него даже есть капюшон, который в данный момент поднят. Выставив напоказ испачканные чернилами пальцы, Зейд подносит к губам ещё одну картошку фри и с мучительной медлительностью проталкивает её по языку. Я приклеена к этому виду, едва в состоянии поднять взгляд на его лицо. Он улыбается мне, прежде чем съесть её. Как только парень сглатывает, то наклоняется и кладёт руки на скамейку рядом со мной. Когда он перекидывает ноги через неё, я тревожно и безвозвратно вспоминаю Виндзора прошлой ночью и то, как я оседлала его почти таким же образом. — Это всё не имеет значения, не так ли, Черити? — он подносит руку к моему лицу, щекоча кончиками пальцев. — Потому что наша химия — ядерная. — Ядерная химия? — Крид усмехается, а потом сам же смеётся. Это не очень приятный смех. — Ты действительно иногда бываешь слишком туп, ты знаешь это? — И всё же, я не тот, чья мама умоляла Марни дать её сыну уроки репетиторства — даже после того, как мы её наебали, — Зейд усмехается и качает головой, сбрасывая капюшон со своих волос и вопросительно глядя на меня. — Ты в порядке? — Может, ты перестанешь спрашивать об этом? — бормочу я, но только потому, что сама не уверена в ответе. — Как обстановка в кампусе? — я оглядываюсь по сторонам, но несмотря на то, что атмосфера немного приглушенная, никто не волнуется. Может быть, они все предполагают очевидное: Тори напилась и упала с лестницы. Только я была с ней, когда старшеклассницы попросили нас присмотреть за пьяными первокурсницами. Тогда с ней всё было в порядке, и я не видела, чтобы она пила перед тем, как исчезнуть. Можно было бы поспорить, что тогда она начала пить, но… Я не уверена. Всё ещё возможно, что она каким-то образом споткнулась на лестнице, будучи трезвой, не так ли? Почему её оставили там так надолго? Как мы могли быть первыми, кто нашёл её, когда было ясно, что она была мертва в течение некоторого времени, прежде чем её нашли? Я вздыхаю, когда Зейд подтаскивает картошку поближе и откусывает ещё кусочек. — Почему бы мне не ответить на этот вопрос для тебя? — предлагает Крид, кладя руки мне на плечи и опасно приближая губы к моему уху. — В конце концов, я король сплетен. — Дерзай, — я пытаюсь казаться слегка незаинтересованной, но это не срабатывает. Миранда усмехается с другого конца стола, но Крид игнорирует её, положив подбородок мне на левое плечо. Я едва сдерживаюсь, чтобы не погладить его по волосам. — По-видимому, эта дедовщина продолжается уже несколько десятилетий, но никто никогда раньше не умирал и не получал серьёзных травм. Никто не думает, что это нелепое правило никаких отношений для первокурсников имеет к этому какое-то отношение, — Крид лениво машет рукой передо мной. — Либо они, похоже, верят, что это был несчастный случай, либо убеждены, что это как-то связано с её бойфрендом Хью. Прямо или косвенно. — Подожди, подожди, подожди, — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Крида, из-за чего наши лица оказываются слишком близко друг к другу. То, что мы впервые проводим время вместе, создаёт уникальную связь, которую трудно воспроизвести. Даже если жизнь давала бы второй шанс, чтобы что-то изменить, я бы никогда не изменила выбор, который сделала, когда дело дошло до того, чтобы вначале переспать с Кридом. — Люди думают, что Хью на самом деле убил Тори? Крид пожимает плечами и садится, почти сразу меняя позу так, чтобы обхватить меня сзади. Зейд закатывает глаза, но ничего не говорит, и я бросаю взгляд туда, где Виндзор сидит рядом с Мирандой. — А где Тристан и Зак? — спрашиваю я, но Миранда пожимает плечами, а Виндзор лишь загадочно улыбается. Я не думаю, что это реалистично — думать, что я буду видеться с каждым из парней каждый день. У нас будут свои занятия, своё расписание, свои друзья и хобби. Странная вспышка страха охватывает меня, но я отбрасываю её в сторону ради загадочной смерти Тори. — Тори и Хью всю старшую школу были то горячи, то холодны. По всей видимости, они встречались два года подряд, расстались на один, а затем снова сошлись в выпускном классе, — Миранда заканчивает рассказ, а Крид вздыхает, постукивая пальцами по поверхности стола. — Люди думают, что либо он убил её в порыве ревности, либо это сделала одна из его любовниц или бывших. Хм.