* * * На берегу нас встречало около дюжины актеров. Одетые в черное с золотым люди стояли на пляже молча и торжественно, в руках у каждого горела свеча. Пламя отражалось в мелком бисере, которым были густо расшиты туники встречающих. За спинами у них начиналась дорожка из факелов, воткнутых в землю, которая тянулась до самого замка. Гости воодушевленной вереницей отправились вперед. С каждым новым поворотом дороги перед нами появлялись новые детали праздника. Столики с закусками, стоящие прямо на скалах. Официанты с дымящимися бокалами из разноцветного стекла. Все новые и новые музыканты – мелодия оставалась одна и та же, но на каждом отрезке пути ее играли на разных инструментах. Все вокруг пребывали в восторге. У меня же мурашки бегали по всему декольте. А декольте было серьезным: на такие мероприятия негласно было принято являться в нарядах с открытой спиной, что я не могла позволить себе по понятным причинам, поэтому выбрала альтернативу. Помимо декольте у моего темно-бордового платья на запа́х был длинный разрез на правом бедре. Там, на мелькающей при ходьбе полоске кожи, можно было при должном старании разглядеть подвязку с прицепленным крохотным флакончиком. А на груди у меня на тонкой длинной цепочке висел амулет, похожий на яйцо. Точно такой же украшал Галасу Дарети. Это были два парных артефакта для связи: качни один, и сразу качнется другой, где бы ни находился его обладатель. Чуть позже они нам потребуются. Мы прошли сквозь внешние ворота замка и оказались в главном дворе, заросшем корабельными соснами. Впереди было основное здание. На его пороге, перед распахнутыми арочными дверьми, стоял человек в черном костюме. Он любезно здоровался с гостями, тянущимися мимо него взбудораженным, непрекращающимся потоком. Я не видела его никогда прежде, но все равно узнала. Сенатор Цига Лорч. Горфус. Пепельные с проседью волосы, статная фигура. Слегка раскосые карие глаза. Узкие губы, гордый нос и настолько раздвоенный подбородок, что можно выдергивать гвозди – это считалось признаком мужественности, но мне показалось отвратительным. – Он не почувствует тебя, Джерри, – на ухо сказал мне Тилвас. – Просто веди себя, как все вокруг. У тебя точно получится, ты прекрасная актриса. – Получится, – твердо согласилась я, хотя мой голос был сиплым от волнения. – Мы с тобой… Уже сейчас расстаемся, верно? – Да, – кивнул Талвани, и его рука на моем локте сжалась чуть сильнее. – Все будет хорошо. Я чуть притормозила, чтобы посмотреть на артефактора. Под черной полумаской его глаза казались особенно выразительными. Поймав мой встревоженный, сосредоточенный взгляд, Тилвас подмигнул и, быстро наклонившись, легко поцеловал меня в кончик носа. – На удачу, – сказал он. – Я буду ждать тебя. – Я приду. И тогда как я продолжила идти вперед, прямо к сенатору Лорчу, Тилвас безмолвно и грациозно ступил прочь с подсвеченной факелами дорожки. Мокки и Галаса шли в паре перед нами. Они легко миновали хозяина вечеринки, мурлыкнув ему что-то необязательно-вежливое. Я за оставшиеся несколько шагов успела присоединиться к какому-то грузному гостю, кажется, из Казначейства, и он чудесным образом поблагодарил Лорча за гостеприимство вместо меня. Думаю, меня за ним вообще не было видно. Так, какая-то цаца. В зале я мгновенно сбежала, к вящей растерянности своего недолгого спутника. Спрятавшись за колонной, я выдохнула и огляделась. Когда я рассмотрела интерьер, у меня перехватило дыхание… Тебе кажется, Джерри. Тебе просто кажется из-за того, что ты сама об этом так часто думала. На самом деле никакого сходства нет. Но самоуспокоение не работало. Вездесущие душные белые лилии – кладбищенский запах, умеющий перекрыть вонь разлагающихся тел. Длинные витые свечи – в изысканных канделябрах, расставленных вдоль зеркал, из-за чего изображения двоились, уводя гостей в сумрачное царство иллюзий. Виноград, гранатовые косточки и соцветия алых роз в прохладных каменных чашах. Жареные сердца перепелок на шпажках. Меню – на листках бумаги, похожих на выдранные страницы древних книг. И под потолком – ткани с серебряной вышивкой. Точь-в-точь Зайверино. Мои зубы стали отстукивать страшную дробь. Я стояла в углу зала, а кругом шутили, смеялись, обменивались комплиментами богатые, довольные жизнью гости Лорча. Жемчужные улыбки. Блестящие ткани. Терпкие ароматы духов. – Как хорошо, что мы сменили план, – проворчал Мокки, найдя меня в толпе. – Да уж. – Мы с Галасой уже поняли, куда идти, чтобы попасть в подземелья из внутренних помещений. Начинаем? Ты готова остаться одна? – Конечно, – как можно беспечнее сказала я. Прядка волос падала на бешеные глаза Бакоа в обрамлении маски, а острый нос будто подрагивал в нетерпении, готовясь к неприятностям. Мокки похлопал меня по плечу – жест, максимально неуместный на званом вечере, – и, больше ничего не говоря, исчез среди гостей. Я покосилась на часы и, вздохнув, стала пробираться в нужном направлении. Вчера мы каким-то чудом (чудо звалось Талвани) раздобыли карты замка и заранее запланировали, что и где должно происходить. У ребят было две задачи. Обе располагались в подземельях замка. Одну из них, связанную с океанскими фонтанами, инициировал Тилвас, а потом подхватывала Галаса. Вторую, связанную с освобождением пленных рёххов, полностью брал на себя Мокки, так как мы подозревали: против Тилваса в тюремных и пыточных камерах будут стоять особые ловушки, потому что сенатор наверняка ждет появления пэйярту. Я же весь вечер проводила по своему сценарию. И теперь уверенно двигалась к незаметной дверке в дальнем конце зала, который ведет в другой, жилой корпус замка, где… Мои размышления прервала Галаса Дарети, остановившая меня на полпути. Когда ее нежные пальцы коснулись моего запястья, сердце мое оборвалось, потому что в первый момент я решила, что это Лорч – раньше срока. Но нет. Целительница. – Я сейчас догоню Мокки, – сказала она, предупреждая мой немой вопрос. – Просто я хотела сказать: я знаю, что ты точно справишься, Джеремия Барк. – Знаете в смысле дружеской поддержки или «знаете-знаете»? Галаса криво усмехнулась. – Но если вдруг нет… – протянула она, игнорируя мой вопрос. – Я все-таки взяла с собой еще одно парализующее зелье. Так что ты сможешь его использовать. И она, вложив мне в руку перстень с большим поддельным камнем, скрывающим потайной отсек, растворилась в толпе. Перебрасывая кольцо из руки в руку, я подумала: вероятно, Галаса предполагает, что это зелье придется выпить мне. * * * …Я продолжила свой путь в жилой корпус за́мка. Не прошло и получаса, как я оказалась перед нужным помещением. На вскрытие замка́ ушло две отмычки. Если здесь была магическая защита, то настолько хорошая, что я не то что не почувствовала ее – не могла даже предположить, куда она вшита. Деревянные раздвижные двери, разрисованные белыми аистами на черном фоне, с тихим шорохом разъехались по сторонам. Я зашла в спальню сенатора Циги Лорча. Все в сдержанных черно-молочных тонах. Много камней. Много бамбука. Старинные зеркала и на стенах, и на дверцах шкафа. Тонкая бумага обтягивает раздвижное окно в пол, ведущее в потаенный внутренний сад замка. Возле пышной кровати с необычным балдахином, который поднимался, сматываясь в рулоны, находился столик. На столике – графин с водой и стакан: слуги позаботились о том, чтобы сенатор, вернувшись с приема, мог освежить горло глотком чистейшей воды из океанских фонтанов, запертых в подземельях замка. Где их прямо сейчас потихонечку расковыривает Галаса Дарети. Я приоткрыла окно, затем подошла к прикроватному столику. Отцепила от бедра закрепленный там флакон с парализующим зельем, открутила крышку и стала методично, никуда не спеша, капать его в графин. Кап. Кап. Кап. Это был почти медитативный процесс, который прервался, когда входные двери вновь зашуршали, уходя в стенные пазы. – Какая приятная неожиданность. Наконец-то ты пришла ко мне, Джеремия Барк, – раздался у меня за спиной пренебрежительный смешок. Я сглотнула и, не оборачиваясь, молча бросилась к окну в сад. Началось. 42 Я не жертва Bene vincit, qui se vincit in victoria. «По-настоящему побеждает тот, кто, одержав победу, побеждает и себя». Сад, примыкающий к спальне сенатора, был пуст. Тихо стояли в вечерних сумерках кипарисы, одинокая цикада едва слышно звенела в траве. Сад был достаточно просторный: квадратная площадка, замкнутая между высокими замковыми стенами. В центре – фонтан, журчащий в тени раскидистого бука. Сюда можно было попасть только из хозяйских покоев. Музыка и смех гостей не долетали: корпуса находились слишком далеко друг от друга. Подхватив слишком длинный подол платья, я выбежала на площадку и остановилась у фонтана. В серебристой воде на мгновение промелькнула какая-то тень, поколебавшая мое отражение. Это хорошо. Отчаянно метнувшись туда-сюда, я замерла, когда хруст камешков у меня за спиной сменился самоуверенным голосом: – Ну и что ты сюда подмешала, воровка? – Выпей – узнаешь, – с неприязнью посоветовала я, оборачиваясь. Сенатор Лорч стоял передо мной, лениво покачивая в руках стакан с прикроватной тумбочки. Таори глубокого агатового цвета с зеленой вышивкой сидело как влитое. Пепельно-русые волосы лежали идеально.