– Что мы не делаем за столом? – наставительно спросил я. – Не говорим о Ремесле, – хором пробурчали кузины. – Доедаем, моем посуду и только тогда обсуждаем Ремесло, раз уж дядя задерживается. Я посмотрел на настенные часы – уже почти восемь вечера. И правда что-то он запаздывает… Закончив с ужином и его последствиями в виде грязной посуды, мы по обыкновению собрались в гостиной около камина. Хильда небрежным жестом швырнула лоскут пламени в лежащие в нем дрова, которые моментально заполыхали. Вилли предпочла не выделываться, тратя боевые заклинания на растопку камина, и аккуратными заклятиями разожгла пару ламп. Расположились на расстеленном на полу ковре, обложившись книгами и дневниками в потертых кожаных обложках. Дневники, разумеется, были неоригинальными – настоящие остались в руинах Фелзен Кастель, а это новоделы, написанные одним из предков по памяти сразу после бегства в земли Конфедерации. Никакого редкого Дара Архивариуса – просто очень хорошая память и талант, позволившие уместить множество древних фолиантов и трактатов в краткие дневники, где было собрано самое основное. Как. Убивать. Гейстов. Что-то вроде «Нет бога, кроме Ормузда, и Третий Спаситель грядет» – вся мудрость со страниц древних книг и свитков, умещенная в одну строку. Да простится мне такое богохульство. Все ж таки, с одной стороны, охотничьи заметки одного-единственного клана, а с другой – великая Александрийская библиотека, погибшая в попытке спасти ее от наступающих индийских орд. – Повторяем среднее звено, – категорическим тоном заявил я. Вилли с готовностью начала листать тетрадку со своими конспектами, а вот Хильда немедленно горестно застонала: – Курт, ты серьезно, что ли? Ну какое еще среднее звено? Я таких, как они… – Да ладно? – Я приподнял бровь. – И сколько же юная госпожа прикончила рипперов или урсов, а? Хильда пробормотала что-то неразборчивое. – Прости, что ты сказала? – Я картинно приложил ладонь к уху. – Но в общей-то охоте я уже участвовала! – возмутилась сестра. – Ну, давай все-таки не обольщаться – когда рядом с нами Райнхард, именно он делает львиную долю всего, – флегматично сказал я и неожиданно резко спросил: – Урс. Уязвимые места? – Э-э-э… – Хильда растерялась. – Снести ему башку? Выпустить ему кишки? – Бззз. – Я издал жужжащий звук и наградил ее воздушным щелбаном. – Ответ неправильный. Хотите еще одну попытку по двойной ставке? Вилли? – Крупные нервные узлы между ключицей и грудными пластинами, – с готовностью затараторила младшая сестра. – Поражение любого из них парализует урса и приводит его в состояние шока. Череп прочный, держит пистолетные и винтовочные пули малого калибра, но шея уязвима к поражению клинковым оружием и рубящей магией. И основная точка «М» в районе крестца – ни пластин, ни чешуи, можно пробить даже обычным ножом или из револьвера. – Двенадцать баллов, Вильгельмина, – показал я ей большой палец. – Зануда… – пробормотала Хильда, потирая лоб. Я наставил на нее палец, и сестра пристально на него уставилась. – Не зануда, а прилежный будущий егерь. Молодец, – веско произнес я. – А ты, Хильда, еще просилась на большую охоту… – Я молодец, – гордо произнесла Мина. – Курт, ну е-мое, – поморщилась Хильда. – Это же всего лишь урс. А наставления эти писались еще до того, как появились магазинные винтовки и помповые дробовики… Еще один щелбан. Блондинка крякнула и схватилась за лоб. – Что нам никогда нельзя делать на охоте? – наставительно произнес я. – Недооценивать врага, – хором произнесли кузины. Вилли – с энтузиазмом, Хильда – ворчливо. – Но я же не собираюсь идти на какого-нибудь риппера с голыми руками! – воскликнула средняя сестра. И, немного помолчав, добавила: – Скорее всего. – Правда? – Я иронично приподнял бровь. – А мне казалось, что это как раз очень даже в твоем стиле. – Ну я же не совсем дура… – пробурчала Хильда. – Видшвайн. Отличия следов от обычного кабана, к какой магии уязвим? Вилли? – Копыта более узкие и острые, иззубренные. Магия огня скорее разозлит, чем убьет. Брюхо защищено плохо – лучше всего бить ледяным частоколом. – И снова двенадцать. Кто молодец? – Я молодец, – расплылась в улыбке Мина. – Хильдегарда, вы собираетесь реабилитироваться или как? – Ну, давай! – запальчиво ответила сестра, тряхнув гривой светлых волос и ударяя кулаком по раскрытой ладони. – Я вообще-то самый великий знаток всех этих древних писулек! – Гаена, – хладнокровно сказал я. – Гаена? – недоуменно переспросила кузина. – Да, гаена. – Ты издеваешься, что ли? Гаены же обитают только близ Арафов Сахара и Калахари, ну и мелких Ожогов Африки. Нам-то про них зачем знать? – Ну хотя бы базовые знания у тебя есть – это хорошо, это значит – не все еще забыла… А к чему мы должны быть готовы? – Истреблять гейстов в любых обличьях и любых землях, – закатила глаза Хильда. – Курт, ау! Мы в Конфедерации, а вокруг – Северный Урал. И что-то я не припомню ни одной русской колонии на Черном континенте. Так что нам проще встретить костяного урса, а не гаену. – А я хочу послушать про гаену, – занудным голосом произнес я. – Вдруг тебя и правда когда-нибудь в Африку занесет… И не закатывай глаза! – Ла-а-адно… Хочешь про гаену? Ну, тогда получай. Гаена – гейст среднего звена, пяти футов роста в холке, передние лапы на треть длиннее задних. Охотятся стаей от четырех до двенадцати голов. Когти невтяжные, тупые, но сила удара лапы такова, что способна сломать кости. Пасть длинная, укус крайне мощный – может в один присест перекусить человеческую руку или ногу. Бегает быстро, весьма вынослива. Брони мало – пластинами прикрыта только голова; пара пластин на лопатках, хребте и крестце. В этом ее отличие от степной гончей, которая и вовсе имеет броню лишь на голове. Гаена уязвима к любой магии, особенно к огненной. Шкура плотная – устойчива к рубящим ударам, но почти не способна противостоять колющим… – Прекрасно, Хильдегарда, прекрасно. – Я искренне поаплодировал ей. – А ты, оказывается, неплохо помнишь «Бестиарий» магистра Брема. – То-то же, – хмыкнула кузина и стянула из корзинки Вилли печенье. Впрочем, младшая сестра на это ни капельки не обиделась. – Теперь перейдем к эликсирам… – О мой бог! – Хильда сделала вид, что ей плохо, упала на ковер и принялась по нему кататься. – Ну давай хоть в этот раз без этих эликсиров, а? Ну у Вилли же получается хорошо, вот пусть и будет нашим клановым зельеваром! – Кто есть член клана Винтер? – занудным голосом произнес я. – Боевая единица в себе! – взвыла кузина, не прекращая кататься туда-сюда. Увы, но с тех пор как из всего рода у нас осталась лишь одна крохотная ветвь, специализацию мы себе позволить больше не могли. Когда в клане всего полдюжины человек, уже не до такой роскоши, как выделять отдельных зельеваров, артефакторов, лекарей, боевиков и теоретиков… Собственно, теоретическая магия под нож пошла первой – когда первостепенным становится вопрос выживания, научные изыскания отсекаются сразу. Туда же пошла и артефакторика, тем более что Винтеры никогда и не славились как большие мастера по изготовлению чародейских механизмов. А все оставшиеся области в большинстве свелись к тому необходимому минимуму, что должен знать каждый из бойцов клана. Как сварить себе что-то несложное в помощь, как подлечить себя или родича, как привести в порядок артефакт, ну и все такое. Каждый член клана Винтер – боевая единица в себе. Высший приоритет – умение действовать в одиночку. В любых условиях. Против любого врага. Против любого количества врагов. Такова судьба кланов, которым когда-то не повезло. Такова наша судьба. – Против чего применяется «шпац»? Хильда? – Это противоядие, – прекратила кататься сестра. – Уже хорошо. А против чего? – Яд… насекомых? – Близко. – Пауков. – Верно. Восемь баллов. Зелье «гимпель». Вилли? – Противоядие. От яда змей. – Молодец, двенадцать. Зелье «блиц». Хильда? – Усиливающее. Ускорение реакции, обострение чувств. – Время действия? Комбинации? – До двух часов. Можно наливаться вместе с любыми усилителями до второго ранга включительно. – Отлично, двенадцать. – Теперь пушки! – азартно воскликнула Мина. – Как думаете, нам может быть полезна бронебойная винтовка?