– Серебряный орден хватается за любую подобную хрень, – буркнул я. – Уже забыла, как я им впарил якобы окаменевшего Древнего? – СС самолично заносит в свой региональный штаб два пуда взрывчатки с часовым механизмом? Такое забудешь, как же… – рассмеялась Ингеборга, накручивая на палец прядь черных как смоль волос, почти не тронутых сединой. – Но здесь случай другой. Экспедицию в Центральный Араф возглавляет лично майор Шефер, а он – ученый и далеко не дурак, по мелочам размениваться не будет. В Пакте считают, что они обнаружили неизвестный и нетронутый город Древних, в котором может быть что угодно. – Но Пакт, как обычно, ищет оружие… И как они собираются идти в Араф? Собирают механизированную колонну где-нибудь под Оренбургом? – Нет, решили выдвинуться на цеппелине «Франкенберг», но ты угадал – отправляются из Оренбурга. – Подорвем цеппелин? – скептически поинтересовался я. – Это будет очень сложно. Гелий не взрывается, оболочка и шпангоуты наверняка усилены магией… – Нет, попробуем разобраться с отрядом СС уже на месте, – ответила тетя, щуря алые глаза. – Не беспокойся, Конрад. Это же ученые и оккультисты, вряд ли они станут для вас проблемой. – У меня большие потери в отряде после предыдущей миссии. Потребуется время на набор и боевое слаживание… – Времени у нас нет, Конрад, – цеппелин улетает через две недели. Так что пойдешь в составе группы Кузнецова. Эта идея мне определенно не понравилась. С Кузнецовым мы были на ножах. Точнее, не мы, а он со мной – я ему не нравился со всех сторон. И потому что потомственный аристократ, и потому что служил Пакту… И потому что гонял по лесам Перми его земляков. Но отряд у него был неплохой, сработанный. – Может, тогда вообще без меня обойдется? – Соваться в Араф без специалиста по тварям? – приподняла бровь Ингеборга. – Смеешься, что ли? – Ладно, ладно… Как пойдем? Тоже по воздуху? На чем? – Эмир Мангыстау даст двестипятидесятую «готу» – дальности как раз хватит, чтобы добраться до предполагаемого местонахождения некрополя. – Как мило. А обратно-то как? Пешком по пустыне? – Зачем же… пешком? Захватывайте цеппелин и уходите в Бактрию либо снова воспользуйтесь «готой». Но тогда придется выделить людей на ее охрану, пока вы будете заниматься пактовцами… – Ладно, – поморщился я. – Разберемся… Не самое сложное задание все-таки. – И, Конрад, – Ингеборга пристально посмотрела на меня, – если там и правда город Древних, то умри, но достань там что-нибудь ценное… «…ведь мы проигрываем войну», – закончил я то, что тетя не решилась произнести вслух. Часы бьют десять вечера. Мы возвращаем книги в библиотеку, гасим камин и лампы, поднимаемся на второй этаж и расходимся каждый в свою комнату. Я раздеваюсь до исподнего, чищу зубы, сажусь на кровать, бросаю взгляд направо… Корешки книг в книжном шкафу сливаются в одно сплошное пятно – огонь пощадил большинство фолиантов в моей комнате, но от копоти никуда не деться. Окна передо мной нет. Как и части стены. Как и крыши над головой. Лишь обломанные бревна и оголенные ребра обгоревших стропил. Следов осколков нет, пламя угасло быстро, разрушения относительно небольшие – значит, ударили магией, а не снарядом. Магия огня, ранг шестой-седьмой, не выше – вполне типичные чары типичного армейского колдуна… Я встаю и делаю несколько шагов. Прохожу мимо старого комода – две ножки обломаны, ящики вывалились. Сверху – толстый слой пыли и занесенные ветром листья. Сметаю их рукой. Рисунок. Старый рисунок, когда-то сделанный Вилли. Касаюсь его, чувствуя под пальцами легкое покалывание. Детская спонтанная магия иногда бывает очень долговечна и непредсказуема… Не глядя захватываю узор чар, превращая его в построение. Не глядя правлю его… Взгляд цепляется за короткий отблеск чего-то блестящего. Сметаю листья и достаю из-под них фотографию в треснувшей рамке и с расколотым стеклом. Райнхард по центру – чисто выбритый, с причесанными волосами, одетый в черный военный мундир. Левая рука – на эфесе палаша. Непривычно, но дядя не мрачен – скорее просто серьезен и собран. Настоящий Глава клана!.. Такой и среди императоров и королей не потеряется. По правую руку от дяди – я. Мне здесь… Четырнадцать? Пятнадцать? Тоже черный мундир, палаш – еще слегка великоватый для меня. Ну и глупая же у меня рожа была… Перед нами на стульях – Хильда и Вилли. Обе в строгих темных платьях с глухим воротом и совсем небольшим вырезом – моду на голые плечи Райнхард категорически не одобрял. Хильда, помнится, всего пару раз это платье надела – уже через год не смогла затянуть корсет, даже полностью выдохнув. Росла она тогда как на дрожжах и сразу везде, да… Вилли – лет двенадцать-тринадцать, совсем еще ребенок. И потому она единственная, кто широко и по-детски открыто улыбается на этой фотографии. Я провожу по стеклу пальцами. Не знаю, где Хильда и жива ли она вообще… Пятнадцать лет прошло с тех пор, как я видел ее в последний раз. Расстались мы… не лучшим образом. И с ее словом, что в следующую нашу встречу она меня убьет. Райнхарда и Вилли нет, и нет совершенно точно. Их могилы стоят рядом, хотя тела дяди так и не нашли. Ну и, наконец, я. Остался ли в живых? Сложный вопрос. Смотря что считать жизнью. Пальцы сжались в кулак, скрипнула кожа перчатки, и я разбил стекло, доставая фотографию и убирая ее во внутренний карман плаща. – Что ты делаешь в нашем доме? – прорычал кто-то от входа. Скосил глаза. Дюжий мужик в облезлом тулупе и драных сапогах. Лохматый, до самых глаз заросший густой черной бородой… Я втянул носом воздух и отошел от комода, неторопливым шагом направляясь к мужику. – Ты кто такой вообще?! – взревел тот и выхватил из-за пояса ржавый топор. Замахнулся… Резкий удар по локтю, и я отбиваю руку с оружием в сторону, а сам выхватываю из кобуры наградной маузер и дважды стреляю мужику в грудь. Из дырок в тулупе выплескивается маслянистая черная жидкость. Из дырок в тулупе выплескивается не кровь. Хрип мужика превращается в низкий гортанный рык… А затем неизвестный валится на пол, когда его голова отделяется от тела. Перешагиваю через начинающее стремительно разлагаться тело… Хотя почему – стремительно? Всего лишь приходит в нормальное состояние для трупа как минимум недельной давности… Из-за угла коридора на меня с визгом вылетает какая-то старуха с иззубренным кухонным ножом. Воздушный кулак отбрасывает ее к стене, а маузер выплевывает две пули – одна в голову, вторая в сердце. Спускаюсь по разбитой лестнице на первый этаж, рядом скатывается отрубленная голова старухи. Отрубить голову. Да, именно так. Самое надежное средство в борьбе хоть с тварями… Перед выходом ко мне спиной стоит еще один… одна тварь. Женская фигура, пальто до пят, собранные в тугой узел на затылке грязно-рыжие волосы. – Уходи, – шипящим голосом говорит тварь, поднимая руку и проводя ею по волосам. – Уходи, и я тебя не трону. Молча нацеливаю пистолет ей в затылок… И в тот же момент она одним рывком распускает волосы и буквально тает в воздухе. Пальто оседает на заваленный опавшими листьями пол… Легкое колебание воздуха, мгновенно ставлю барьер слева от себя, и он тотчас же содрогается от удара. Бросаю Тройные клинки – два лезвия в облаке пыли и щепок пробивают бревенчатую стену, а еще одно влетает в дверной проем на кухню и с грохотом крушит что-то в другой комнате. В воздухе остается легкий смазанный след из капелек черной маслянистой жидкости. Еще порыв воздуха. Пригнуться. Шаг назад. Отклонить корпус вправо. Удар ногой – сапог бьет по чему-то мягкому. Блок снизу, выстрел перед собой. Прямо из воздуха выплескивается харз. Воздух разрывает вопль, полный боли. Еще удар ногой. Опавшие листья передо мной разлетаются в стороны, а стена содрогается от удара. В треске серебристых искорок тает невидимость скорчившейся на полу твари. На человека она или оно уже похоже слабо – бледная морщинистая кожа, глубоко запавшие глаза с черными белками и алыми точками зрачков. Пасть, полная острых зубов. Увенчанные внушительного вида когтями длинные тонкие пальцы. Из раны чуть ниже левой ключицы вытекает харз.