Внутренний двор тоже был усеян телами, но теперь кроме крестьян начали попадаться и трупы в княжеской форме – обезображенные почти до полной неузнаваемости. Один – с раскроенной топором головой, другой – с воткнутым в грудину колом. Еще одному перерезали глотку и распяли на грубо сколоченном косом кресте. Следом… Нет, не дружинник – скорее просто лакей из хозяйской челяди. Этого убивали не в бою – натурально выпотрошили, обстоятельно, явно не спеша… Что ж… Заручиться поддержкой последнего старшего члена местной княжеской семьи было хорошей идеей… Было. Странно, конечно… Сколько я не был в родных краях? Десять лет? Пятнадцать? Но когда я был подростком, местное простонародье к правящему клану относилось хоть и без особой приязни, но и мятежных настроений не было. Что же тут случилось за эти годы, раз народ так озлобился, что собственными телами выстлал все подступы к усадьбе, но штурмом все-таки взяли. А чтобы люди не жалели собственных жизней, только бы поквитаться с ненавистными магиками – это надо было постараться. И ладно центральные княжества, где до войны князья выжимали из крестьян и мастеровых последние соки, ну и вообще обращались с ними как с рабами… Но здесь-то что случилось? Поиск говорил о том, что в поместье еще есть десятка два человек. Возможно – кто-то из нападавших, возможно – выжившие из числа обитателей усадьбы. Вошли внутрь поместья через выбитые фонарным столбом двери парадного входа. И почти сразу же натолкнулись на еще одну порцию трупов – не меньше дюжины. Похоже, крестьяне вынесли дверь импровизированным тараном, но их сразу же встретили. Судя по всему – магией, а не пулями. И это стало фатальным для чародея, который нанес этот удар. Мужчина, даже скорее парень лет двадцати с небольшим. Точнее определить… сложно – тело буквально изрублено в кашу. Судя по всему, ударил магией, а потом поставил обычный Баллистический щит… Обычный – значит, слабый, который защитит от стрелы, дроби или пистолетной пули, но не от пули винтовочной. А винтовки у нападающих нашлись. Сначала расстреляли, а потом для верности изрубили – многие до сих пор верят, что магиков нужно убивать не иначе как отрубая голову и протыкая сердце осиновым колом. И, в общем-то, они даже правы… – Разбиться на двойки и обыскать здание, – скомандовал я. – Похоже, мы спугнули основные силы, но кто-то еще остался. Хочу понять, что здесь произошло… А ты и ты – со мной. Выбрал двух автоматчиков из свежего пополнения и направился туда, где, по смутным воспоминаниям, мог находиться кабинет бургомистра. Помнил я это и впрямь очень смутно, потому как был здесь лишь однажды – сразу после того самого нападения Накелави… Домой надо бы зайти. Хотя бы посмотреть, что стало с усадьбой за все эти годы… И на могилу к Вильгельмине. И где же сейчас Хильда? Надеюсь, с ней все в порядке… Женский крик разорвал тишину, и мы сорвались вперед. Поворот направо, короткий коридор… Еще один крик. Поиск и метки живых ведут сюда… – Эта! – указал я на одну из дверей. «Цербер» пнул ее – заперто. И, похоже, так просто не вышибить – это вам не дешевая фанерка, а настоящий дуб… Солдат прицелился из автомата в район замка… Но я уже закончил схему Воздушного тарана. Дверь разлетелась на куски, и я немедленно двинулся вперед, загодя активируя Силовой щит. Прогремело несколько выстрелов, и в щите застряли мягкие кусочки свинца – похоже, что револьверные пули. Это не кабинет бургомистра – скорее чья-то личная комната. Судя по отделке – кого-то из женщин. Внутри – с десяток человек. Восемь мужчин – судя по одежде, мастеровые. Деловито раскладывают двух кричащих девушек в форме горничных. Еще одна девушка лежала на полу – это не служанка, одета явно лучше. Наверняка – аристократка… Была. Платье разодрано, длинные русые волосы разметались в беспорядке… Шея перерезана. Но крови много натечь еще не успело. Среагировать на наше появление успели двое, открывшие лихорадочную стрельбу из стареньких «драгунов». Я хладнокровно дождался, пока они опустошат барабаны, а затем скомандовал: – Стоять. Оцепенели все, даже «церберы»: не знаю, как улучшенный Голос действует на тварей, давно с ними не сталкивался уже, а вот на людей – неплохо… Я немедленно снял щит и ударил магией. Одного из вооруженных бандитов отбросило назад ударом молнии, впечатав прямо в роскошное белое фортепиано, разломав его на части. Впечатало уже мертвым – молния остановила сердце почти мгновенно. Горло второго противника перечеркнуло воздушное лезвие, а затем из разреза выплеснулась алая кровь, и он осел на пол. Остальных снесло воздушной волной и отбросило к стене. Один из бандитов на удивление резво вскочил на ноги, выхватил из-под полы пиджака длинный грубый нож и с криком метнулся к нам. Коротко прогрохотали «федоровы» в руках «церберов», изрешетив нападающего, который немедленно рухнул на колени и уткнулся лицом в пол. Еще один потянулся было к висящему на поясе револьверу, и я немедленно прострелил ему плечо из пистолета. – Все лицом к стене! – рявкнул я. – Руки, чтобы я их видел! Кто дернется – пристрелю на месте! Шестеро бандитов без всяких пререканий подчинились. – Займись ими, – приказал я одному из «церберов», кивнув в сторону рыдающих на полу служанок. Сам же коротко оглядел отребье перед собой, пытаясь вычленить среди них старшего. – Ты! Лысый. Сюда подошел, живо. Ко мне, прихрамывая, подошел один из насильников. Лет сорока, лысоватый, с густой бородой и тяжелым взглядом. – Что тут произошло? – коротко спросил я. Но мужик лишь молча сверлил меня взглядом. Я поднял маузер и выстрелил одному из стоящих у стены бандитов в затылок. – Ты немой или тупой? – процедил я. – Отвечай, когда тебя спрашивает офицер Пакта! – Эта… Как Печору ваши взяли, так мы и решили, что пора с барином поквитаться, – пробурчал мужик. – Никакой мочи уже не было терпеть его злодейства… – И за что? Пятнадцать лет назад бургомистра, может, особо не жаловали, но и кишки ему выпустить желанием не горели. – Так то пятнадцать лет назад. Прошлый барин… Ну он-то нормальный, токмо нема его уже давненько. А молодой барин чернокнижником оказался. Девок сколько наших насмерть замучил! Ладно б еще просто насильничал, так ведь как зверь какой до смерти терзал… И детишек тоже резал – ради ритуалов этих своих богомерзких, тьфу… – Ну да, – хмыкнул я. – Любит же мужичье чуть что чернокнижников среди дворян искать и казнить. А этих девок вы на кой трахнуть хотели? Тоже по соображениям справедливого возмездия? – Да все они тут подстилки барские, – сплюнул мужик. – А и поделом им всем тут! Еще легко отделались… – Ну, теперь-то мне все понятно. – Я засунул маузер обратно в кобуру, широко улыбнулся и протянул руку. – Экие вы тут молодцы, оказывается! Малефика высокородного изобличили и остановили. Орлы просто! Позволь пожать тебе руку, друг. – Так, мы эт самое… – Бандит даже слегка опешил от такой перемены моего настроения, но руку пожал, пусть и с некоторой опаской… И он был прав. – Что ж, дело вы сделали хорошее, доброе… – Моя улыбка превратилась в оскал. – А ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным. Взмах левой руки – и лужа крови на полу рванула в воздух, складываясь в алый дротик с перекладиной на одном конце. Я резко дернул правую руку бандита, придавливая ее к монументальной мраморной столешнице стоящего рядом рабочего стола. А затем воткнул в его руку созданный из крови дротик по самую перекладину, после чего сплавил воедино кровь и камень. Главарь этой шайки убийц и насильников заорал от боли и попытался высвободить руку, но у него, конечно, ни хрена не вышло. А я тем временем снова достал из кобуры маузер, пять раз нажал на спусковой крючок, и пять тел свалились около стены. Я подобрал валяющий под ногами нож одного из бандитов и кинул его главарю. – Твои дружки подожгли напоследок усадьбу, – сообщил я, спокойно меняя магазин в пистолете. – Чары против огня сколько-то продержатся, хотя и небесконечно. А Литеру крови ты не вытащишь – даже не пытайся… Зато можешь попробовать отрезать себе руку – время у тебя еще есть. Я развернулся… И проснулся от того, что везущий нас «опель» остановился перед усадьбой бургомистра. Глава 21 Остывающая земля холодит щеку, мелкие камешки и хвоинки впиваются в кожу. Рядом слышно хриплое дыхание химеры. Но мне не страшно. Тварь нашпигована серебром и пришпилена к земле посеребренными же кольями, что не дают ей восстанавливаться и медленно убивают. Лужи харза на земле то и дело ощетиниваются волнами игл, проходящими по зеркально-черной поверхности. Гейст прямо передо мной. Не химера – другой гейст.