– Что-то я не очень вижу перед собой денег, – саркастично заявила Хильда. – Да ладно? Я быстро обшарил мертвеца, выудил из внутреннего кармана кителя серебристый, пожалуй, даже серебряный портсигар, а затем сорвал с шеи золотистую цепочку с огнем и крыльями. – Вот что это, по-твоему? – Как по мне, так это портсигар и символ Вечного Огня, – без особых раздумий ответила кузина. – И вот, кстати, его трогать вообще… – И давно ты стала такой религиозной? – с улыбкой произнес я. – Знаешь ли, у меня тоже есть кое-какие границы, – ядовито отозвалась Хильда. – Что возьму в бою – то мое, а вот обирать мертвых и срывать «крылья»… Ты б еще золотые коронки у них дергать начал. – А нету коронок. Были бы – дернул. – Твою мать, Конрад, да что с тобой не так?! – рявкнула девушка. – С каких пор ты стал таким… – Черствым? – спокойно произнес я. – Заметь – не я это сказала, – криво усмехнулась кузина. – Просто иногда… …ты начинаешь видеть, как убиваешь одну из своих сестер. Иногда. Ты смотришь на другую сестру, что лежит в гробу. Иногда. Ты видишь вместо дома – руины, в которых уже много лет никто не живет. Иногда. Ты просто понимаешь, что ты остался совсем один. И что ты – последний из рода Винтер. Я на мгновение прикрыл глаза, прогоняя нежданно накатившее наваждение. – Просто иногда, Хильда, ты садишься и начинаешь думать – доволен ли ты тем, как живешь? – И что? – саркастично осведомилась сестра. – Доволен? – Вполне, – резко ответил я. – Меня все устраивает, и я спокойно отношусь к тому, что проживу здесь остаток жизни, продолжая охотиться на гейстов. Женюсь на какой-нибудь простушке из не слишком богатого, но достаточно знатного рода. Подтвержу у князя вассальную присягу и буду получать аж двести рублей жалованья в месяц. Заделаю несколько детишек и буду готовить из них новых егерей, потому что… Меня. Все. Устраивает. Но! Хильда, слушавшая меня словно завороженная, вздрогнула. – Все портите вы. Ты и Мина. – В смы-ы-ысле?! – ошарашенно произнесла Хильда. – Меня все устраивает, – усмехнулся я. – Вас – нет. Поэтому вам надо отсюда вырваться. И единственный способ сделать это… Я поднял трофеи чуть повыше. – Это не портсигар и не символ Вечного Огня – не стоит наделять их лишними смыслами. Это прежде всего – вещи. Возможно, для их владельца – предыдущего владельца – они были чем-то бо́льшим, значили что-то, имели свой особенный смысл… Но он сдох, и те смыслы сдохли вместе с ними. А смысл, которым можем наделить эти вещи мы, – только один… Я тряхнул цепочкой с «крыльями»: – Это – деньги. То, что может изменить чьи-то жизни – ваши жизни, например, да. Золото к золоту, серебро к серебру, прах к праху. Не хочешь участвовать – не участвуй. Но и не мешай мне поступать как я считаю правильным, а я считаю правильным, если вы поедете учиться куда-нибудь дальше Печоры. А ты вообще знаешь, сколько стоит даже год обучения и проживания хотя бы в Пермской академии магии? Я уж молчу о Новгороде, Киеве или Москве… Хильда посмотрела на меня странным взглядом. Без злобы, неприязни или даже удивления, но все равно странным. – Знаешь, Конрад… Что-то в тебе изменилось, – на удивление спокойно сказала она. – Что-то в тебе очень сильно изменилось. Ты же всегда был таким… таким правильным… Иногда прям до тошноты. А теперь ты говоришь все это, как какой-нибудь… ну, знаешь – будто ты принял всю эту хрень Ницше за чистую монету. Свободный человек… и прочая ахинея… – Единственное, в чем я согласен с мэтром Ницше, – Бог умер. Потому что только его смерть может оправдать все то дерьмо, что творится в этом мире. – Конрад, ты начинаешь меня пугать, – вроде бы в шутку, а вроде бы и нет сказала Хильда. – Мой брат никогда бы не выдал настолько охренительную мысль. – Я тоже стал себя пугать, сестра, – криво усмехнулся я. – Я тоже. Но знаешь что? И пускай. Может, хватит уже просто плыть по течению, и пора бы делать то, что считаешь правильным… – Хорошо. Ладно. Добро́! – поморщившись, вскинула руки в жесте капитуляции Хильда. – Не буду с тобой спорить – ты и правда говоришь разумные вещи, но… Должны же быть у всего границы. Так ведь? – Намекаешь на то, что алчность до добра не доводит? – Угу. – Можешь не беспокоиться, – хмыкнул я. – Я-то свои границы знаю – сам же их и установил… – Интересно знать – когда же ты это успел сделать? – хмыкнула в ответ сестра. – Еще недавно твоим пределом было изображать из себя главу клана в отсутствие Райнхарда, учить меня жизни да пытаться всеми правдами и неправдами повысить ранг… Хильда осеклась. – Извини, не хотела обидеть. – Брось, – рассмеялся я. – Видишь же – мои попытки увенчались успехом. – Просто в один день осенило? Ну да, ну да… – скептически проворчала девушка. – Должен быть какой-то секрет. Ты что-то вычитал в Запретном архиве? – Ты же знаешь – даже печать Наследника не дает туда хода, если не инициирована. Так что – нет. – Но ты ведь тоже думаешь, что там есть что-то способное повысить силу? – хитро прищурилась Хильда. – Учитывая, что у Винтеров почти никогда не рождались «пустые»? И десятый ранг получали к совершеннолетию почти все? Да по-любому. Но весь вопрос в цене… – Ну да, ну да, – ехидно произнесла сестра. – Жертвоприношения, гримуары из человеческой кожи, контракты с герцогами Той Стороны… Вот так и рождаются нездоровые слухи, а Винтеров начинают считать черными магами. Что есть, то есть. Аскетизм предков, фамильное ремесло, красные глаза и нелюдимость создали нам, пожалуй, даже слишком грозную и зловещую репутацию. Которую, правда, Винтеры особо и не старались развеять. Да и зачем? Опасаются, считают опасными? Ну и хорошо, ну и здорово, значит, меньше в дела клана будут лезть… – То, что клан никогда не баловался черной магией и проходил все проверки Конгрегацио Малеус, – это одно, а что у нас в загашнике есть сильные, но опасные ритуалы – это уже другое. Мало ли существует опасной магии, которая не требует потрошить младенцев, но может быть опасна для чародея?.. Алые точки зрачков посреди темноты глазниц. Человеческая голова с содранной кожей. И нечеловечески острые зубы в скалящейся пасти. – Выбирай, – говорит мне гейст. Я вздрогнул. – Что такое? – моментально насторожилась Хильда, кладя руку на револьвер. – Да так, ничего… – отмахнулся я. – Ты как будто Ангра-Майнъю увидел во плоти, – цыкнула сестра, но тут же бросила шутливый тон. – Ты что-то увидел? Что ты увидел? – Не знаю… Кажется, ничего хорошего. Наверное, именно это и видят все пророки – ничего хорошего… И, наверное, именно поэтому они слишком уж часто сходят с ума. – А что ты вообще видишь? – вроде небрежно спросила Хильда, хотя и выдала явно давненько терзающий ее вопрос. – Там, на станции – ты ведь что-то увидел, верно? – Я даже не уверен до конца, что вообще что-то вижу, – пожал я плечами. – Так, какие-то смутные отрывки… Как будто внезапно всплывающие из памяти воспоминания. Память о еще не случившемся… Или о том, что может случиться. В тот раз мне привиделась газета с фотографией разрушенного вокзала и подписью, что это была акция Либрии. – То есть специально что-то увидеть ты… – Нет, не могу. – Жа-а-аль… – разочарованно протянула девушка. – Было бы интересно узнать свое будущее… – Чего ты ждешь? Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом. – Покончи с этим, палач.