Почему? А потому что полиция, мать ее так, не прибыла! Мы прождали, наверное, с полчаса, но даже ни единого полицейского свистка не услышали. И это после стрельбы считай что в центре города! Хотя вон Хильду даже за обычную кабацкую драку ажно княжеская стража паковала. Безобразие, в общем. Совсем надзиратель Кот мышей не ловит… Каламбур? Ну, пусть будет каламбур… А раз гора упорно не шла к пророку, нами было решено выдвигаться самостоятельно. За это время Семеныч собрал пяток дюжих парней, которые выволокли тела налетчиков из лавки и запаковали их в дерюгу. Но предварительно мы этих голубчиков обыскали – с полным на то основанием, между прочим. Никогда не отличавшаяся брезгливостью Вилли занялась тем покойником, которого подстрелила из карабина; Хильде достался бандит с двумя моими пулями в туше. Блондинка недовольно ворчала, но карманы обыскала, хотя и таким она заниматься и не любила. Обвинений в мародерстве мы не опасались – что в бою взято, то законный трофей. А мы не какие-то там проходимцы с большака, а на княжеской службе вообще-то – даже Мина числится форестером при дяде, даже несмотря на то, что ей всего четырнадцать. Это замуж ей по традициям еще рано, а вот боевое оружие в военных кланах принято вручать уже лет в двенадцать – обычно кинжал или стилет… Нам хиршфангеры дарили на восьмилетие. А в двенадцать лет – винтовки. – Кто такие? – спросил городовой. – Новенький, что ли? – спросил я. – Обер-форестер Винтер, к надзирателю Коту – грабителей поймали. Я вытянул из-под кителя висящую на шее Печать – серебряный цербер в черном круге – и продемонстрировал полицейскому. И подумал, что стоило бы переложить из внутреннего кармана плаща жетон лесной стражи… – Вашбродь, – немедленно взял под козырек городовой, – следуйте за мной. Вошли внутрь управы. Чердынь – городок маленький, всего четыре тыщи душ по последней переписи – аккурат на околоток и набирается. Но место не сказать чтобы самое спокойное, даже несмотря на маленькое население – речной порт же, а в порту завсегда какие-нибудь мутные личности ошиваются. При этом полиции, как обычно, было мало – девять человек вместе с околоточным надзирателем на весь город. Конечно, ни с кем задиристым мы не граничим, но Ожог – это вряд ли лучше каких-нибудь горских княжеств под боком. Так что полиция – это так, по остаточному принципу, а больше внимания князь уделяет порубежной страже и личной дружине. Но дружинников в городе тоже всего десяток, и они вечно на каком-нибудь вызове… Хотя, надо признать, сегодня управа была и вовсе феноменально пуста… Даже странно. Где все? Куда подевались? Дверь в кабинет надзирателя была распахнута настежь. – Вашбродь, к вам, – доложил городовой. – Дмитрий Петрович, – приветственно кивнул я, – доброго дня. – Свободен, Игнат. Что-то писавший за столом Кот отложил перо в сторону, снял и убрал небольшие круглые очки и поднялся на ноги. – Конрад Вольфрамович. Чем обязан? Околоточному надзирателю было где-то под полтинник, и в противовес своей фамилии он скорее походил на гончую или борзую – высокий, сухопарый, не потерявший военной выправки даже после отставки из княжеской стражи. Черный мундир, красные погоны с серебряным просветом, пара аксельбантов, полдюжины медалей – в основном за выслугу. И тем ярче выделяется белый эмалевый крестик «георгия», который одинаково высоко ценится в большинстве княжеств Конфедерации – такой при княжеском дворе не выслужить. Другие ордена – пожалуйста, но «георгия» трогать не решаются и спустя два века после учреждения. «Ни высокое происхождение, ни колдовской ранг не дают право быть пожалованным сим орденом. Дается оный лишь тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком. Сей орден никогда не снимать, ибо заслугами оный приобретается». Все статуты не помню – это скорее к Вилли, это она у нас кладезь знаний, но вот описание Георгиевского креста помню. Ну и последний такой штришок к портрету господина околоточного надзирателя – нашивка на груди. Белая снежинка на черном поле и небольшая римская «Х» чуть ниже – стихийник, десятый ранг. Маг. – Мы там шестерых грабителей поймали, – сообщил я, проходя внутрь кабинета. – Троих мертвыми, еще троих живыми… И за двоих из них награда полагается, судя по розыскному листу. Мы ваших ждали, Дмитрий Петрович, да только никто не подошел… Чего это так, а? – Присаживайся, Конрад Вольфрамович, – со вздохом произнес надзиратель, опускаясь обратно в кресло. – Чаю? Морса? Или чего покрепче? – Знаете же, что чего покрепче мне рано, – усмехнулся, садясь на стул напротив. – А вот от морса не откажусь. Кот налил в стакан с подстаканником морса из графина, и я с удовольствием глотнул прохладного напитка. – Ну-с, а теперь рассказывайте. – А что там рассказывать? – пожал я плечами. – Дядюшка на охоту отправился, а мы с сестрами в город наведались – за покупками. Ну и как водится – заглянули к Василь Семенычу, а тут сразу шестеро налетели. Все при оружии, действовали слаженно, грамотно. Нас – на прицел, по залу рассредоточились… – А как вы их тогда повязали? – полюбопытствовал надзиратель. – Не восприняли нескольких детишек как угрозу, – криво усмехнулся я. – Какой досадный промах. – Кот усмехнулся в ответ. – Троих обезвредили прямо в лавке – двоих насмерть, еще одного просто вырубили. Затем – погнались за остальными… – А чего погнались-то? К чему такой риск? – Ну, знаете, Дмитрий Петрович… – поморщился я. – Сразу было видно – головорезы опытные, таким человека прихлопнуть – что комара… И отпускать таких по городу свободно бродить? Нам тут еще жить, знаете ли, и в глаза простому люду потом смотреть. В общем-то, говоря это, душой я особо не кривил. Ну да, первой в погоню бросилась Вилли, а я просто за ней последовал на всякий случай, чтобы чего не вышло, но в целом я убеждения кузины разделял… Хорошая тварь – мертвая тварь. – Тоже верно, – вздохнул полицейский. – Одного из нападавших сестра опознала – Егорка Меченый. Бандюк знатный, в великом розыске. – Помню, – поморщился Кот. – Живым взяли? – Ага. – Ну, живой он ненадолго… – Двести рублей золотом были обещаны за него и мертвого, – многозначительно произнес я. – Квитанцию сейчас выпишу, не извольте беспокоиться, – кивнул надзиратель. – Еще кто из «звонких»? – Двое неизвестных, еще двое – братья Бирюковы, Семка и Прошка. По полста рублей за голову, живыми или мертвыми. Еще одного не опознали – ему из обреза башку снесло начисто. Триста рублей только за эту троицу! И это не считая трех рублей, нашаренных в карманах и зашитых в подкладке одежды этой неудачливой шестерки – что-что, а несмотря на аристократическое происхождение, шмонать мы научились. Это сейчас дядя вполне себе благопристойный охотник, а вот в нашем возрасте вел достаточно… бурный образ жизни. Ну и трофейное оружие конечно же, которое даже сразу можно было и не продавать – немного почистить, там подкрутить, тут подогнать… Трофеи в плохом состоянии продавать – это неприлично просто-напросто. К тому же за грязь и разболтанные механизмы и цену собьют вполне справедливо… Обрез, мосинский карабин и пять револьверов – три «драгуна» и два «вебли» в неожиданно приличном состоянии. А это, между прочим, еще рублей полтораста! Полтыщи рублей за небольшую перестрелку, а? Как по мне – очень даже неплохо. Так что риск определенно стоил того… Прям хоть уходить из убийц тварей в охотники за головами. – Если в розыске и на каторге уже был, то по «портакам» определим. Да уже сами определили при осмотре. Там не то что татуировки – клейма разбойника и убийцы, так что наверняка в розыске, и наверняка награда причитается… Вот только без головы его будет муторно опознавать и муторно доказывать, что он тот самый (какой-нибудь) беглый убивец, за которого княжеская канцелярия обязана нам выплатить положенную награду. Но это нам. А вот околоточному надзирателю со своими явно будет проще сговориться… – Дмитрий Петрович, а давайте вот как сделаем, – предложил я. – Запишите на нас только пятерых, а этого безголового неизвестного на себя возьмите. На награду претендовать не будем, слово Винтеров. – Так. – Кот откинулся назад, переплел пальцы на груди и внимательно посмотрел на меня. – Ваше предложение понятно. А чем же я могу быть благодарен вам, Конрад Вольфрамович? – Не мне, – веско сказал я. – Клану Винтер. Видите ли, в чем дело, Дмитрий Петрович… Не так давно случился некий неприятный инцидент с моей досточтимой сестрой Хильдегардой… – А, – надзиратель слегка улыбнулся. – Да, мне известно об этом… незначительном инциденте. Но я уже говорил, что окончательно мы его будем улаживать с главой клана. – А может, не стоит? – вкрадчиво произнес я. – Дядюшка ведь постоянно занят по службе… Да и к чему лишний шум? «А если дядя придет разбираться, то без шума может и не обойтись», – мысленно добавил я. – Как по мне, сей незначительный инцидент не стоит внимания главы клана – его вполне по силам решить и мне как первому в очереди наследования… Не наследник – просто первый в очереди. Пока не объявят официально – лишь первый в очереди… Кот задумался. Получал он меньше дяди, хотя и тратил тоже наверняка меньше… Зато у него точно не было полулегальных прибытков, а взяток он не брал – это точно. А вот награда за поимку разыскиваемого преступника – штука совершенно официальная и солидная. Не факт, что за этого безголового мы вообще награду получим, а мотоцикл вызволять как-то надо – это де-факто он в личном владении Хильды, а так-то считается клановым имуществом. И уж за ту же половинную цену, что дядя его приобрел, его в случае чего и продать можно, а там больше пятисот рублей золотом, между прочим… – А ваша уважаемая сестра, кстати, при задержании послала представителей власти по матери и в прочие малопривлекательные места человеческого организма, – заметил надзиратель. – Она извинится, – уверенно заявил я. – И пообещает, что больше такого впредь не повторится. – Ой ли? – усомнился полицейский. – Ручаюсь.