Сэм сидит в гостиной и смотрит телевизор. Я на цыпочках крадусь наверх – очень хочу принять душ. Врываюсь в свою комнату, скидываю одежду, бегу в ванную и включаю воду, чтобы смыть сегодняшние стрессы. Через несколько секунд я слышу шаги, затем дверь в ванную отворяется. – Рив? – Да, это я. – Нужно поговорить. Срочно. – Я домоюсь и выйду, – ворчу я. – Что, не подождать? – Боюсь, никак… Маленькие мучения накапливаются, уж теперь я в стопудово плохом настроении. Во что превращается жизнь, когда нельзя принять душ без тревог? Я методично намыливаюсь, затем мою волосы, стараясь втирать неэффективный гель с поверхностно-активным веществом в кожу головы. После пары минут полоскания вырубаю подачу воды и открываю дверь, где сталкиваюсь с удивленным Сэмом. – Полотенце подай, – говорю я ему, пытаясь выглядеть непринужденно. Он сразу подчиняется. Месяцы жизни в обществе оранжерейных цветочков сотворили дивные вещи с моим ощущением тела: я чувствую себя на удивление неловко из-за того, что стою перед ним голой. Думаю, Сэм и сам смущен. – Что за важность такая важная? – интересуюсь я, переступая бортик душа. – Телефон звонит, – бормочет он, пытаясь отвести взгляд, но его глаза возвращаются ко мне. – Ого. И кто это может быть? Сэм заворачивает меня в полотенце, будто я – хрупкое сокровище, к которому лучше не прикасаться. Я вся кривлюсь и пытаюсь не зацикливаться на этом. – Фэр и Эл услышали что-то странное от Майка – говорят, нужно это обсудить. – Плохи дела. – Я пытаюсь сосредоточиться. Вода на моей коже внезапно становится холодной. – Но насколько плохи? – Думаю, что-то случилось с Касс. – От этих слов я вся внутри подбираюсь. – Майк поделился с парнями какой-то сумасшедшей историей, якобы услышанной от Фиоре. Вроде священник сказал ему, что одно из здешних строгих правил – как бишь там, «плодись и размножайся». Ну, типа, можно получить гигантский бонус за то, что у тебя будут дети. – Может, он просто слишком сильно вжился в роль? – уточняю я. – Фэр тоже так подумал, но потом Майк сказал Элу, что получит свои бонусные очки независимо от того, согласится ли Касс на содействие. – Голос Сэма звучит встревоженно. – Эл не был уверен в том, что это значит. Мой разум лихорадочно работает. – Касс вчера не было в церкви, Сэм. В последний раз, когда я ее видела, она казалась испуганной – даже разговаривать нормально не могла. Знаешь, кажется, я понимаю, что к чему. И мне очень не хочется, чтобы это оказалось правдой. – Видишь ли, Фэр позвонил мне, когда Эл сказал ему, что Майк отпустил какую-то шутку про то, что намерен навсегда пресечь попытки Касс сбежать. И, по мнению Фэра, это прозвучало как-то… неправильно. Рив, что происходит? Что мы будем делать, если окажется, что он привязывал Касс к кровати перед тем, как уйти на работу, или применял к ней физическую силу, или… что-то в этом духе? Для человека, живущего в симуляции Темных веков, Сэм временами может быть душераздирающе наивным. – Сэм, ты знаешь, что значит «изнасилование»? – Я читал про это, – осторожно говорит он. – Обычно идет в связке с «нападением» и «убийством». Ты думаешь… – Думаю, надо выяснить, что Майк учиняет над Касс, и избавить ее от него, если это что-то непотребное. Не думаю, что сто́ит рассчитывать на помощь полицейских-неписей или Фиоре, раз на то пошло. У толстячка-священника тоже не все дома – даже епископ Юрдон так думает. – Я делаю паузу. – Да, плохи дела. Мысль о том, через что, возможно, проходила Касс, приводит меня в ужас – и не в последнюю очередь потому, что я догадываюсь, как отреагируют некоторые члены нашей когорты на попытку спасти ее от Майка. До прошлого воскресенья я, возможно, была более оптимистично настроена в отношении соседей, но теперь знаю, что лучше не ждать от них ничего, кроме обескураживающей жестокости, если они сочтут, что их драгоценные бонусы находятся под угрозой. – Думаю, Яна могла бы нам помочь, но ей нездоровится. Алиса, возможно… Энджи запугана, но если найти к ней подход, может, и ее удастся подбить. Джен… Нет, эту лучше не подпускать на пушечный выстрел. Что думаешь про своих приятелей? – Фэр в деле, – сразу отвечает Сэм. – Ему тоже все это не по душе. Эл – может, да, а может, нет… Думаю, если постараюсь, смогу привлечь Грега, Мартина и Альфа. Вполне себе немаленькая команда соберется. – Он странно смотрит на меня. – Никаких убийств, – предупреждаю я. Сэм вздрагивает. – Нет, конечно. Ни за что. Но… – Кто-то должен пойти и выяснить, правда ли все это, или у нашего доброго соседа Майка просто дерьмовое чувство юмора. Так? Сэм кивает. – Но кто? – Кто, если не я? – развожу я руками. – И без отлагательств. Я пойду оденусь. Ты поговори с парнями по телефону. Собери их здесь. Обсудим план действий заранее, чтобы все прошло без неприятных сюрпризов. По рукам? Сэм кивает, затем смотрит на меня со странным выражением лица. – Что-нибудь еще? – Ну да. – Я подаюсь вперед и быстро целую его в губы. – Поторапливайся. Через три часа наша команда по спасению Касс набивается в пустующий дом, стоящий через дорогу от логова Майка. Сюда нас привез таксист-непись; эта улица еще на добрых три четверти не заселена. Вход в пустой дом мы взломали – подсобил Фэр: он взял с собой штуку под названием «лом». Мебели здесь немного, и все пыльное, да еще темно вдобавок: мы не зажигаем свет, чтобы ненароком не привлечь внимание Майка. Но так всё лучше, чем пару часов провести в засаде где-нибудь в кустарнике. Нас всего пятеро – я, Сэм, Фэр, Грег и супруга Грега, Тэмми. Она настроена очень серьезно – вся клокочет от тихой злобы. Думаю, она и не осознавала, насколько все плохо, пока Сэм не позвонил ее мужу. Уже почти полночь, и мы все устали, но я еще раз репетирую план. – Итак, снова по порядку. Я перейду через дорогу и позвоню в дверь. Попрошу его дать мне пройти к Касс. Сэм и Фэр – в зависимости от того, как Майк отреагирует, вы либо отступите, либо присоединитесь ко мне. У меня с собой свисток. Один свист значит, мне нужна ваша помощь с Касс. Два – мне нужна ваша помощь, чтобы отбиться от Майка. Грег, Тэмми – берите чулки и натяните их на головы. Мы не хотим, чтобы Майк узнал вас, если придется присматривать за Касс. – Надеюсь, вы все ошибаетесь на его счет, – мрачно протягивает Тэмми. – Я тоже, поверь мне. Я тоже. – Искоса смотрю на Фэра. – У Майка, по-моему, всегда были проблемы с головой, – бормочет он. – Что-нибудь еще, прежде чем мы начнем? – спрашиваю я, вставая. – Да, – говорит Фэр. – Если ты не свистнешь и не выйдешь в течение десяти минут, я все равно за тобой пойду. – Он стискивает лом в кулаке. – Рассчитываю на тебя. – Я киваю, выхожу из двери и перехожу дорогу. Сад Майка весь зарос сорняками, трава вымахала чуть ли не до пояса. В окнах свет не горит, но само по себе это ничего не значит. Калитка приглашающе распахнута. Прохожу через нее и смотрю на входную дверь – в нее вделан новый замок, большой и внушительный с виду. Надавливаю кнопку звонка – никто не отвечает. Звоню снова – в холле загорается свет. Я напрягаюсь, готовая к худшему, когда слышу, как поворачивается ключ сначала в одном замке, затем – в другом, и вот дверь наконец открывается. – А, это ты. – Майк рыгает на меня, и я чувствую запах кислого вина в его дыхании. На нем грязная футболка и боксеры, в руках он сжимает откупоренную бутылку. – Чего приперлась? – Он косится на меня. – Разве я не сказал тебе не приставать? – Я хочу увидеть Касс, – говорю я спокойно. Холл весь завален – пустыми коробками из-под еды, судя по всему, и другим мусором. Пахнет приторно-сладко. – Ее не было в воскресенье в церкви. – Что, правда? – Майк отпивает из бутылки и смотрит на меня с прищуром. – Ну ладно, заходи. Я переступаю порог, когда он пятится в дом. Сначала здешний коридор, надо думать, был почти как зеркальная копия того, что в нашем с Сэмом доме, но сейчас он в буквальном разорении, упадке – сплошь завален разорванными коробками из-под полуфабрикатов и остатками разлагающейся снеди. Что-то наверху протекло, и по одной стене расползается вонючее пятно. – Она наверху, отдыхает, – говорит Майк, указывая на лестницу. – Поднимайся. Я пристально смотрю на него. – Думаешь, она не будет против? – А с чего бы ей. Когда я ступаю на лестницу, он бочком спускается вниз и закрывает дверь, затем поворачивает оба ключа в замках. – Давай-давай, – говорит он мне посмеиваясь, – шуруй. Не о чем волноваться. Ну уж нет. Я дергаю за шнурок, обвитый вокруг шеи, и хорошо спрятанный под надетым на мне джемпером свисток прыгает мне в руку. Даю два сигнала – и отпрыгиваю подальше. Майк вздрагивает, затем поворачивается ко мне – на его лице замешательство, переходящее в гнев. – Это еще зачем? – кричит он, и позади него раздается громкий треск, когда кто-то с размаху влепляется в дверь. Я взлетаю по лестнице и в спешке оглядываюсь. Слева находится большая спальня, как и у нас. У стены – куча грязной одежды, я чувствую сладко-тошнотворный запах забитой канализации, подавляющий другие, куда менее очевидные. Бросаюсь в спальню – моя рука тянется к выключателю на стене. Слышу стоны. Снизу доносятся треск дерева и нечленораздельный яростный рев, но я слишком занята, разглядывая кровать. Бо́льшая часть мебели в комнате перевернута вверх дном и вдобавок имеет такой вид, будто ее громили секирой. Кровать – единственное исключение, но и она оголена до матраса. От нее несет экскрементами и застарелой мочой, кругом вьются мухи, но главное – кровать занята: на ней, распростертая, голышом лежит Касс. Ее руки привязаны к верхним кроватным стойкам, ноги – к нижним. Она жутко грязная, у нее на бедрах – синяки, а лицо выглядит так, словно по нему методично лупили чем-то очень тяжелым. Из съехавших набок, деформированных губ доносится не то визг, не то свист. Кажется, ее челюсть раздроблена. – Сюда! Наверх! – кричу я в дверной проем и снова поворачиваюсь к ней. – Мы вытащим тебя отсюда, милая. – Я склоняюсь над ней и вытаскиваю перочинный нож, который захватила с собой на всякий пожарный. – Может, будет больно, но потерпи. – Я начинаю пилить веревку на ее руках, и Касс хнычет. Когда она двигается, от тела поднимается волна ужасной вони, и я понимаю, что она не просто исхудавшая, а уже на грани истощения. И на руках у нее – гниющие язвы, прямо под туго затянутыми узлами. Снизу доносятся звуки: заварушка в разгаре, удар сыплется за ударом, кто-то дико орет. Касс всхлипывает, затем громко стонет, когда последний узел подается. Ее руки безвольно опускаются, и она снова стонет. Руки опухшие и почерневшие, у меня на их счет очень плохое предчувствие – но нельзя терять время. Подхожу к изножью кровати и начинаю распиливать веревку вокруг ее правой лодыжки. В этот момент она кричит, и я вижу, что Майк сделал, чтобы помешать ей убежать. На веревке – кровь, потому что он перерезал ей ахиллово сухожилие: ступня безвольно болтается, и всякий раз, когда двигается, Касс пытается кричать, булькая и хрипя сквозь сломанную нижнюю челюсть. Фиоре сказал ему: можно получить гигантский бонус за то, что у тебя будут дети. Я кричу от ярости, и тут в дверях кто-то появляется. Поднимаю глаза и вижу, что это Сэм. На щеке – кровоточащий порез, один глаз полузакрыт. Его потрепанный вид мигом отрезвляет меня. – Сюда, – подзываю я его звенящим от напряжения голосом. – Пожалуйста, подержи ее ногу неподвижно… Когда мы спускаемся вниз, Грег набирает номер, которого я не знаю, и вызывает скорую помощь. Все немного потрепаны, за исключением него и Тэмми. Завтра у Сэма будет отменный синяк под глазом. Фэр получил удар под ребра, когда они с Сэмом и Грегом разбирались с Майком. Сам виновник торжества валяется на полу. Я уже жалею, что всех надоумила воздержаться от линчевания, но первоочередная задача – доставить Касс в место врачевания, где ей помогут. У нас будет достаточно времени, чтобы разобраться с Майком позже – при условии, что он не захлебнется собственной рвотой, пока будет без сознания. Такой исход значительно упростил бы ситуацию для всех нас. – Как она? – спрашивает Тэмми. – Я бы лучше…