Оставалось надеяться на честность королевского оборотня. Дальше все пошло гладко, даже слишком. Маг-портальщик не подвел, протащил всех по виртуозно выстроенной последовательности открывающихся коридоров, каждый из которых был длиной ровно в один шаг. Вот так шагаешь – и уже вываливаешься в пустоту, но вместо того чтобы начать падать, мгновенно оказываешься на чем-то твердом. Это «что-то» на глазах меняется, пуская через себя волны синего холодного пламени, и на следующем шаге снова выныриваешь, чтобы опять погрузиться в непрестанно двигающийся коридор. В итоге их выбросило посреди жизнерадостно-зеленого парка, на широкую, усыпанную хрустящим гравием дорожку, по обе стороны которой были разбиты роскошные цветники. Солнце пока что висело низко в небе, только что взошло над королевским ярусом, в ветвях чирикали птицы и воздух – свежий, прозрачный – был напоен ароматами роз, медуницы, фиалок… Леона невольно вздохнула полной грудью. Господи! Она уже почти забыла, как это, когда над головой солнце, когда днем светло, когда дождь поливает весь ярус, а не только захлестывает по краям. Ее руку все еще держал Арман Линто. А в свободной руке у него была уздечка Рекко. Леона осторожно покосилась на оборотня, и сердце тут же кольнуло сожаление. Как жаль, что у них ничего не может быть! Наверное, она бы любила его. Или уже по глупости влюбилась. А он… Первым засуетился Сильен. Оказавшись в свете дня, он ничуть не изменился, все то же умное лицо ученого или прожженного интригана. И Леона наконец вспомнила, что пару раз видела при дворе этого мужчину, всегда тихого и настолько неприметного, что она так и не удосужилась узнать, как его зовут. А выходит, этот седой придворный играет далеко не последнюю роль в театре Вечной королевы. – Льессы, прошу вас, давайте пройдем во дворец, не будем привлекать внимания, – сказал он. – Пожалуйста, через правое крыло. Леона почувствовала, как внезапно напрягся Арман. Она проследила за его взглядом. Из-за деревьев показалась пестрая стайка придворных, которые двигались прямо к ним. Женщины в пышных платьях и мужчины, разодетые, словно те попугайчики, что были у маркиза Риквейла. Леона едва не рассмеялась. Да уж, внимание им обеспечено! Они с Арманом грязные, оборванные, всклокоченные. – Идем, пожалуй, – отозвался Линто, беря Леону под локоть, – не нужно им нас видеть. Но одна женщина в платье цвета пыльной розы показалась Леоне знакомой – что-то неуловимое в позе, жестах, повороте головы. «Феломена!» – Леона прикусила губу. И что теперь делать? Арман, конечно, обещает, что все закончится хорошо. Но они ведь и так задержались, и Феломена наверняка уже побывала в квартире Леоны, убедилась в том, что льесса-некромант благополучно присвоила аванс, а сама ничего не сделала. Решение созрело мгновенно. Леона уперлась ногами в гравий, чем вызвала недоумевающий взгляд Армана. Он наклонился к ней: – Пожалуйста, без глупостей. Теперь уже поздно. – Дай мою сумку, – быстро прошептала Леона, поглядывая на веселую компанию из-за широкого плеча Линто. – Мне надо кое-что отдать. Пожалуйста! Он колебался пару мгновений, затем снова посмотрел на приближающихся придворных. – Хорошо, только быстро. Я даже не буду спрашивать, что там у вас. Леона кивнула. Все-таки хороший он, с ним можно договориться. То, что слышала в свое время про льесса Линто, оказалось дешевой мишурой, трухой, просыпающейся сквозь пальцы. Взяв из рук Армана сумку, Леона расстегнула ее, достала колбу – ту самую, где все еще был отпечаток, столь необходимый Феломене, и бегом устремилась навстречу веселой компании. Пестрая стайка придворных, едва завидев, кто и в каком виде к ним бежит, замерла на месте. Феломена даже попятилась, спрятавшись за спину светловолосого мужчины в роскошном камзоле изумрудного цвета. Леона отмечала про себя мелочи: жемчужную брошь на лифе, бархатную сумочку в тон платью, заколку с белыми перьями в высокой прическе. Вздохнула невольно: ах, Леона Кьенн, почему вам не довелось быть простой беззаботной птицей, как эта женщина? Вообще, почему одним выпадает легкая доля, просто порхать и блистать, а некоторым приходится выцарапывать все блага у судьбы? Леона остановилась, не дойдя нескольких шагов до компании. Она видела, что ее пристально разглядывают и точно так же смотрят на льесса Линто – уж его-то узнали все. – Льесса Феломена, – спокойно позвала Леона, – как хорошо, что мы встретились. Кукольное лицо Феломены расплылось в заученной улыбке. – И вам приятного дня, льесса! – Можно с вами поговорить? Слуха коснулись шепотки: кто это? Откуда? Феломена, величественно кивнув, подошла к Леоне, заглянула встревоженно в лицо и уже шепотом проговорила: – Милочка, вы с герцогом Саторийским… Я уже жалею, что с вами связалась. – Простите меня, – сказала Леона, – что так получилось. Видите ли, обстоятельства неодолимой силы. Но свекра вашего я все-таки выловила, вот, держите. И протянула Феломене колбу на раскрытой ладони. Та моргнула. Потом перевела взгляд на Леону. – Это… оно? – Простите меня еще раз, – прошептала Леона, – я не смогла довести дело до конца. Но отпечаток вот он. Теперь вы можете найти любого некроманта и попросить его сделать копию памяти вашего родственника. Сами увидите, что и куда он спрятал. Она почти насильно вложила колбу в нежную и прохладную руку Феломены. – Еще раз извините. – Подождите! – Во взгляде Феломены наконец мелькнуло понимание. – Вас оборотень сцапал? Но почему? Чем вы провинились? И почему вы в таком виде? Леона даже улыбнулась, пожала плечами. И внезапно ощутила расположение к Феломене. – Ни в чем я не провинилась, не беспокойтесь. Просто, хм, дела. Так сложилось. – У меня влиятельная семья, – быстро зашептала Феломена. – Наверное, мы можем сказать что-нибудь в вашу пользу. – Спасибо, ничего не надо. – Леона невольно пожала ей руку. – Я пойду. И она пошла, оставив за спиной удивленную Феломену. Наверное, Леона могла бы завершить дело после того, как уляжется суета с королевой, но что-то словно толкнуло сделать это сейчас. И сразу стало легче на сердце, прямо тяжкий груз свалился. С высоко поднятой головой она вернулась к ожидающим Линто, Сильену и гвардейцам. Вопреки тому, что ей предстояло сделать, настроение улучшилось. Леона улыбнулась Арману, отчего тот нахмурился и отвел взгляд, кивнула Сильену: – Все. Теперь точно все. Идемте, я готова. Сильен как-то странно глянул на Армана, но тот лишь головой мотнул, а сам, стараясь не смотреть на Леону, снова взял ее за руку и повел во дворец. Обронил на ходу: – Сильен, отдайте приказ на розыск моего секретаря. Пусть кто-нибудь отправится ко мне домой и как следует обыщет комнату Бранта. Для инициации поиска нам нужны личные вещи. – Как скажете, герцог. А мимо проплывали удивительно красивые клумбы с бархатными фиолетовыми петуньями, с бордово-желтыми бархатцами и россыпями разноцветных маргариток. Леона вдруг подумала, что ей и в самом деле хорошо вот так идти, смотреть по сторонам, наслаждаться видами королевского парка. Так и шагала бы вечно за руку с ним. Только вот не получится. Уже скоро… Светло-серое здание дворца заслонило полнеба, и красота, застывшая в лепнине, уже замещала красоту живую. – Сильен, пошлите за королевским лекарем, – распорядился Арман. «За лекарем? Но зачем?» Она хотела задать вопрос, но вспомнила, как Арман убеждал ее в том, что все будет хорошо. Возможно, именно для этого и нужен маг-целитель. И вот они вошли под белоснежные своды дворца, но через какое-то совершенно незнакомое Леоне крыло. Под ногами была черная и белая плитка, выложенная как шахматная доска, по светло-серым стенам все так же вилась белая лепнина – виноградные лозы сползали сверху, а снизу поднимались вьющиеся розы. В этих растительных арках были то окна, то ниши, в которых стояли разноцветные вазы. Леона вздохнула. Жаль, что для нее этот красивый мир утрачен и теперь ее удел – ютиться где-то в Середине, ловить по утрам скользящие лучи солнца. Свернув несколько раз, миновав три или четыре зала, она, Арман и Сильен оказались у неприметной запертой двери. Арман постучал, и все застыли в ожидании. Потом по ту сторону раздались шаркающие шаги – так может передвигаться пожилой человек. Повернулся ключ в замочной скважине, затем по двери словно стек вниз белый огонь – и она открылась. На пороге стоял старик с венчиком белоснежных волос на голове и в очках с толстыми стеклами. У старичка были густые бакенбарды, тоже совершенно седые. Почему-то старик показался Леоне очень милым, и она представила, как каждый вечер, выходя из дворца, он возвращается домой, где его ждет пожилая льесса, его почтенная супруга, может быть, выросшие дети. И внуки, веселые, неугомонные сорванцы. – Арман! – Леона поймала встревоженный взгляд этого старичка. – Мы уже волноваться начали, время-то идет! Проходите. Отпечаток с тобой? И снова уставился на Леону, но как-то особенно грустно. Ей показалось, что у него даже подбородок задрожал. – Отпечаток, – медленно и тихо произнес Арман. – К сожалению, отпечаток королевы сейчас находится в этой льессе. Старик хмыкнул, покачал головой и больше на Леону не смотрел. – Что ж, проходите, я закрою за вами. Выходит, события развивались самым, хм, наихудшим образом. – Выходит, что так, – отозвался Арман и снова взял Леону за руку. – Ждем лекаря, Меркл. Без лекаря ничего не будет. Леона поежилась. Происходящее совсем перестало ей нравиться. Но… он же обещал? Комната была небольшой и светлой, с высоким сводчатым потолком и двумя узкими арочными окнами, снаружи забранными решеткой. Леона огляделась. Здесь не было ничего, кроме странного, в человеческий рост, медного яйца, словно затянутого в корсет из сотен переплетенных между собой трубочек. Яйцо находилось на возвышении, облицованном розоватым мрамором, и, казалось, было намертво вмуровано в постамент. Ярко начищенные медные бока сияли в солнечном свете, и Леоне даже показалось, что вокруг яйца светится золотистый ореол. «Выходит, это и есть Оракул?» – угадала она. При мысли о близости порога, за которым решится ее дальнейшая судьба, руки предательски задрожали. Страшно, все-таки страшно… Но ведь Арман обещал, и ему нужно верить, потому что иначе можно сойти с ума. Она отошла в сторону, наблюдая, как Арман о чем-то переговаривается с Сильеном, как Сильен качает головой и разводит руками. Леоне, конечно, хотелось бы послушать, о чем они говорят, но почему-то в те минуты все стало каким-то неважным, потускнело, словно картина под слоем пыли. Леона снова посмотрела на Оракула. Вот он, магический механизм, воплотивший в жизнь бессмертие. Арман так и не рассказал, почему же Оракул не сработал должным образом. Наверное, такое бывает? Впрочем, уже все равно. Лишь бы гладко прошло то, ради чего ее сюда притащили. Леона снова поймала на себе внимательный и, как ей показалось, сочувственный взгляд старика в очках. Похоже, он что-то знал. Вот бы расспросить! Но что-то подсказывало, что Арману не понравится, если Леона начнет приставать к механику королевы с расспросами. Она вздохнула. Нет, наверное, нужно подойти и спросить хотя бы о том, что делать дальше.