Сегодня Макс встретил капитана радостным: «Тебя-то нам и надо!» — и с этим воплем затащил в общую мастерскую, где возбужденные мастера всучили капитану оружие и указали на тушу, к глубокой обиде ювелира Дейдры МакАльпин, которая, очевидно, сама хотела помахать острой штучкой. Теперь Шон Мак-Кинон любовно полировал бритвенно-острое лезвие, а мастера суетились: кто-то делал замеры по туше, кто-то сворачивал подстеленную предварительно бумагу и затирал попавшую на пол овечью кровь. Зачем им все это понадобилось, и почему сами мастера не рубанули злосчастную тушу, оставалось неясно, но это же артефактная мастерская Боллиндерри О’Тулла — здесь всегда происходит что-то невнятное, случается что-то фееричное, жизнь бурлит и бьет ключом. Дурдом, словом. — Не знал, что ты занимаешься оружием, — заметил капитан Лейт, когда дверь в личную мастерскую Макса закрылась, отрезая их от остального мира. Здесь с последнего визита ничего не изменилось — так же светило солнышко сквозь огромное окно в свинцовом переплете, так же стояла в углу чудовищная медная урна, про которую капитан точно знал, что она сжигает все, что в нее выбрасывают, за исключением живой органики. Два рабочих стола, сейф, шкаф, стеллажи, артефакт-ловец над дверью... Разве что порядка стало побольше. — А я и не занимаюсь, — легко отозвался Шантей, присаживаясь на один из столов. — Это Шону прислали. На гарантийное ежегодное обслуживание, как создателю. Он, оказывается, из рода оружейников, и у гномов мастером не из последних был — а потом со своими расплевался и в Лидий подался. И знатно, видимо, расплевался, если сидит у О’Тулла в общей мастерской старшиной и всем доволен. — И тут же, без перехода, буднично уточнил: — Ты что хотел? Меня твой посыльный сегодня с самого утра перехватил — еще до открытия, бедолага, на ступеньках дожидался… Лейт подтянул к себе ближайший стул, оседлал его и довольно ухмыльнулся — орчонок-посыльный, пригретый и прикормленный именно за надежность и ловкость (читай — за пронырливость и назойливость), честно отрабатывал свои монетки. Сегодня утром рабочий кабинет встретил капитана горой нелюбимой бумажной работы — перед тем, как идти с беседой к Шантею, нужно было запросить старое дело артефактора-менталиста, разослать запросы по его ученикам, написать отчеты о вчерашней поездке по информаторам, да и в целом… Упражнений в чистописании на его должности Вольфгеру хватало — даже с избытком. Именно поэтому, отправив мальчишку с запиской к Максу, капитан все утро убил на разгребание бумажных баррикад на своем столе, мечтая о добросовестном секретаре или хотя бы об артефакте-печатнике, как у мастера Алмии. Но пока ни того, ни другого управление капитану не предлагало — приходилось справляться вручную. Как итог — к Максу Вольфгер практически сбежал, с наслаждением оставив бумажки за спиной. Прима-мастер Максимилиан Шантей славился легкостью нрава и выдающимся, на грани гениальности, мастерством. Они приятельствовали еще с тех времен, когда Шантей, отрабатывая обязательную повинность по социальному контракту, сотрудничал с управлением стражи, хотя с легкостью мог бы выбрать себе местечко поприятнее. А вот с прошлого года эти отношения, кажется, переросли в дружбу. — Макс, сейф в доме Николаса Корвина — твоя работа? — Который? — безмятежно уточнил артефактор, и Лейт вздохнул. Это выражение на породистой, холеной физиономии означало, что на место Макса-раздолбая пришел Макс-профессионал и приготовился хранить тайну заказа. — Макс, в доме Николаса Корвина произошло убийство, которое, по стечению обстоятельств, предотвратило ограбление, — вкрадчиво уведомил прима-мастера вервольф. — Так что давай ты не будешь прикидываться придурком, не понимающим, о чем речь, а расскажешь мне про тот сейф всё, как на исповеди — и то, что знаешь, и то, что только предполагаешь! — Как — убийство? — мигом посерьезнел Макс. — Николас не пострадал? А Диана?.. А… — А давай я буду следователем, идет? — миролюбиво уточнил вервольф. — В порядке чета Корвинов. Что им станется… Горничную заставили открыть сейф, и защита ее того… — Ты что несешь, Лейт? — Шантей смотрел серьезно, встревоженно, но в целом особого беспокойства не проявлял. — Я на свои сейфы убойную защиту не ставлю. На последних словах интонация Макса чуть «вильнула», и капитан поспешил ухватиться за это ощущение: — А по соцзаказам? — А по соцзаказам я подписку о неразглашении даю, — так же серьезно отозвался прима. — И, если ты хочешь знать, на такую защиту разрешающих условий и документов нужно столько, что проще рядом караульного с ружьем поставить. У Николаса ни условий, ни соответствующих документов не было. Да он и не заказывал ничего похожего. — А что заказывал? — уточнил капитан, привычно переводя разговор в нужное русло. Макс вздохнул: — Лейт, что с убийством? Это не шутки. Если от моего изделия пострадал человек — я с тобой говорить не буду, пока ты мне толком не объяснишь, что произошло. — Взгляд прима-мастера подтверждал, что оный прима-мастер абсолютно серьезен. — Замучаешься к себе вызывать. Помимо выдающегося мастерства и раздолбайства Макс также славился ослиным упрямством — и это тоже был широко известный факт. Капитан вздохнул, прикинул, что проще — давить на Шантея и требовать сотрудничества или сообщить ему невинный факт, пусть подавится? Подумал, что все равно в ближайшее время тот сам все узнает от той же Алмии, он настырный — и поднял руки, сдаваясь. — Ладно, ладно, не кипятись! Все в порядке с твоим изделием. Защита сейфа по сути и не при чем. Девушке подсадили ментальный артефакт-подавитель и отправили открывать замок в расчете, что защита сработает на нее и разрядится. Но поля артефактов вступили в резонанс, и получился труп. Теперь можно задавать вопросы? — с некоторым сарказмом уточнил Вольфгер, и Макс, пребывающий в мрачной задумчивости, кивнул. — Отлично! — язвительно обрадовался капитан. — Так что там с этим сейфом? Макс перечислял параметры корвиновского сейфа так, будто ставил на него защиту только вчера — ему не требовалось рыться в бумагах, чтобы освежить память. Капитана всегда поражало это в артефакторах. Они могут не вспомнить, как выглядел человек, с которым говорили накануне — но с легкостью перечислят приметы артефакта, который боги знают когда был сдан заказчику. Макс закончил перечислять, что именно он навертел на заказ уважаемого господина Корвина, и Вольфгер кивнул — да, примерно так эксперты и оценили защиту сейфа. — Это была основа. Теперь секретка, — бодро продолжил Шантей. — Стоп. Погоди-погоди, — только усилием воли капитан заставил себя произнести эти слова спокойно. — Ты хочешь сказать, что в сейфе было потайное отделение? — Да, — невозмутимо подтвердил прима. — И на нем стояла отдельная защита. Мои сейфы не взламывают, капитан. — Макс, ты ничего не путаешь? У меня глаз наметанный, я такие вещи на раз определяю… Шантей расплылся в широкой ухмылке: — У тебя-то глаз, может, и наметанный, но мне-то «приму» не просто так дали! — Да ты же на индивидуальных индикаторах специализируешься! — с досадой рыкнул капитан. — Мало ли кто на чем специализируется! — развел руками прима. — Моя жена, к примеру, специализируется на драгметаллах и камнях, а третий ранг ей за что дали, не припомнишь? То-то же! Капитан как никогда желал дать в ухо приятелю — несмотря на всю его правоту. Или нарезать ломтями весь личный состав экспертов, выезжавших на происшествие — и профукавших потаенку всем составом. Или откусить голову потерпевшему, который и не заикнулся даже о секретке — и утаил от следствия важнейшую информацию. Что ж, зато теперь его нервозность и странное поведение рядом с сейфом получили отличное объяснение! Интересно, что хранилось в сейфе — и знала ли об этом Диана Корвин? Потому что теперь капитану казалось, что и она тоже вела себя подозрительно. Слишком уж переживала, что ли? При том, что толком и не знала этой горничной. Да и экономка… Да и к мастеру Алмии определенно возникали вопросы. Хотя вот она-то, пожалуй, о потайном отделении могла попросту знать, но ее же не спрашивали! Вольфгер мысленно ругнулся, поняв, что скатывается в паранойю только из-за того, что потерпевший утаил информацию. Хотя это, если подумать, случалось сплошь и рядом. На самом деле, в первую очередь стоило бы выяснить — что именно хранилось в секретке и осталось ли оно на месте после визита в особняк непрошеных посетителей. — Так, Макс, давай по секретке все, что вспомнишь — и подробно. Шантей самодовольно ухмыльнулся. Описание того, что этот энтузиаст наворотил на ограниченном пространстве металла, заставило уважительно присвистнуть даже капитанскую паранойю — а она, скажем прямо, многое видела. — И, Вольфгер, не злись на ребят. Обнаружить тайное отделение они могли бы, только изъяв сейф из стены и разобрав его на составные. Они ведь этого не делали, верно? Тогда — без вариантов. Корвин вложил в этот сейф прорву средств, и я не представляю, что именно он так надежно защищал, но он даже отдельным условием поставил — внешняя защита должна быть хорошей, но не чрезмерно. Не должна привлекать внимание и наводить на размышления, что в сейфе может храниться что-то ценнее женских побрякушек. — Даже так, — глубокомысленно отозвался Лейт. Это дело обрастало все более и более чудными перспективами. — Именно, — подтвердил Шантей. — И, поверь мне, что бы Николас там ни хранил — оно все еще на месте. Мою защиту мог бы вскрыть только хозяин. Всем остальным проще было бы весь сейф с куском стены выдрать и унести, чем извлечь содержимое потайного отделения. — Ясно, — коротко кивнул Вольфгер, уже прикидывая, какой разговор предстоит с четой Корвинов. — Учтем. Макс как-то странно сверкнул глазами на притихшего в задумчивости капитана, но промолчал. И это вервольф тоже отметил, но не вслух. Вслух он спросил другое. — Когда заказан был сейф? — Три года назад. Три года назад, три года назад… если память Вольфгера не подводила, то три года назад Николас Корвин как раз и занял текущую должность. Это могло быть связано. А могло быть и совпадением. — Другие тайники твоего исполнения имеются в доме? — Не такого уровня, — артефактор покачал головой. — Будь я обладателем чего-то сверхценного, я не рискнул бы перепрятывать в них вещь, которую в этом доме только что пытались украсть. — Все равно, — упрямо мотнул головой капитан. — Выкладывай. Шантей выложил, хоть и с неохотой, и Лейт был вынужден согласиться — такие тайники все равно что ящик, запертый на ключ. Служат больше для душевного спокойствия владельца, чем для защиты. — Ладно, Макс, — подытожил Вольфгер разговор, понимая, что служба не ждет и прятаться от нее в стенах мастерской О’Тулла вечно не выйдет. — Спасибо тебе за содействие следствию. Шантей хмыкнул, потянулся, мимоходом проведя ладонью по ежику темно-русых волос. — Да ладно, бывай. Как там мои переговорники, не барахлят? Вервольф машинально коснулся тяжелого браслета на запястье, ставшего уже практически незаметным. Капитан не снимал его даже ночью — служба частенько не считалась с распорядком дня. Раньше служебные переговорники были в виде медальонов, но управлению надоело терпеть убытки, когда те то терялись, то разбивались, то еще что — да и вообще на шее такое ярмо вечно не потаскаешь. И организовало прима-мастеру крупный соцзаказ. Когда Шантей явился с браслетами, его возлюбило все отделение. — Не нарадуемся, — честно признался капитан, и артефактор расплылся в довольной ухмылке. — Да, чуть не забыл.