Квартира, с которой звонил Кирка, находилась в Подколокольникове переулке между Сретенкой и Трубной площадью. Туда он и направился с двумя помощниками. Оставив ребят у подъезда, Кольцову нашел ближайший автомат и позвонил в спецслужбу, где ему сообщили о том, что Кирке позвонили. Кольцов быстро вернулся к подъезду. — Все, — сказал он помощникам, — пора! Кирка оказался мужчиной лет сорока, и по его внешнему виду Кольцов никогда бы не сказал, что он принадлежит к уголовному миру. Более того, он вдруг подумал, что если на эту самую Кирку надеть хороший костюм с галстуком, то он вполне может сойти за работника дипломатической службы. Так оно и было на самом деле. Никаким уголовником сотрудник абвера Йоганн Вильнёв не был. Сын немки и русского, он был самым настоящим нацистом по убеждениям и верой и правдой служил Германии в меру своих сил. В то же самое время вместе с русской кровью он унаследовал страсть к авантюризму, которая и привела его в Россию. А то, что он работал под видом уголовника, только придавало пикантность. Увидел у себя в квартире незнакомых мужчин, Кирка, надо отдать ему должное, не испугался. В этот скорбный для него момент он жалел только об одном: о том, что война для него уже закончилась. Кольцов набрал номер Шорина. — Мы на месте! — коротко доложил он, когда тот снял трубку. — Жди! — ответил Шорин и, положив трубку, усмехнулся. — Был бы верующий, перекрестился! Он закрыл кабинет и отправился к Котову. — Вот уж не везет, так не везет! — именно с этих слов начал Шорин свою беседу с Котовым, когда через полчаса приехал к нему в управление. — И что на этот раз? — спросил тот. — На этот раз убили Крота, вернее, — поправился Шорин, — хотели убить… — Так не убили? — с надеждой воскликнул Котов. — Нет, — покачал головой Шорин, но состояние его остается очень тяжелым. Врачи вообще удивляются, как он смог выжить после такого удара! — Опять нож? — Да… — И когда он заговорит, не знает никто? — Нет, — ответил Шорин, — но наше счастье он успел сказать главное! — Что? — нетерпеливо воскликнул Котов. — Он назвал заказчика, это некто Кирка… — А почему некто, Игорь? — Потому что никто из серьезных уголовников его не знает! Он сколотил небольшую группу и промышлял квартирными кражами и магазинами… — А как же мы его теперь найдем? — Да как-нибудь найдем! — успокоил приятеля Шорин. — Сегодня же поключим всю агентуру, кто-нибудь обязательно что-нибудь знает. Так что, не сегодня, завтра мы возьмем его! — Ну, на этот раз я с тобой точно поеду! — воскликнул Котов. — Надеюсь! — улыбнулся Шорин. — Как только я узнаю адрес этой Кирки, я тебе позвоню, а потом подъеду с опергруппой… — А может, я возьму своих, Игорь? — спросил Котов. — Ты пойми меня правильно… — Да я не обижаюсь, Костя, — улыбнулся Шорин, — и даже знаю, что тебе не дает покоя… — И что же это? — поинтересовался тот. — Удары ножом, Костя, — ответил Шорин, — что же еще? — Ты прав… — согласился Котов. — И мне почему-то кажется, что уже очень скоро этим делом вплотную займется контрразведка… — Хорошо, — согласился Шорин, — возьми пару своих ребят, но только согласуй с Дедом! — Сейчас займусь! — Тогда до свидания, которое на этот раз, надеюсь, будет счастливым! — Удачи, Игорь, жду! Минут через двадцать в кабинет Котова зашел Поливанов и в ответ на его вопросительный взгляд, не произнося ни слова, кивнул головой… Выйдя из Управления, Шорин прямым ходом направился в Подколокольников переулок. Еще через сорок минут туда подъехал Котов. Кирка, который по документам значился как Поляков Илья Филиппович, с хмурым видом сидел на диване. Он давно все понял, но говорить отказывался. — Ну и зря! — пожал плечами Шорин. — Для суда хватит показаний и Крота, который, надо тебе заметить, жив и здоров, и того парня, которому ты приказал убрать его. Особенно если учесть, что его пальчики мы нашли на квартире Монаха… — Что ты его уговариваешь? — вступил в разговор Котов. — Пусть надеется на то, что он пойдет у нас по уголовной статье! Was du so beschmutzte Hose? — неожиданно спросил он. Кирка мгновенно посмотрел на свои брюки, которые, по словам Котова, у него были сильно испачканы. — Ну, вот видишь! — удовлетворенно произнес Котов. — А теперь скажи мне, Игорь, много ли ты видел уголовников, знающих немецкий язык? — Если честно, — улыбнулся Шорин, — то это первый! Но я не очень удивлюсь, если узнаю, что и для того, кто собирался убить Крота и так хорошо владеет ножом, немецкий язык является родным! Во всяком случае, наши уголовники так бить не умеют… При этих словах Кирка бросил на Шорина быстрый взгляд, но ничего не сказал. — А вам, — сказал Кирке Котов, — я советую, пока у вас еще есть время, хорошенько подумать! А заодно и напоминаю, что ваш приятель идет к вам не чай пить, а избавиться от вас, как от смертельно опасного свидетеля. Вы, конечно, можете молчать, — в голосе Бокова зазвенел металл, — но после того, как мы допросим вас по-настоящему, вы скажите нам все. Смею вас заверить, что у нас умеют развязывать языки не хуже, чем в гестапо! С этими словами он показал Кирке удостоворение контрарзведчика, которое заметно испортило настроение пленнику. В этот момент зазвонил телефон. Шорин взял трубку и услышал голос Поливанова: — К вам идут! — Сейчас, — повернулся к Кирке Котов, — вы откроете дверь и проводите гостя в комнату! И не вздумайте шутить! Квартира оцеплена, и я обещаю пристрелить вас на месте! Согласны? Кирка кивнул. Если он еще рассчитывал на то, что может уйти от милиции, то с контрразведкой все было сложнее. Шорин снял с него наручники, и Вильнёв потер занемевшие в стальных браслетах запястья. Минуты через две в дверь позвонили. — Идите! — приказал Боков. Вильнёв открыл дверь и впустил гостя.