«Вот влипла в политику!» — в который раз про себя сокрушилась Алена. — У меня сейчас нет таких денег. — Хотите, чтобы я рассказал другим? — Погодите. Давайте созвонимся минут через сорок… нет, лучше через час. — К своему следователю побежите? — голос нервно задребезжал. — Вы думаете — это в моих интересах? — Вы всегда сдаете преступников в милицию. — Только тех, которые пытаются меня убить. — Мне ваша жизнь на фиг не нужна. — Тогда вам не о чем беспокоиться. Он положил трубку. Алена ошарашенно оглядела редакцию. Все сотрудники, как и пять минут назад, спокойно занимались своими делами. Для них мир остался прежним. Ну что на это скажешь? Она натолкнулась на нетерпеливый взгляд Бакунина, который теперь стоял возле Вариного стола и махал ей рукой, чтобы она наконец составила ему компанию по распитию кофе. — Лешка! — крикнула она ему. — У меня крыша поехала или мы все неожиданно переместились в Лос-Анджелес? Он расплылся в добродушной улыбке и развел руками: — А с чего такие дикие предположения?! — Мне только что попытались впарить непроверенные факты за большие деньги. По-моему, информацию продают в основном на Калифорнийском побережье. — Ну что ты, дорогуша. Информацию сейчас продают везде. — И все равно мне кажется, что мир перевернулся, и я уже не в Москве. — Алене не хотелось шутить. — Ты хоть одну звезду Голливуда наблюдаешь поблизости? — резонно вопросил Бакунин и, оглядев проходящего мимо Борисыча, отрицательно мотнул головой (за спиной у него, разумеется, зачем начальника расстраивать). — Нет, Алена! У тебя определенно поехала крыша. — Да? — Она его уже не слушала: «Конкина! Зараза. Так подставить!» Пальцы судорожно набирали номер редакционного отдела «7 Дней». — Ленка! Какого черта?! — Аленка, ну извини! — заныла та в трубке. — Зачем ты мне такую подлянку подкинула?! — Да ты пойми: дело твое стоит на месте, а редактор наш уже плешь мне проел: «Где материал?» Пришлось выдать хоть что-то, чтоб не уволил. — Могла бы предупредить. Я бы тебе о своем детстве рассказала. — На хрена мне твое детство сдалось. — Ты же мне все карты спутала, идиотка. — А ты заметку-то хоть читала? — Нет пока, но реакцию на нее уже получила. — Да? Какую? — Мне теперь маньяки звонят. — Круто! — Отлично, в следующий раз я буду давать твой телефон. Общайся. — Ален, не сердись. Прочти заметку. Там про расследование ни слова. Там только твоя фотография и три предложения: «Известная журналистка Алена Соколова считает, что авария, в которой погиб Андрей Титов, не случайна». И что она, то есть ты, уже очень скоро поведаешь о ходе своего расследования читателям нашего журнала. — Хитро придумано. — Алена даже охнула. — Значит, я должна рассказать о результатах расследования не в своей статье, а в твоей? — Ну… — И не надейся! Мы об этом не договаривались! Она нажала на рычаг и снова набрала номер. Долго никто не отвечал. Наконец она услыхала голос Катерины, причем голос жутко раздраженный: — Алло! — Ты что-нибудь съела? — Ой, Ален, ты, что ли? — Катерина тут же потеплела, похоже, даже улыбнулась. — Я. — Понимаешь, такая запарка. Ну просто покоя не дают. Постоянно звонят, всем чего-то от меня нужно. Съемки-то послезавтра. В общем, у нас тут такой котел с горячими помоями… — Образно. Хочешь, долью еще? — А что случилось? — Конкина напечатала про меня заметку в своих «7 Днях»… — Та-ак, — погрустнела Катька, — беда не приходит одна. — Ты еще всего не знаешь: какой-то придурок уже откликнулся, позвонил и предложил продать информацию за десять тысяч долларов. — Информацию? — Ну! Он-де знает, кто убил Андрея Титова. — А может, он знает заодно, кто убил и Джона Кеннеди? — Я тоже его об этом спрашивала. Но смеяться, похоже, не придется — говорит, что он и есть тот самый механик, который испоганил машину Титова. — Это может наплести любой кретин. Однако проверить не мешало бы. — А у тебя есть десять тысяч долларов? — Спятила?! — Тогда о чем разговор? — Слушай, это же элементарно. Пообещай ему манну небесную, ну поторгуйся для приличия. И пригласи на встречу. — Без денег он не расколется. — Но это же был бы такой взрыв! — Катерина помолчала. — Ладно… я тут что-нибудь постараюсь придумать. Когда ты с ним связываешься? — Через час. — Только не футболь его. Ты хоть понимаешь, чем это пахнет? — Конечно, понимаю, — грустно ответила Алена, — это пахнет дерьмом. — Дурочка. Это пахнет большим политическим скандалом. Хотя… по части обоняния может, ты и права… Глава 26 Терещенко не смотрел на нее. Он отвернулся к окну и созерцал городской пейзаж в вечерних тонах. По всей видимости, созерцал грустным взглядом. Алена нетерпеливо поерзала в кресле: — И что? Он вздрогнул, потом помолчал еще немного и только тогда заунывным голосом ответил: — Не нравится мне это… — Достойно! Смахивает на «Плач Ярославны», по тону, во всяком случае! — съехидничала она. — А что ты хочешь от меня услышать?! — Он резко развернулся к ней лицом. — Да, дорогая! Я готов переться с тобой на край света, даже туда, где нас поджидает маньяк?! Алена, ведь это может обернуться очень неприятной историей. А что, если тебя просто хотят убить? — Просто хотят убить?! — Она подпрыгнула в своем кресле и воззрилась на него с праведным возмущением. — Просто?!