- Вы полюбите жизнь, - продолжила Бонни. - В каком смысле? - В широком. Всякие неприятные мелочи не будут выбивать Вас из колеи, потому что жизнь в целом все равно прекрасна. - Разве? - Да. Вы просто неправильно ее живете. - Но я хорошо зарабатываю. - Деньги сами по себе не приносят счастья. С деньгами Вы можете удовлетворить потребности, но это как затыкание дырок. Базовое выживание дает легкую эйфорию только на первых порах. Бонни ничего не сказала про секс, но оба понимали, что это как бы по-джентльменски подразумевалось и не требовало особых договоренностей. Уинстон, испытывая чувство неловкости, достал бумажник. Вроде бы честная сделка, но стопроцентно незаконная, не говоря уже об аморальности. Подумав про незаконность и аморальность, он вспомнил Джулию. Да, они предали друг друга, но потом простили и разошлись своими дорогами. Пусть у нее тоже все будет хорошо. Через некоторое время наступила пора куда-нибудь сходить парой. Нельзя же ограничивать отношения четырьмя стенами и вылазками на охоту в сезон. Куда приличному человеку пойти с девушкой? В кино, конечно. - Извини, но в кино я только что ходила с подругами. Австралийский, про крокодила. Отличный фильм, не смотрел? - Нет еще. - Обязательно посмотри. Я, конечно, могу сходить второй раз специально для тебя, но мне не будет интересно. Конечно, не во всех кинотеатрах идет премьера иностранного кинематографа. Но фильмы «второго экрана», повторные, детские и откровенно пропагандистские для свиданий не подходят. - Могу достать билеты на футбол, - без особой надежды предложил Уинстон. В школе бокса занимался один парень из фанатов «Миллуолла». Перед важными матчами он предлагал билеты всем желающим. Уинстон предпочитал футбол по телекрану, потому что с детства недолюбливал околофутбольную атмосферу. - На футбол, - Бонни засмеялась, - Это прекрасно. Последний раз я ходила на футбол в колледже, и с тех пор вижу его только по телекрану. Одинокие девушки на футбол не ходили в принципе. Считалось, что девушку непременно затопчут в толпе, если она не сможет опереться на мужское плечо. Также считалось неприличным ходить одинокой девушке в преимущественно мужское общество, как будто она собралась там снять мужика. Вообще, правила выживания в Эйрстрип Ван оставляли не так уж много мест, куда одинокой девушке ходить прилично. - За кого-то болеешь? - За нашу сборную. - Чемпионат Океании закончился. Да он никогда и не бывал в Лондоне. Если тебя устроит матч второго дивизиона… - Устроит. И не думай, что я делаю одолжение. В жизни должно быть разнообразие, на то она и жизнь. Хочу посмотреть футбол. Я уверена, что матчи между местными командами ничуть не менее принципиальные и ответственные, чем на мировом уровне. - Разве, эээ… другие джентльмены не могли тебя сводить? - Конечно, нет! Чтобы их со мной увидел весь город? Они ходили на футбол в мужской компании или с сыновьями, а я смотрела матчи по телекрану. Ты-то не боишься, что тебя увидят со мной? - Нет. У меня нет семьи, а если я встречу кого-то из знакомых со старой работы, то вряд ли они ненавидят меня до такой степени, чтобы написать донос, что видели меня с красивой девушкой на футболе. С Джулией в свое время ситуация была совершенно другая. Внебрачные связи на работе категорически осуждались. Особенно между членами Внешней партии. Особенно с девушками, состоящими в Молодежной Антисексуальной Лиге. Но, если не заходить внаглую за красные линии, то холостой мужчина вполне мог пригласить незамужнюю женщину на одобренное Партией культурно-массовое мероприятие и проводить домой после его окончания. При всей официальной неприязни к внебрачным отношениям, пока не доходило до того, что жен должны выдавать в парткоме. Партия понимала, что перед тем, как официально вступить в брак, люди должны провести некоторые ритуалы. С другой стороны, в официальных изданиях публиковались предложения об автоматическом подборе пар по анкетным данным. Возможно, через несколько лет эту идею и претворят в жизнь при условии наличия резерва вычислительных мощностей. А может и нет. Пролы производили достаточно потомства, чтобы не возникала необходимость стимулировать партийных. Дети партийных нипочем не захотят пойти работать на завод, а избыток интеллигенции вреден для государства. Оно даже придумало "Молодежную антисексуальную лигу" чтобы партийные не слишком активно размножались. Уинстон, конечно, мог бы пойти на стадион, отстоять очередь и взять какие-нибудь билетики на верхние места. Мог бы выйти из очереди и переплатить в разы теневому продавцу билетов. Они всегда ходили вдоль очередей и предлагали хорошие места, что на футбол, что в кино. Но лучше всего, как он уже выучил, работая в теневой экономике, закупаться по знакомству. На бокс ходил парень по имени Барт. Неудержимый оптимист. Такого побитого лица Уинстон не видел никогда в жизни, даже в тюрьме. И нос несколько раз сломан, и глаза сидят как-то несимметрично. Челюсть как не родная, зубы где только не чинены, еще и оба уха сломаны. Но Уинстон ни разу не видел Барта без улыбки, даже на ринге. Наверное, ему когда-то отбили нерв отключения улыбки. Барт «гонял за фирму» «Milluoll Bushwackers». То есть, входил в банду фанатов футбольного клуба Миллуолл и постоянно участвовал в массовых драках после матчей. А также в немассовых и во время матчей. Он хорошо разбирался в футболе как теоретик, но как практик лучше разбирался в боксе. Может быть, среди уважаемых читателей есть далекие от боевых искусств девушки, которые подумали, что тренер, не похожий на прола, не будет работать с очевидными хулиганами. На самом деле, если в школе боевых искусств завелись преступники, то это не антиреклама, а очень даже реклама и показатель качества. Значит, здесь действительно учат бить людей. Преступник очень хорошо мотивирован уметь бить людей. Для него это не «на всякий случай», не «фитнес» и не «духовная практика», как для какого-нибудь толстозадого бюргера. Не «спорт» для скучающих аристократов или любителей повыступать перед публикой. Для него это критически важный жизненный навык, а то и способ заработка. Соответственно, и к тренеру преступник относится с глубочайшим уважением. Как к человеку, которые дает первоочередные жизненные навыки. Причем не только к тренеру, как к человеку, а и к боевому искусству, которое он преподает. Тренер может и понимать, что имеет дело с преступником, но чем более мотивирован ученик, тем интереснее с ним работать. Поэтому многие даже законопослушные тренеры делают вид, что не знают, чем занимаются некоторые ученики в свободное от тренировок время. Ученики же из вежливости не афишируют свои преступные умыслы в явной форме, чтобы не ставить уважаемого человека перед сложным выбором. Кроме Барта, на бокс ходили еще несколько любителей бокса из разных сфер теневой экономики. И несколько слуг закона. Поскольку обычные полицейские происходили из тех же слоев общества, что и преступники, Большой Брат не доверял им огнестрельное оружие. Бобби могли рассчитывать только на кулаки и дубинки, деревянные по будням и резиновые по праздникам. В полицейских академиях Эйрстрип Ван, в отличие от заокеанских, вообще не преподавали стрельбу. Вместо стрельбы преподавали рукопашный бой, которому полисмены не переставали учиться с первого выхода на улицу до самой пенсии. Поэтому средний лондонский констебль, доживший хотя бы до тридцати, мог уделать нескольких хулиганов просто на кулаках, а дубинкой разогнать хоть десяток. Годам к сорока или даже раньше полисмены, вступив по необходимости в бой, с первого удара старались убить или покалечить хулигана, потому что здоровье уже не то, рукопашный бой больше не выглядит веселым занятием, а победы примелькались и не радуют. Противостоять полиции могли или топовые хулиганы фирм вроде Барта, или организованные банды. Но полиция заставила себя уважать, поэтому с серьезными людьми договаривались без лишнего кровопролития, а браться за дубинку приходилось по отношению к психам, маньякам, алкоголикам, беспредельщикам, отморозкам и внезапно дуреющим посетителям разрешенных Партией культурно-массовых мероприятий. От футбола до танцев по четвергам. На тренировках отношения между полицейскими и преступниками складывались самые замечательные. Полицейские между делом интересовались о раскладах между уголовными авторитетами, а их противники – об изменениях приоритетов в борьбе с разными видами преступлений. Также здесь покупали и продавали разный дефицит, знакомились с подругами чьих-то подруг и помогали друг другу «решать вопросы» как правовыми, так и неправовыми методами. - Барт, можешь достать два билета на матч? - О, Уинстон, давно пора! – обрадовался Барт, - За какую фирму гоняешь? - Ни за кого, я с девушкой. - А, ну достану. Красивая? - Да. - Подруги есть? - Не знаю еще. - Какой матч интересует? - Хороший. Не проходной, не договорняк, а чтобы не стыдно было девушке показать. - Миллуолл – Вест Хэм в четвертьфинале. Аптон Парк, домашнее поле Вест Хэма. Будет жестко. - Отлично. Уинстон не подумал, что «Будет жестко» относится не столько к действию на поле, сколько к действиям на стадионе и в окрестностях. Четвертьфинал это важно. Оба клуба местные, лондонские. У обоих есть «фирмы». Бонни тоже об этом не подумала и благосклонно приняла подарок. Уинстон почувствовал себя рыцарем, который принес принцессе драгоценный бриллиант. 5. Глава. Футбол от Лондиниума до Эйрстрип Ван В субботу счастливая пара пришла на стадион. Барт встречал их у входа в неизменном фанатском шарфе, многократно политом кровью и порванном в лапшу. - Здравствуйте, мисс, - деликатно поздоровался Барт. - Бонни. - Очень приятно. Барт. Уинстон, посидев в тюрьме, понял, что преступные авторитеты, когда не хотят умышленно обидеть собеседника, разговаривают очень вежливо. Интеллигентно и даже аристократично. Если человек с той стороны закона не может связать двух слов без ругани, будьте уверены, это шестерка. - Вы очень стильно выглядите, - сказала Бонни, и Барт улыбнулся еще шире, сверкнув стальными и золотыми коронками, - Воевали? - Матрос-моторист второго класса! – гордо ответил Барт, - Но насчет лица это все футбол, мисс Бонни. Гоняю за Миллуолл. - Мой отец, пока был жив, болел за Миллуолл. Правда, по телекрану. Бонни обладала удивительной способностью вызывать расположение мужчин. Барт уже мысленно вписал ее в свое братство с полной готовностью защищать от любой другой фирмы.