Правило второе: Возделывай поле, выращивай скот, и славный земля урожай принесет. – Я просто не понимаю! – воскликнул Эшер Хейворд. Голос фермера звонко разносился по Дому Собрания. – Половина урожая просто… исчезла. – Ты подозреваешь, что это кража? – спросил Эймос Макклири из своего кресла. Он погладил резное древо на набалдашнике трости указательным пальцем, задумчиво повернувшись к залу, как будто надеялся учуять вора по запаху. Казалось, даже сосны, видневшиеся в окне у него за спиной, осуждающе нависли над домом. Фермер покачал головой: – Нет… Растения-то на месте, но плоды все усохли. Прямо на стеблях и на ветках. От чего могло такое случиться? – Болезнь? – с сомнением предположил Леланд Шефер. Сам Старейшина ничего не выращивал, превратив свою землю в овечьи пастбища. – Это случилось со всеми моими культурами, а не с отдельными сортами. – Я обнаружил то же самое, хотя между нашими фермами несколько миль, – сказал Роджер Шульц. – Морковь, картошка – все завяло и сгнило. – А у нас яблоки, – вставил Элайджа Виссер. – Сморщились и почернели, а должны были вот-вот поспеть. Мне грустно было это слышать. Сады Виссеров располагались у южной границы наших земель, и пчелы с удовольствием собирали пыльцу с яблоневых цветков. Пострадают ли они от гнили? Я покосилась на Сэма, чтобы понять, встревожен ли он, как и я, этими новостями, но его лицо было повернуто в другую сторону. – Заморозки? – предположил Маттиас. Фермеры покачали головами. – Я такого никогда не видел, – добавил Эшер. – Не знаю, как мы с семьей переживем зиму без урожая. Нужно попробовать отправить новый обоз. – Ну, если урезать пайки… – начал Леланд. – Нам всем придется немного затянуть пояса. – По-моему, ты не понимаешь масштабов случившегося, – прищурился Эшер. – После потери половины моих посадок не поможет даже строгая экономия. И ведь на этот урожай рассчитывала не только моя семья. Такие, как ты, у кого нет своих полей, зависят от нас. Что ты станешь делать в феврале, Леланд Шефер, когда твоя кладовая опустеет, а дети начнут плакать? Шерсть в суп не положишь. – Тревожиться нужно не только о пище, – сказал доктор Эмброуз, поднимаясь со своего места. – Меня очень заботят наши запасы лекарств. Они впервые настолько истощились. – Не все из нас хотят пользоваться вашими услугами, доктор, – возразила Летиция Брайард, которая предпочла бросать свои презрительные замечания сидя. – Прошлой зимой у Клеменси был ужасный кашель, и никакие ваши микстуры не помогли. Я сделала ему припарку из жареного лука, и он мигом встал на ноги. Не вижу смысла рисковать жизнью людей ради нескольких пузырьков вашего змеиного масла. Лицо доктора Эмброуза напряглось, как будто он прикусил язык. – Я с большим уважением отношусь к народным средствам, Летиция, и вам это известно. Но жареный лук и заговоры не помогут срастить сломанную кость или провести переливание крови. Медицинские запасы необходимы для жизни города! – Давайте не будем терять голову, – вмешался пастор Брайард. – Возможно, принимая во внимание новое происшествие, нам и впрямь стоит задуматься об отправке обоза, пока не выпал снег. Кельвин Берман презрительно фыркнул: – До первого крупного снегопада осталось всего несколько недель, а вы решили задуматься об обозе? Ущелье завалит раньше, чем они успеют нагрузить первую повозку. Пастор окинул взглядом зал и остановился на нас. – Сэмюэль Даунинг, тот новый траппер помог твоим родителям добраться по короткому пути, верно? Может, он согласится сопроводить еще одну группу? – Я его не видел уже пару недель, – ответил Сэмюэль, вставая со скамьи. – Он проверяет ловушки на западных склонах. Не знаю, когда вернется. Эллери? – недовольно протянул он, глядя на меня. Я скрестила руки на груди: – Мне известно не больше твоего. С тех пор как вернулся Уитакер, мы с Сэмюэлем постоянно бодались. Сэм рассчитывал легко занять папино место, взяв на себя заботу о ферме и пчелах. Если бы мой брат все это умел, я бы с радостью переложила на него все обязанности, но он как будто вдруг оказался на совершенно незнакомой территории и не понимал, как все работает. Не далее как этим утром я увидела, как Сэм, насвистывая, идет проверять ульи. Я накинулась на него с такой яростью, какой сама от себя не ожидала. Он мог запросто погубить половину пчел, открыв ульи, когда на земле лежит иней. И что еще хуже, когда я спросила, с чего ему это взбрело в голову, Сэм сказал, что хотел добыть еще немного меда – ему хотелось подзаработать денег, раз уж папа увез почти все наши запасы в город. После гневной перепалки Сэмюэль стукнул кулаком по двери нового сарая, развернулся и ушел, а объявился только к обеду, чтобы сообщить, что в городе устраивают срочное собрание, на котором обязаны присутствовать все. – Тут уже нельзя затягивать, – объявил Эшер, взяв дело в свои руки. – Скоро выпадет снег. Если мы хотим отправить обоз, это нужно сделать прямо сейчас. – Сегодня? – заморгал Леланд. Он славился своей медлительностью в принятии решений. – Самое позднее завтра утром. – Фермер окинул взглядом зал. – Нам потребуется несколько повозок. Кто пойдет со мной? – А как же эти лесные чудовища? – возразила Пруденс Латетон, поднимаясь с места. – Разве не из-за них мы решили все отложить? Даже провели голосование. Эймос поднял руки и заговорил, с трудом перекрикивая ропот в зале: – Мы имеем основания полагать, что угроза нападения этих существ миновала. Всего несколько дней назад в Эмити-Фолз вернулся Эзра Даунинг и привез с собой тушу одного из этих… уродов. Эзра? Я бросила взгляд на первый ряд, где сидели мои новообретенные дядя и кузен. Мы не видели их с самого дня приезда, но я слышала, что они поселились у Берманов. После паузы Эзра нехотя поднялся, теребя краешек жилета. – Это правда. Мы путешествовали по лесу несколько недель, и… нам попалось всего одно такое существо. Ноздри у Пруденс начали раздуваться. – Но Гидеон сказал… – Не сомневаюсь, что мой… брат… действительно видел то, что видел. На моей памяти он никогда не лгал и не преувеличивал. Возможно, их и впрямь была целая стая, но вы все видели, что от нее осталось. Такие мутации не должны существовать. Животные, подвергшиеся столь сильным… изменениям, обычно живут недолго. – Эзра снял очки и принялся старательно протирать стекла. – При всем при том мы проявим крайнюю осторожность, – сказал Эшер. – Возьмем факелы, оружие. Может, сегодня стоит зажечь Наших Дев, чтобы отогнать тех, кто еще бродит здесь. – Я пойду с вами, – вызвался Джонас Марьянович. – У меня есть телега, она может пригодиться, а лошади моих родителей самые быстрые в городе. Они помогут нам преодолеть перевал до снегопада. – Я тоже пойду, – объявил Джозеф Абернати, служащий магазина, вскакивая с места. – Эшер прав, в магазине почти ничего не осталось. Мы не переживем зиму, если не пополним запасы. – Он бросил взгляд на мать, будто спрашивая разрешения. После паузы женщина кивнула. – Кто еще? – произнес Эшер, выходя вперед. – Нет, погодите, – возразил Маттиас, осознав, что Старейшины совершенно потеряли контроль над происходящим. – Пруденс права: на голосовании мы высказались против отправки нового обоза, и это решение необходимо соблюдать. – Ты же не станешь морить голодом весь Эмити-Фолз ради того, чтобы следовать букве закона? – бросил вызов пастор Брайард, скрестив руки на груди. – Такое решение нужно принимать всем городом. Мы должны проголосовать. Нужно… Эшер застонал: – На все это нет времени! – Следует соблюдать правила, – сказал Эймос, повысив голос. Из его груди вырвался влажный кашель. Старейшина наклонился вперед, сжимая трость и содрогаясь от силы кашля. Когда приступ наконец закончился, старик достал платок, вытер слюну, выступившую на губах, и постарался сосредоточиться. – Все должно следовать установленному порядку. Мы не можем из-за спешки поступиться принципами, на которых построен наш город. Последовало молчание, а Брайард подтолкнул Эшера, призывая его к действию. – Жители Эмити-Фолз, я выставляю на голосование отправку обоза, который выйдет завтра с рассветом. Мы привезем припасы, которых нам хватит, чтобы дожить до весны. Все, кто за, поднимите руки. После напряженной паузы зал пришел в движение. Взгляды Старейшин забегали, считая голоса. – А против? Никто не поднял руку. – Вот видите? – сказал Эшер. – Можно нам продолжать? Маттиас сжал зубы. Он не привык мириться с тем, что у него отнимают власть. – Говори. Эшер окинул взглядом толпу, заглядывая всем в глаза, а затем заговорил: – Нам нужен хотя бы еще один доброволец. Кто пойдет? В зале воцарилась тишина. Все хотели получить припасы, но никто не хотел рисковать. Маттиас погладил бороду. – Пастор! Может, вы отправитесь с ними? Господне благословение им не помешает. – Хотя его слова казались дружелюбными, в них прятался какой-то недобрый намек. Он нарочно вынуждал пастора отказаться при всем городе. – Мои старые кости не выдержат дорогу в гору даже в самых лучших условиях, – ответил тот, отмахиваясь от брошенного вызова. – Боюсь, я только задержу молодежь. – Тогда Саймон, – продолжил настаивать Старейшина, переводя взгляд на пасторского сына. – Саймон сейчас не может уехать. – Пастор Брайард откашлялся. – Я не планировал сегодня объявлять об этом – сейчас не время праздновать, – но у нас скоро будет свадьба. Все приглашены, разумеется. – А кто невеста? – выкрикнул кто-то из зала. Пастор похлопал сына по спине, передавая слово ему. Саймон был тощим как жердь, долговязым и угловатым, всего на год-другой старше меня, но я совершенно не помнила его в школе. Никогда не встречала более непримечательного человека. Сероватые темно-русые волосы, грязноватого цвета глаза, невнятная речь – он говорил слишком тихо и постоянно запинался – все в нем было совершенно незапоминающимся.