После того, как Эйден закончил разговаривать с несколькими парнями о каких-то скучных автомобильных делах, он ведет меня обратно к машинам, где Джулиан и Ноа общаются с другими ребятами. – Тебе понравилось? – спрашиваю я первое, что приходит в голову. Эйден одаривает меня задумчивым взглядом, пока мы добираемся до пикапа Джулиана, и делает паузу. – Да, наверное. – Он откидывает задний борт авто и поворачивается ко мне лицом. – Разве не весело было забрать четыре тысячи у Райана? – Я смеюсь. Эйден улыбается мне – действие, к которому я быстро привыкаю. – И все же больше всего мне запомнилось другое. Как раз когда я начинаю краснеть, он кладет крепкие руки мне на бедра, сажает меня на борт машины и подходит ближе, упираясь руками по обе стороны. У меня в одночасье перехватывает дыхание: легкие забыли, как правильно работать. Очевидно, я не могу находиться слишком близко к Эйдену, потому что он влияет на мою дыхательную систему. Если бы я умерла, в свидетельстве о смерти была бы указана слишком неловкая причина. Причина смерти: обаяние Эйдена Паркера. – Честно говоря, ты был великолепен, – признаю я, пытаясь отвлечь Эйдена от своего учащенного пульса. – Но почему мне показалось, что в первом заезде ты не выложился на все сто процентов? Он держит меня в заложниках своим напряженным и непоколебимым взглядом. – Потому что так и есть. – Но почему? – Райан превращает мою жизнь в ад, домогается тебя, и, самое главное, он угрожал моим младшим братьям. На мой взгляд, две тысячи – недостаточно большая потеря. – Я поняла. Сделав первую ставку, ты уже не мог ее повысить – тебе нужен был матч-реванш. Но почему ты просто не победил его в первый раз, а потом не предложил повторную гонку, вместо того чтобы проигрывать и провоцировать? – Видела, как он взбесился, когда проиграл? Он сразу же удрал. Он бы сделал то же самое, если бы проиграл в первый раз, и у меня не было бы возможности бросить ему вызов. Я киваю, понимая и соглашаясь с тем, что он говорит. При этом мне достаточно трудно сосредоточиться, учитывая нынешнее интимное положение и близость Эйдена ко мне. – У меня было два варианта: либо проиграть и бросить вызов, либо принять предложение Анны и разбить ему коленные чашечки монтировкой, – усмехается Эйден. – Черт. Где Анна? – спрашиваю я, судорожно оглядываясь. – В чем дело? – Я столкнулась с этим парнем, когда пошла в туалет… – Ты ходила в туалет одна? – резко прерывает меня Эйден, глядя на то, как далеко находится туалет от того места, где мы сейчас находимся, и как много между ними людей. – Нет, меня отвел Мэйсон, – быстро добавляю я. – Этот парень сказал мне, что его зовут Люк, и он хотел что-то узнать об Анне. Она должна знать, что ее кто-то спрашивал. У меня не было от него плохого предчувствия, но и хорошего тоже не было. Глаза Эйдена сужаются. – Плохо. – Почему? Кто он? – спрашиваю я в панике. Эйден оглядывается, как будто в поисках Люка. – Она не хочет его видеть. – Где она? Почему она не с Джулианом? Эйден смотрит туда, где Ноа и Джулиан разговаривают с какими-то парнями. – Эй, Джулиан! – зовет он. – Где Аннализа? Джулиан смотрит на нас и тут же отворачивается при виде нашей интимной позы. Тем временем Ноа очень откровенно вскидывает брови. Если бы я не волновалась за Аннализу, то смутилась бы еще больше. – Мэйсон и Чейз повели их с Шарлоттой в туалет. Они поехали в ближайшую кофейню, так как Шер отказалась идти в местный, – с усмешкой отвечает Джулиан, и они возвращаются к разговору с другими парнями. – Может, нам поехать за ними? – нервно спрашиваю я Эйдена. Он качает головой. – Нет. Когда они вернутся, мы сразу же уедем. Я киваю, испытывая облегчение от того, что наконец-то рассказала кому-то, – особенно Эйдену, у которого всегда есть план. – Слушай, – робко начинаю я. – А почему тем вечером в моем доме ты не рассказал, что Райан – твой сводный брат? Эйден вздыхает и отходит от меня. Я сразу же пожалела, что спросила его о личной жизни. Но беспокоиться не стоило: Эйден опирается локтями о борт машины и кладет руку мне на бедро, глядя куда-то вдаль. Он запускает руку в волосы. – Это было ужасное время, и мне трудно о нем говорить. – Со мной можно. Я же не посторонняя, – тихо говорю я. Он смотрит на меня так, будто взвешивает в голове какое-то важное решение, прежде чем прийти к выводу и решительно признать: – Нет, не посторонняя. Вот и все. Приготовьте неловкое свидетельство о смерти: думаю, Эйден только что остановил мое сердце. – Мне трудно открываться людям. Поверь мне, я знаю. Я протягиваю руку, осторожно кладу ладонь на его крепкую шею и нежным движением пальца поглаживаю кожу. – Ты можешь все мне рассказать, если захочешь. Мое прикосновение, кажется, расслабляет Эйдена, и я чувствую, как напряжение покидает его тело. Эйден вздыхает, продолжая смотреть куда-то вдаль. – Помнишь, что я рассказывал тебе о своем отце? – О родном? – Тот, который ушел от девятилетнего сына и беременной жены, больной раком, потому что она отказалась делать аборт, а он отказался разбираться со счетами. Эйден кивает, и я тоже киваю, прежде чем понимаю, что он меня не видит. – Да, я помню. – Когда он ушел, мама была в полном отчаянии. Мать-одиночка с маленьким ребенком и двумя новорожденными… Рак вернулся, а она не могла оплатить медицинские счета, как, впрочем, и все остальное. Я сижу в полной тишине, зачарованная Эйденом и его словами. – Я знаю, что она вышла замуж за Грега не по любви. Она была в отчаянии и нуждалась в поддержке. Но этот тип оказался ужасным, как и его сын. – Ты винишь свою маму? – осторожно спрашиваю я. – Нет, не совсем. – Эйден задумчиво смотрит на меня, а потом снова переводит взгляд на пейзаж. – Она сделала то, что должна была сделать ради своих детей. Она знала, что умирает. Если бы она не вышла замуж, нас бы забрали и меня бы разлучили с близнецами. Это было бы намного хуже, чем все, что Грег когда-либо делал. Моя влюбленность в Эйдена возрастает в десять раз. Он так сильно любит младших братьев, что предпочел иметь дело с жестоким опекуном. Эйден, вероятно, самый нежный отец, который когда-либо был у этих мальчиков. – Грег когда-нибудь… Ну, он был… – Язык не поворачивается, чтобы спросить. – Был ли он груб с близнецами? – Нет, никогда. Я бы убил этого ублюдка, прежде чем позволил ему тронуть близнецов. Я киваю и продолжаю поглаживать его шею, чувствуя, как он успокаивается. Очевидно, Эйден сделает все, чтобы держать своих братьев подальше от Грега. – Он ведь сейчас в тюрьме? Эйден снова кивает. – И я надеюсь, что он там сгниет. – Почему он попал в тюрьму? – спрашиваю я, надеясь, что не слишком нагнетаю. – Этого тупицу арестовали за попытку продать героин офицеру полиции. – Неожиданно. – Я вскидываю брови. – И какой ему дали срок? Эйден качает головой.