Но этого было мало. Вторым условием отцов была женитьба. Они почему-то считали, что достойно управлять компанией может только остепенившийся, женатый мужик. Но ни я, ни Антон к этому не стремились. Разговоры с родителями ни к чему не привели. Мне отец сказал, что меня на Родине уже ждет назначенная невеста. При этой новости я поморщился. Что очень не понравилось отцу. Антону же отец предоставил право выбора своей будущей жены. Было лишь одно условие — заключение брачного договора. И вот теперь, когда я уже радовался тому, что Лисова навсегда исчезнет из поля моего зрения, Антон заявил, что женится на Лисовой. Я просто охуел, когда это услышал. Но доводы Антона были разумны. Эта дурочка втрескалась в него и, безусловно, без лишних вопросов подпишет брачный договор. Потому что не меркантильная сука. И изменять такой, по словам Антона, будет не сложно. А потом, когда родители успокоятся, и развестись не составит труда. В общем, по его мнению, Лисова была идеальным вариантом, чтобы использовать ее для достижения цели. Он сообщил мне это, сидя у меня в номере после вечеринки у англичан. Откуда Лисова быстро ушла. Мы оба были пьяны, но его слова практически сразу привели меня в чувство. Он хочет жениться на Лисовой! На моей Лисовой! На моем лисенке. Именно так я называл ее про себя. Злость опять накрыла меня. И я решил доказать всем: Лисовой, Антону и, прежде всего, себе, что могу взять то, что хочу. То, что я первый захотел. Еще пара стаканов виски и Антон уснул прямо в кресле. Я заботливо перетащил его на кровать и достал из кармана брюк ключ от его номера. Ни минуты не сомневаясь в правильности своих действий, я закрыл Антона у себя и пошел в номер, где его ждала Лисова. Войдя туда, сразу понял, что она уже спит. Тихо пробрался к кровати и лег рядом. И словно разряд прошел по всему телу от того, что я прижался к Лисовой. Она спала на боку и я, обхватив ее за талию, просто придвинул к себе. Меня накрывало от одного ощущения ее рядом с собой. Полуголая, такая теплая и такая возбуждающая. Сразу же почувствовал, как затвердел член. Руками ласкал столь желанное и столь недоступное тело. Мое. Хотя бы сейчас. Только мое. Никому не отдам. Я с силой прижимал ее к себе. Так сильно, что она вскрикнула. И я трахнул ее. Трахнул так, что от удовольствия впервые мне захотелось рычать, как дикому зверю. И, чтобы не выдать себя, я прикусил ей плечо. Она так и не догадалась, что ее трахнул не Антон… И от этого было горько. Но остатками разума, не разнесенного оргазмом, я понимал, что правда будет еще более горькой и болезненной. И я ушел. Оставил ее одну. Долго смотрел на нее перед уходом. А потом поцеловал. В щеку, чтобы не разбудить. Вернулся к себе и уже с ненавистью смотрел на спящего Антона. И понимал, что он как никогда близок к тому, чтобы опять обставить меня. Он уже забрал у меня Лисову. Теперь осталось забрать компанию. Но этого я допустить никак не мог. И тогда у меня в голове созрел план. Я рассчитывал всего лишь не дать Антону занять место генерального. Но теперь, после того, что случилось в номере, и после пощечины и яростного сопротивления Лисовой, я решаю, что заберу и ее. Пусть и против ее воли. Пусть и подставив друга. 18. Арман Вернувшись в номер, я поменял билет на самолет. Я не хотел лететь вместе с Лисовой. Мне надо было продумать, как вести себя дальше. Поэтому я решил остаться здесь еще на пару дней. Лисова вылетела в Москву одна. Антон был уже в Курске. Людям, курирующим тендер, вдруг срочно понадобилось встретиться с ним лично. Там, на месте. Устроить это не составило труда — небольшая сумма одному из кураторов и им действительно понадобился Антон. Так я был спокоен, что они с Лисовой не увидятся. Боялся ли я, что она все расскажет ему? Нет. Потому что Антон поверит мне, а не ей. Он и так часто шутил, что Лисова чувствует, что я плохо к ней отношусь, и просил меня быть с ней помягче. Если бы он только знал мое реальное к ней отношение… Я оттягивал их встречу, потому что мне было тяжело думать, что ее будет касаться кто-то другой. После того, что было между нами. Теперь я не хотел ни с кем делить ее. Хотя прекрасно понимал, что это невозможно. Зная Антона. Ну, хотя бы несколько дней. Мой прилет в Москву совпал с первым рабочим днем после новогодних каникул. Настроение было паршивое. Все раздражало. Особенно Лисова, которая сидела за своим столом, согнувшись так, что ее не было видно за компьютером. Я заходил к ним в кабинет несколько раз. Мне хотелось взглянуть ей в глаза. Но она упорно пряталась от меня. Плюнув на все, решаю пойти и напиться где-нибудь в баре. В последнее время только в таком состоянии чувствую себя более-менее нормально. И вот, когда я уже встаю с кресла, чтобы направиться к двери, раздается голос секретаря по селектору: — К Вам Елизавета Лисова. Говорит, что срочно. — Пусть войдет, — не медлю ни минуты. Сама идет. Интересно, с чем. Сейчас опять будет дуть губки и грозиться все рассказать Антону? Или, может, ей понравилось и захочет повторения? Усмехаюсь, хотя понимаю, что это все бред. Раздается несмелый стук в дверь и входит Лисова. Не глядя на меня, подходит к столу и кладет какую-то бумажку. — А здороваться не учили при входе в кабинет к начальнику? — строго спрашиваю я. — Подпишите, — говорит упрямо, не поднимая взгляда. — Лисова, — с удовольствием наблюдаю за тем, как ей неуютно у меня в кабинете. Ей же неуютно, я это прекрасно вижу и чувствую. — Что это? — Заявление, — делает паузу. — Об увольнении. В отделе по работе с персоналом сказали, что Вы должны подписать. Вот это поворот! Уволиться вздумала. Чтобы спокойно трахаться с Антоном. Чтобы я не мешал. Встаю с кресла и обхожу стол, но к Лисовой не подхожу. Беру со стола эту бумажку, комкаю одной рукой и точным броском отправляю в урну. Лисова, наконец, поднимает на меня взгляд. И я сразу же ощущаю всю силу ненависти, испытываемой ко мне. Но мне это даже нравится. Мне будет так легче реализовать свой план. Пусть ненавидит. И пусть знает, что это не предел ее ненависти. Ох, Лисова, если бы ты знала, что тебя ждет… Наверное, ты бы бежала отсюда, забыв все эти формальности с заявлением, одобрением и прочей… Но ты все хочешь делать по правилам. Хорошо. — Лисова, — говорю, склонив голову и сделав виноватое лицо, — я хочу попросить у Вас прощения. За произошедшее пару дней назад. То, что я совершил, ужасно. Этого больше не повторится. Она пристально смотрит на меня. Наверное, пытается понять, притворяюсь я или искренен с ней. Эх, Лисова, с тобой я искренен лишь в одном — в том, что хочу трахнуть тебя. — Мне кажется, мы не сможем вместе работать, Арман, — заявляет, но я чувствую сомнение в ее голосе. Я знаю, что ей нужна эта работа. Знаю про мать и ее положение. У нее нет выбора. Просто надо ее немного подтолкнуть к правильному решению. — Я повторяю, — говорю серьезно, — этого больше не повторится. И мне очень жаль. Правда, я не совсем помню, что именно произошло… Я был пьян. Вы же видели. Так? — Ну да, — несмело отвечает Лисова. — Ну вот. Если хотите, я сам все расскажу Антону. — Правда? — смотрит недоверчиво. — Конечно. Расскажу ему, как только увижусь лично. Хорошо? Кивает.