– Орлов, где Сергушин?.. Поторопи. Он набрал другой короткий номер: – Володя, генерал на месте?.. Вот как? Хорошо, понял, спасибо. Отодвинув аппарат телефонной внутренней связи на угол стола, Старцев поднял глаза на Богданова: – Как сам? – В порядке. – Группа? – Ожидает приказа. О моральном состоянии доложить? – Давай без этих твоих штучек. Готова группа? – Естественно. Приказ – и мы готовы убыть хоть в Суринам. Полковник удивился: – Почему в Суринам? Богданов улыбнулся: – Потому, что там, по мнению Дубко, выращивают самый лучший кофе арабику. – Чего? Арабику в Суринаме? – Так считает майор Дубко, вернее, считал, я переубедил его. – Вам что – заняться нечем? – В «десятку», товарищ полковник, нечем. – Ну, считай, лафа закончилась – сегодня же группе убыть на загородную базу. Богданов потер руки: – Это дело, а то сидишь дома, ждешь звонка и думаешь, как бы от ожидания крыша не съехала. – Так, оставь ненужные разговоры. Черт, где же Сергушин? И в этот момент в дверях появился помощник Старцева: – Извините, Николай Викторович, генерал-полковник Сахаровский задержал. – Сахаровский? – еще более удивился полковник. – А как ты встретился с начальником Главного Управления? – Совершенно случайно. Он заходил на наш узел связи. – Зачем? – Так у него там кто-то из родственников служит. – А, ну да. А у тебя что спросил? – Ничего особенного, поинтересовался, как дела, как семья, как работа по «скорпионам»? – С этого и надо было начинать. Значит, начальник ПГУ интересовался работой по «Черному скорпиону»? – Так точно. – Присаживайся и давай докладывай, что там прислал «Охотник». – Агенту удалось немного прояснить ситуацию с бандой «скорпионов». – Давай по порядку и подробно. – Есть, Николай Викторович, но подробно не получится. «Охотник» сбросил только имена членов банды, возможное ее усиление и кураторов. Подробности того, как ему удалось завладеть информацией, он обещал передать с отчетом. С ним же и фотографию главаря боевой группы. – Фотографию? – удивился Богданов. – Откуда он взял ее? Майор пожал плечами: – Этого не знаю, «Охотник» не пояснил. – И как долго теперь ждать основную информацию? Ведь и отчет, и фото он должен отправить по многочисленным конспиративным каналам. Сергушин улыбнулся: – А вот тут вы не угадали. Как только генерал Лазарев получил сообщение… Да, кстати, возьмите… Он передал лист бумаги и продолжил: – Так вот, как только генерал Лазарев получил сообщение от «Охотника», то добился разрешения у Сахаровского отправить в Бейрут курьера под дипломатическим прикрытием. Насколько мне известно, он уже сегодня вечером будет там. Так что к выходным, я имею в виду – к субботе, можно ожидать курьера, с подробной информацией и фото, обратно. Богданов проговорил: – В субботу, значит? – Ну, или в воскресенье, в крайнем случае. – Это двенадцатые – тринадцатые числа, а открытие Олимпийских игр – двадцать шестого числа. И если боевики запланировали террористические акты на церемонии открытия Олимпиады, мы ничего не успеваем сделать. Пока доберемся до Мюнхена, обустроимся… Полковник Старцев прервал Богданова: – На открытии вряд ли «Черный сентябрь» решится на террористическую атаку. Да и провести ее будет практически невозможно, учитывая степень охраны данного мероприятия. На Олимпийский стадион пистолеты не пронести, не то что автоматы. С трибуны же пистолеты бесполезны. Да и акция конкретно против спортсменов Израиля не удастся, не зацепив делегации других стран. Ведь вы же знаете, что на церемонии команды идут вплотную друг за другом. А если ударить и по израильтянам, и, скажем, спортсменам Великобритании или Франции? Я уж не говорю о США! Этот чертов «Черный сентябрь» не просуществует и нескольких дней. И потом, на церемонии, по стадиону пойдут спортсмены. Чиновники же будут на трибунах. И не гуртом. Но даже если и кучно будут сидеть, то достать их все одно будет очень сложно. Так рисковать боевики не станут… Другое дело, когда пройдет церемония и начнутся игры – день, второй, третий; неделя. Все чинно, спокойно. Службы безопасности и полиции расслабятся. Спортсмены станут гулять по городу, встречаться с земляками-болельщиками, общаться со спортсменами других стран. И вот тогда, зная, где размещена израильская делегация, самое время нанести удар. Олимпийская деревня, конечно, «закрытая зона», и вход туда по пропускам, но боевики наверняка устроятся в обслугу или сделают себе пропуска. Если помните, в феврале я ездил в командировку во Францию? Так вот – тогда я был направлен на Десятые зимние Олимпийские игры в Гренобль, как раз с заданием изучения системы охраны делегаций и спортсменов. Доложу вам, я в Гренобле спокойно проходил и без пропуска на территорию олимпийской деревни. Были наши и на Девятых летних Олимпийских играх в Мехико, когда мы только закончили с Чехословакией в октябре 68-го. По отчету, и там охрана была так себе. Террористы в Мюнхене, вне всякого сомнения, зайдут в олимпийскую деревню. И захватят дом, где будут проживать израильтяне. Зачем какие-то сложности и риски с церемонией открытия? Я говорил на эту тему и с Лазаревым, и с Сахаровским. Они также поддерживают мнение, что террористический акт группа «Черный сентябрь» попытается провести в начале сентября. Богданов кивнул: – Согласен. Но это «Черный сентябрь», который нацелен на израильтян. Нас же интересует «Черный скорпион». Старцев ответил: – Совершенно верно, но террористы сначала ударят по израильтянам, а потом попытаются атаковать нашу делегацию. Иначе все их действия теряют смысл. Им, я имею в виду группу Афифа, необходимо уничтожить или захватить в плен израильтян, и только тогда они смогут объявить о нападении на делегацию Советского Союза, как месть за Израиль. И нападение боевой группы, официально не входящей в ООП, и неизвестной третьей силы – с намеком на Запад, и в первую очередь – на США. – Но тогда США в проигрыше? – Э-э, Слава, ты не знаешь американцев? Они от всего отрекутся, сделав акцент на акцию против Израиля. Богданов вздохнул: – Все как-то путано, хитроумно. Обычно ЦРУ действует прямолинейно. Есть цель, значит, подлежит уничтожению. А как на это посмотрят в мире, им наплевать. Естественно, если это не касается Советского Союза и государств – участников Варшавского Договора. Но у меня уже голова раскалывается от хитросплетений этих игрищ. Полковник посоветовал: – А ты и не забивай этим голову. Твоя задача – недопущение теракта против советской делегации в Мюнхене и нейтрализация боевиков, попытающихся провести их. Остальное выбрось из головы. Придет полный отчет, я даже не доведу до тебя, каким образом «Охотник» вышел на «Скорпиона». Дам лишь то, что касается самой группы и, естественно, фото главаря. – Ну и хорошо. Богданов спросил Сергушина: – Что у нас по Штази? – Связывался с Карлом Зиверсом. Это майор управления «А» МГБ ГДР. Будет напрямую работать с тобой. Попросил назначить человека или людей на поиски «Черного скорпиона». Он ответил, что этим займется сам с немногочисленной группой и агентами. Также Зиверс, в свою очередь, попросил командира нашего антитеррористического подразделения связаться с ним в Мюнхене по обычному телефону. Вот номер. Майор вытащил листок с цифрами из зеленой папки. – Тогда же товарищ Богданов и Зиверс договорятся о встрече, на которой обменяются информацией и отработают порядок согласованного взаимодействия. Полковник взглянул на Богданова: – Ты понял, Слава? – Странный вопрос, Николай Викторович. Вы меня за идиота держите? – Извини, не хотел обидеть.