Сенара перестала жевать нижнюю губу и вышла вперёд, явно не желая, быть записанной в «запасные». – Матушка, эти маленькие колдуньи Мерлин… они владеют магией. Даже… эта. Я слышала, как они об этом говорили, – выдала нас предательница, и я едва на неё не зарычала. Тётя Морган вдруг метнулась ко мне и схватила меня за руки. Леденящие кожу звёздочки схлынули, явив мою кожу и таящуюся под ней магию. Я хотела вырваться, но мои кисти словно сковали тиски. Сощурив блестящие золотом глаза, она повернула их в одну сторону, потом в другую. – Непроверенная маленькая колдунья, – с отвращением сплюнула тётя Морган. – Можешь присоединиться к своему жалкому маленькому ковену. – И, глядя на меня, она закрыла один глаз. И я тоже пропала. Голова закружилась, как когда мы перенеслись из нашего дома на обрыв, будто мой мозг не поспевал за перемещающимся телом. Но в этот раз путешествие вышло коротким – и я снова оказалась прямо перед тыквой. – О нет, – выдохнула при виде меня мама. Мирабель с опущенной головой стояла рядом. Глаза тёти Конни были зажмурены. Их руки переливались звёздной сеточкой, ладони оставались открыты – но только для того, чтобы быть прижатыми к тыкве. – Маленькая колдунья! – вскричала тётя Пруди из-за мамы. – Ты не рада меня видеть, тётя Пруди? – пошутила я, но её лицо в ужасе вытянулось. Трудно было поверить, что я впервые должна применить магию, совершенно её не применяя. С другой стороны, чего ещё было ожидать от этого октября, перевернувшего всю мою жизнь верх дном? «Спите, не двигайтесь, – мысленно обратилась я к звёздам внутри себя. – Оставайтесь там». Если уж я не могу заставить свою магию работать, то этой машине тем более это не удастся. Я перестану даже пытаться преодолеть этот застой – пусть Морганы попотеют. Руки оттягивали мне плечи, от усталости я едва стояла на ногах, но внутри меня царила полнейшая неподвижность. Моя магия спала, и даже Морганы не смогли бы её пробудить. Удостоверившись, что ничего не происходит, что ни одна золотая искорка не скользнула мне в руку, я подняла глаза. Звёзды из ладоней Мирабель погружались в тыкву. Её лицо застыло в яростной гримасе, и я поняла, что она делает это не по своей воле: магию вытягивают из неё насильно. Поток искр был нетороплив, но стабилен, как равномерный пульс. Зато из тёти Конни магия хлестала с таким напором, что вся оранжевая кожура перед ней светилась золотом. Её лицо, всегда румяное, посерело и осунулось. Я смутно представляла себе, когда Морганы посчитают тыкву заполненной, но на мой взгляд, она уже выглядела такой: внутри неё пульсировало и кружило густое облако из магических огоньков. Они планировали пользоваться этой магией в течение всего года. Сколько ещё им нужно, чтобы утолить свою жадность? – Стоп! – подала голос стоящая рядом со мной Морган. – Насыщение разбалансировано, не все ведьмы выкладываются как должны. – Она достала что-то напоминающее градусник, только со звёздами вместо цифр, и встряхнула его. Мне пришло в голову, что будь они хоть чуточку приветливее – и тётя Конни добровольно много бы им рассказала. Но они были слишком нетерпеливы. – К нам затесался мерлинский никчёмыш, – сообщила одна Морган другой. Меня и мои немагические руки заметили. Никто из моего ковена не мог сдержать льющихся из них звёзд, но мои продолжали спать внутри меня, как делали весь этот месяц. – Как ты поняла? По мне, так они все никчёмные, – засмеялась другая Морган, подходя ко мне, после чего, нахмурившись, заглянула в мои обычные коричневые глаза. И объявила: – Дефектная маленькая колдунья! Ещё одна Морган покрутила мои руки так и этак, щуря свои удивительные золотые глаза на мои пальцы, затем ущипнула меня за ладонь. – Ай! – воскликнула я. – Отправьте её к другому никчёмышу, в ней тоже нет магии. Очередная безымянная ведьма Морган, мало чем отличающаяся от своих родственниц, наклонилась ко мне и почти доброжелательно подмигнула – и меня опять не стало. Ваше отправление перенаправили из городской почтовой службы в береговую. Пожалуйста, не волнуйтесь, его доставка всё ещё в приоритете. С вас могут взять дополнительную плату. Глава 21 Стоило одной из Морганов мигнуть – и меня уже нет в их белой лаборатории. Как же мне это ненавистно! Перед моими глазами появилось море, и первое, на что я обратила внимание, был холод, окутавший теперь всё моё тело, а не только руки, которые, когда я взглянула на них, уже не были скованы белыми перчатками. Я стояла в пустой пещере, казалось высеченной в обрыве. По бокам от меня был голый чёрный камень, а впереди открывался вид на океан, словно кто-то забыл вставить стекло в панорамное окно. Учитывая, сколько магии Морганы потратили на свою пещеру-лабораторию, неужели им было так сложно сотворить здесь окно? Я прокралась к обрыву, насколько мне хватило смелости. Совсем ненамного, если честно, но достаточно, чтобы разглядеть далеко внизу торчащие из воды острые скалы. Пожалуй, стоило называть эту пещеру тюрьмой, подумалось мне, когда я обернулась назад и вместо четвёртой стены увидела ряд металлических прутьев. Рядом с прутьями что-то зашевелилось, и я отпрыгнула вбок, подальше от них и от опасного проёма и подстерегающих за ним волн и камней. Меня отправили сюда в компанию к ещё одной заключённой: Керра выпрямилась и с печальным видом потёрла горло. – Они сказали, что я никчёмыш, – холодно сообщила я. Керра схватила меня за руки и подняла их. Её рот задвигался, но я ничего не могла понять. За этим последовала серия жестов. Керра указала мне на грудь, на голову и быстро разжала и сжала кулаки, словно изображала вспышку. Она явно пыталась что-то до меня донести, но у неё не было голоса, а я не умела вызволять свою силу – только удерживать её внутри себя. Меня кольнуло чувство вины: пока я торчала здесь, полная магии, мои родные насыщали тыкву своей, служа дурацкому овощу, а не наоборот, как должно быть. В пещере оказалось влажно и холодно, хотя она была создана ведьмами, а значит, при желании они могли сделать её симпатичной и уютной, но вместо этого оставили её такой. Намеренно. С одного из сталактитов падали капли скопившейся влаги. Наверное, пещера бы меня впечатлила, загляни я в неё снаружи, но, будучи её пленницей, я не могла не думать о том, что моему ковену было бы достаточно пару раз взмахнуть пальцем, чтобы любой почувствовал себя здесь как дома. Мой ковен. Мало того, что мне так и не удалось заставить свою магию работать, так я ещё и не смогла высвободить своих родных, и от осознания этой двойной неудачи глаза у меня защипало, как от брызг морской воды. Вдруг тяжёлую тишину прервали знакомые голоса. – Кон! – Тётя Конни! – Проклятые… Посреди пещеры из ниоткуда возникла группа ведьм. Мама, тётя Пруди и Мирабель суетились и кричали, перенесённые сюда бессердечными Морганами, но тётя Конни хранила молчание… и едва стояла на ногах. На моих глазах она начала падать, как подрубленное дерево. Мы все ринулись к ней, толкаясь и с трудом двигая непослушными руками, но нам всё же удалось подхватить её и аккуратно опустить на пол. Мама придержала тётю Конни за плечи. Сейчас она выглядела такой маленькой и измождённой, что даже её кудри поникли. Глаза у неё были закрыты, всё тело обмякло. Конечно, мои тёти уже в возрасте, но я ещё никогда не думала о них как о дряхлых старушках. – Мама! Она… она… – я запнулась, не зная, как закончить. Мама села и непослушными руками положила голову тёти Конни себе на колени. Её кисти всё ещё были скованы магией Морганов. «Ну же, тётя Конни! Кто будет нами командовать, если не ты?» – взмолилась я про себя. Мамины тёмные кудри отбросили тень на белые волосы тёти Конни, когда она наклонилась к сестре и внимательно прислушалась. – Пульс ровный… пусть отдыхает, – тихо объявила мама, и от облегчения мои колени и внутренности едва не превратились в желе. Мирабель, стоящая сбоку от меня, уронила голову себе на грудь и, шумно выдохнув, обессиленно опустилась на корточки. – Мам! – Я хотела обнять её, но в такой позе нам удалось лишь неловко обвить друг друга руками, но мне и этого было достаточно, чтобы вдохнуть её родной аромат сладких лимонов и дома. Мирабель я тоже хотела обнять, но не представляла, как к ней подступить. – Что нам теперь делать? – спросила я, чувствуя себя потерянной и неприкаянной, как сорвавшийся с ветки листочек. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мне будет не хватать ворчания тёти Конни! И мне так о многом нужно её расспросить – о котле, о вылетевшей из него звезде, о том, как мы сюда попали. Но сейчас она была даже менее разговорчива, чем тётя Пруди. Тётя Конни всегда была как неутомимый тёплый вихрь, а теперь её кожа холодна, глаза, подрагивающие в беспокойном сне, ввалились, и под ними пролегли тёмные синяки. Внутри меня всё вскипело. Жаль, мне не выпало шанса броситься на Морганов, как Мирабель. – Всё хорошо, Клемми, – сказала мама, когда я попыталась взять её за покрытую звёздами руку, но их магия обожгла мне пальцы невыносимым холодом. Но всё было не хорошо, и от маминой дипломатии и доброты в этот момент не было никакого толку. Нам нужна злая ведьма. Которая не станет мириться с происходящим. – Они нарушили все существующие правила, мам! Они живут в замке – это, по-твоему, скрытно?! И они много кому навредили! Мама беспомощно кивнула: – Мы боялись этого… и пытались помешать, но… От её слов вся моя злость тут же испарилась, будто высосанная одной из машин Морганов. Да, все эти беды свалились на нас из-за тыквы, но мама и тёти в этом не виноваты. Они пытались защитить нас от Морганов, прикрыть нас дополнительными слоями магии. Но чем магии больше, тем большую опасность она несёт. – Всё из-за тыквы, – сказала я. – Не надо нам было даже пытаться насыщать её магией.