— А другое? — сочувственно спросил Маркби, пока она промокала глаза. — Что? — Миссис Флак заморгала и спрятала платок. — А… Я легла в постель и услышала странный крик. Даже не вопль, а какой-то визг. То ли из телевизора у соседей, то ли лис тявкнул, то ли хулиганы бродят по городу. Взглянула на будильник — десять с небольшим. Маркби осмыслил информацию. Прескотт расспросит, что слышали жители соседних коттеджей. Он вернулся к вопросу о девушке. — Наверху не было никаких вещей, которые оставили бы гости? Никого больше не было в доме? Вновь последовала пауза, после чего миссис Флак решительно тряхнула головой. — Никаких вещей не было. Хотя… утром на кухонном столе стояли две чайные чашки. По-моему, мистер Пенхоллоу наливал чай себе и жене. Маркби уточнил с ёкнувшим сердцем: — А где эти чашки? — Я их вымыла, — объявила миссис Флак, как и ожидалось. — Никогда не оставлю грязную посуду на кухне. Очень жалко, подумал, но не сказал Алан. Все-таки собеседницу что-то определенно беспокоит, она хочет сказать и боится… Чего? Недоверия или насмешки? Он придвинулся к ней. — Миссис Флак, что еще вас тревожит? Женщина бросила на него отчасти виноватый, отчасти облегченный взгляд. — Вы признали меня здравомыслящей. Не хочу портить благоприятное впечатление. — И нервно фыркнула, как девчонка. — Что бы вы ни сказали, мое впечатление не испортится, — заверил ее Маркби. Миссис Флак вспыхнула. — Ну… фактически… мне на секунду взбрела в голову глупая мысль. Девушка как бы… просто исчезла. Знаете, есть старая легенда об этом доме… — А, привидение, — вздохнул Маркби. — Помню, кто-то о нем мне недавно рассказывал. — Значит, слышали, — с явным удовольствием заключила она. — Тогда объяснять не придется. Обычно я не обращаю внимания на всякие суеверные байки. Я достаточно практичная. Только иногда ничего не поделаешь. Как-то вечером я задержалась — у Пенхоллоу был большой званый ужин. Вышла на помойку около девяти и могла бы поклясться, что кто-то стоял у меня за спиной. Оглянулась, смотрю — никого. Хотя ощущение было реальное. — Она тряхнула головой. — Когда рассказала об этом, мистер Пенхоллоу меня высмеял. Маркби уселся удобнее и поразмыслил. — Давно это было? — С полгода назад. Если не ошибаюсь, в прошлом октябре. Правильно, перед Хеллоуином,[7] поэтому мистер Пенхоллоу сказал, наверно, ребятишки дурака валяют. Однако никаких ребятишек поблизости не было. Другие дома и жилые кварталы стоят далеко. В любом случае дети выскакивают и кричат: «Откупись, а то заколдую!» И не исчезают, не растворяются в воздухе. Минуту посидели в молчании. Потом миссис Флак спросила: — Хотите, чтоб я сходила к миссис Пенхоллоу? Может, она сумеет с вами поговорить… Суперинтендент встрепенулся: — Конечно, спасибо. Скажите, что здесь Алан Маркби. Она меня знает. Женщина поспешно удалилась. Слышно было, как она протопала по лестнице и закричала: «Миссис Пенхоллоу, дорогая! Вы готовы принять визитера? Это ваш знакомый…» Алан подавил кривую ухмылку. Миссис Флак нечаянно выдала все, говорить уже не о чем. Он оглядел кухню поближе и попристальнее. Вечером помощница ничего не готовила, и Карла, по всему судя, тоже. Впрочем, если Эндрю часто отсутствует по делам Европейского союза, мать с сыном наверняка в большинстве случаев довольствуются подносом с закусками. По словам миссис Флак, ее призывают на помощь во время приемов, но только для надзора за профессиональными поставщиками. Карла вполне может пользоваться микроволновкой для разогрева готовых блюд. Однако на крючках на стене висят всевозможные терки, толкушки, ножи, скалки, молотки для мяса, открывалки и прочие причиндалы. На рабочем столе огромный дорогущий кухонный комбайн последней модели. Рядом как бы напоказ выставлены глянцевые кулинарные книги, давно не открывавшиеся, судя по виду. Комбайн тоже вряд ли используется, блистая магазинной новизной. Еда, скорее всего, варьируется между бутербродами и готовыми бифштексами применительно к случаю. Интересно, что собой представляла семейная жизнь Пенхоллоу? Вернулась помощница по хозяйству. — Она сейчас спустится, сэр. — Миссис Флак подошла к двери в коридор, сделала официальный жест. — Прошу. Миссис Пенхоллоу примет вас в гостиной. В конечном счете, приличия соблюдены. Глава 5 Войдя в гостиную, Маркби понял, что миссис Флак успела совершить несколько искусных маневров. Карла Пенхоллоу пришла туда раньше его. Первая встреча с потерпевшими всегда тяжела, и на сей раз личное знакомство не облегчало, а отягощало дело. В результате он превратился в смущенного, связанного по рукам и ногам наблюдателя. При задернутых шторах в комнате в разгар утра были сумерки. Дневной свет компенсирует включенная настольная лампа, сквозь старомодный абажур на ножке из оникса скупо освещающая мягкий диван и стулья с кретоновой васильковой обивкой с цветочным рисунком. На глаза попался викторианский карточный столик, пианино, семейные фотографии в дорогих рамках, картина маслом над каминной полкой. Картина написана, скорее всего, не знаменитым художником, но мастером выше среднего уровня. На ней изображены рыбацкие лодки в крошечной гавани на фоне белоснежных домиков и крутых холмов. Деревушка цепляется за землю и кормится морем. Впрочем, нынче, возможно, туризмом. Пейзаж пронизан характерным светом, который бывает только в Корнуолле. В этой уютной обстановке вдова Эндрю, как стал мысленно называть ее Алан, стояла у окна вполоборота к нему, глядя не столько через, сколько на чуть приоткрытые бархатные шторы. Если бы она выглянула наружу, то увидела бы сад, где ведутся старательные поиски орудия убийства ее мужа. Пожалуй, ничего не видит. Замкнулась в горе, ни на что не обращая внимания, даже на появление суперинтендента. Он прокашлялся, она вздрогнула, повернулась и быстро шагнула к нему, протянув обе руки. — Ох, Алан… Он стиснул ее пальцы, стараясь выразить сочувствие и поддержку. — От всей души соболезную, Карла. Руки ледяные, в его ладони вонзилось золотое обручальное кольцо и перстень с крупным изумрудом. Она отстранилась, попыталась овладеть собой. На ней шерстяные рыжевато-коричневые брюки и белый вязаный свитер, свободно обвисший на хрупкой фигурке. Лицо осунулось, коротко стриженные волосы, дополняющие хорошо известный облик феи, растрепаны, как у школьницы. Никакой косметики. Ей предположительно сорок пять, но в нынешнем отчаянном состоянии легко сойдет за тридцатилетнюю. Не красавица и даже не хорошенькая в общепринятом смысле, хотя лицо мгновенно привлекает внимание — раз увидев, уже не забудешь. — Очень рада, что вы ведете дело, — сказала она едва слышно, с разрывающим душу чувством собственного достоинства. — Эндрю этого хотел бы. Алан понял, что надо высказаться откровенно, прежде чем двигаться дальше. — Я тоже рад, хотя это не мое решение. Просто подвернулся под руку, когда пришло известие. Пока возглавляю расследование. Но… возможно, придется передать обязанности другому. Потому что я был знаком с ним… с вами обоими. Предварительно состоялся короткий поспешный телефонный разговор с главным констеблем. — Вы с ним были знакомы, Алан, и это нам может помочь. С другой стороны, как известно, знакомство часто бывает помехой. Сами решайте, когда будет лучше поручить дело кому-то другому. — Я не слишком хорошо его знал, — ответил Маркби. — После школы виделись раз десять. Мне было известно, что у него дом в Бамфорде, но он здесь бывал редко. В любом случае близкие отношения между нами как-то не сложились. — Вдобавок ко всему прочему встает проблема безопасности, — угрюмо добавил главный констебль. — Хотя террористы в целом предпочитают пули и бомбы, а не тупые орудия. Однако нельзя забывать — он был крупной шишкой в Европейском союзе, а нынче вокруг ЕС кипят страсти. Рыбаки, животноводы, мелкие предприниматели точат ножи. Возникло впечатление, будто еврократы за наш счет жируют, а нам вообще не сочувствуют. Разрабатывают между собой законы, инструкции, записывают в книги по пятьдесят примечаний мелким шрифтом… — И насчет полиции тоже, — вынужден был напомнить Маркби. Шеф мрачно хмыкнул: — Можете мне не рассказывать. Работайте. И теперь, не желая проявлять излишнюю официальность или бездушие, Алан сказал: — Мы до дна докопаемся, обещаю. Надеюсь, не доставим вам лишнего беспокойства и неприятностей. Хотя без этого не обойтись. Мне… и моим сотрудникам придется задавать вопросы, в том числе чисто личные. Любое следствие неизбежно и грубо вторгается в частную жизнь. — Убийство по своей природе тоже грубо вторгается в частную жизнь, — заметила Карла. Замечание на секунду его озадачило, и он только кивнул. Она отошла, вытащила из медной шкатулки на столе сигарету, вопросительно оглянулась. Маркби покачал головой: — Спасибо. Я уже пятнадцать лет не курю. Карла прикурила, затянулась и проговорила: — Эндрю хотел, чтоб я бросила. Я сократила количество. В данный момент мне плевать на свои легкие. Неужели вас не тянет к сигарете даже через пятнадцать лет? На своей работе вы наверняка постоянно под стрессом. Он решил говорить честно: — Правда, порой хочется подымить. Хотя не так сильно, чтоб поддаться желанию. Можно сказать, я привык не курить. Начинать снова не стоит. Она села в мягкое кресло, жестом указала ему на другое.