— Виктор Николаевич, вот завершим операцию, тогда об этом почитают другие, — с улыбкой произнес Ильин. — А я в этом ничего удивительного не вижу. Запуск в серию РХД-5 не оставлял американцам шансов опередить нас в этой области. ЦРУ оказалось в цейтноте и пошло на риск с Раздольновым, — рассудил Волков. — Будет время, и с Раздольновым разберемся, если жив останется, — не стал на нем заострять внимания Ильин и продолжил совещание. — Сегодня для нас нет более важной задачи, чем найти «Колокола» и не допустить, чтобы он раззвонил наши секреты — это первое. Второе — надо завершать операцию «Двойник»! Поэтому будем выводить Карпова на Дункана. — И сделать это необходимо как можно быстрее! — торопил Волков. Гусев энергично закивал головой. Шаронов порывался что-то сказать, но опасение оконфузиться в глазах представителя центрального аппарата — Волкова, сдерживало его. Ильин согрел его теплым взглядом и поинтересовался: — Валерий Николаевич, ты хотел что-то сказать? — Извините, товарищ полковник, возможно, это не имеет прямого отношения. Возможно, это мелочь, но мне кажется… — мялся Шаронов. — Говори, говори, в контрразведке не бывает мелочей. Твой свежий взгляд мог заметить то, на что замылился наш опытный. — В нашей профессии, Валерий Николаевич, мелочь — это суть вещей. Как говорил незабвенный Шерлок Холмс, дедукция и индукция дадут продукцию, — назидал Волков и, бросив взгляд на часы, поторопил: — Генерируй мысль, только быстро, у нас мало времени! — Извините, товарищ подполковник, но индукция — это из области электромагнитного поля, — проявил ершистость Шаронов. — Да? Ну ты прямо Эдисон. Ильин рассмеялся и заметил: — Игорь Сергеевич, в электричестве Валерий Николаевич настоящий дока. С красным дипломом закончил электротехнический факультет Уральского университета и перед тем как перейти в контрразведку два года работал мастером на Уралмаше. — Ну, ну, Эдисон, давай генерируй, а мы послушаем, — снизошел Волков. Шаронов обратился к сводкам телефонных переговоров Раздольнова с Дунканом и зачитал: «Дункан: — Ник, передай, ему, ты понял кому, что старый приятель помнит о нем и надеется, что на этот раз удастся договориться. Раздольнов: — Я говорил, но он крутит носом. Дункан: — Поговори еще раз и убеди. Раздольнов: — Мне, что ему паяльник в задницу засунуть? Дункан: — Нет! Нет! Раздольнов: — Ладно, поговорю»… конец разговора. — Молодец, Валерий Николаевич! — похвалил Волков, пододвинул к себе сводку, задержал внимание на первой фразе Дункана и отметил: — Весьма любопытный разговор, тут есть над чем поразмышлять. — Товарищ подполковник, а если речь шла о «Колоколе»? — предположил Шаронов. — Товарищ лейтенант, вам на ночь надо меньше читать детективы, а чаще обращаться к приказам и ориентировкам. Мы в Москве их пишем не для того, чтобы они пылились в сейфах, — строго заметил Волков. — Игорь Сергеевич, не только читаем, но и записываем, — поспешил сгладить ситуацию Ильин и перевел разговор на основную тему. — Итак, товарищи, с какой мотивацией будем выводить Карпова на Дункана? — На том, что движет всеми шпионами — корысти! — предложил Гусев. — Виктор Николаевич, корысть корыстью, но ты не забывай, как американцы относятся к инициативникам, — напомнил Ильин. — Отфутболит его Дункан, и что тогда? — присоединился к нему Волков. — Игорь Сергеевич, но нам сама ситуация подыгрывает! Это же Раздольнов направил Бориса к Дункану. — Направить-то направил, но знает ли об этом Дункан? Если вот так с бухты-барахты бросаться в шпионский омут, то можно и захлебнуться. — Ну почему же с бухты-барахты? Если у Дункана возникнут сомнения, что ему мешает позвонить Раздольнову и все выяснить? — не сдавался Гусев. — Да, может связаться, но вопрос ведь еще и в том, насколько Карпов будет убедителен перед Дунканом? То есть, мы снова возвращаемся к мотиву. Что кроме корысти могло подтолкнуть Карпова к выходу на Дункана? Что? — снова и снова задавал себе и остальным этот вопрос Ильин. — А что если использовать Беднова? — предложил Гусев. — Да ты что, Виктор Николаевич! Его опасно из камеры выпускать, а ты хочешь выводить на Дункана! Нет! — с ходу отверг Волков. — Игорь Сергеевич, я предлагаю… — Нет и еще раз нет, Виктор Николаевич! — Погоди, погоди, Игорь Сергеевич, не горячись и не руби с плеча, — остудил его Ильин и обратился к Гусеву. — Виктор Николаевич, так в каком качестве ты намерен использовать Беднова? — Для усиления мотива выхода Карпова на Дункана, и не более того. — Каким образом, поясни? — Разыграть перед Дунканом то, что Борис сделал перед Раздольновым. — А что, хорошая мысль, это сработает на усиление мотива, — согласился Ильин. — Ну, если так, будто не поделили шкуру не убитого медведя, тогда пойдет, — поддержал это предложение и Волков. На этом спор закончился, и они занялись разработкой дополнений в план оперативно-розыскных мероприятий операции «Двойник». После того как он был готов, Волков доложил о нем в Москву в Управление контрразведывательных операций. На следующий день на имя генерала Эдварда Войцинского — руководителя Свердловского управления федеральной службы контрразведки за подписью новоиспеченного Директора поступило указание. В нем предписывалось: «…В ходе операции «Двойник» прошу Вас учитывать особый характер российско-американских отношений. Используя имеющиеся оперативные возможности, не допустите утечки информации о двигателе РХД-5, других секретных разработках управления РД и, избегая эксцессов, затрудните деятельность американской разведки по ее получению…» Столь дипломатичный стиль указания говорил многое опытному, советской закалки, контрразведчику Войцинскому. Новый ставленник Кремля — руководитель российской контрразведки, бывший преподаватель Ленинградского Высшего политического училища МВД СССР, кандидат исторических наук, защитивший диссертацию по теме «Партийное руководство противопожарными формированиями Ленинграда в годы Великой Отечественной войны» Сергей Степашин был брошен властью на тушение пожара крамолы в рядах упраздненного Министерства безопасности. А там было что тушить, его недавний глава генерал армии Виктор Баранников во время октябрьского 1993 года противостояния президента Ельцина и Верховного Совета перешел на сторону парламента. Поэтому Степашин был больше заинтересован в обеспечении лояльности Кремлю сотрудников контрразведки, чем в том, чтобы решительно и бескомпромиссно бороться с иностранными разведками. Указание Степашина наводило Войцинского на мысль: «выкручивайся как можешь, но так, чтобы не раздражать американцев». Генерал недолго думал. Ему надоело стелиться под очередную «кремлевскую метлу», неделю назад он принял решение — написал рапорт об увольнении и положил в сейф. Поэтому, выбрав верность долгу, а не лояльность новому руководителю, Войцинский вызвал к себе Ильина и распорядился: «…действовать с умом, без оглядки на ЕБЦУ (еще более ценные указания) и дать, как следует американцам, чтобы они не совали свой длинный нос в наши секреты». Приняв к исполнению распоряжение генерала, Ильин возвратился к себе в кабинет и вызвал Волкова, Гусева, Шаронова и капитана Рубцова, выделенного Войцинским в помощь. Его опасения, что куратор из Москвы — Волков станет вставлять палки в колеса, оказались излишни. Профессионал из семьи контрразведчика, он был сторонником решительных действий в отношении Дункана, а не политических политесов на московском властном паркете. План будущей оперативной комбинации по выводу Карпова на Дункана после нескольких часов мозгового штурма наполнился содержанием. Войцинский рассмотрел его, внес небольшие изменения и утвердил. С того часа вся мощь управления: наружное наблюдение и оперативно-технические службы были подчинены одной цели — обеспечению контакта Карпова с Дунканом. Наступила суббота. Стрелки часов медленно приближались к часу дня и отсчитывали последние секунды до начала операции. Карпов остановил машину неподалеку от генконсульства США в Екатеринбурге, вышел из нее, достал телефон и набрал номер. В нескольких сотнях шагов от него в оперативном штабе, у мониторов замерли Ильин и Волков. Перед ними на экране, высветились два телефонных номера. Они надели наушники. В них раздался голос Дункана. — Я вас слушаю. — Добрый день, Пит, — поздоровался Карпов. — Добрый, с кем я говорю? — Это Борис, я от Николая Раздольнова… Наступила пауза. Ильину и Волкову казалось, что ей не будет конца. В эти невыносимо томительные секунды решалась судьба операции «Двойник». Они выдохнули с облегчением, когда снова зазвучал голос Дункана. — Что вы хотели, Борис? И откуда у вас мой номер? — Его дал Николай. Вы знаете, что произошло с ним? — В общих чертах. А почему звоните вы, а не Михаил? — Я бы не хотел говорить об этом по телефону. Ваше предложение остается в силе? — Э-э, да. — Предлагаю обсудить его без посредников, — продолжал держать инициативу в своих руках Карпов. — О’кей, Борис. Но давайте не будем спешить, позвоните мне через неделю, в это же самое время. — Хорошо. — И еще, возьмите на встречу то, что вы должны были передать Нику. — Извините, Пит, но это будет только часть. — Почему?! — Я бы не хотел оказаться в дураках. Мои условия: задаток в три раза больше того, что называл Михаил. Остальные материалы в обмен на оставшуюся сумму. — Погодите, погодите, Борис, вы слишком торопите события. — У меня нет времени. Так вы согласны? — А вы, Борис, не промах.