Минуту назад тихий двор в одно мгновение превратился в ад. На детской площадке кричали дети, мамы, бабушки искали защиту в песочнице и за горкой. Старики-пенсионеры распластались под столом и лавками. Костяшки домино рассыпались по спинам, натруженные руки по старой армейской привычке прикрывали головы. Собаки выли, рвались с поводков и волочили хозяев по земле. Крики, плач, вой, выстрелы и мат слились в дикой какофонии. Перестрелка переросла в ожесточенный бой. Перелом в него внес третий киллер — снайпер. Он возник в чердачном окне и прицельным выстрелом убил Ганнибала. Его огромное тело дернулось в предсмертной конвульсии и затихло. Сергей с Вадимом не дрогнули, продолжали держать оборону и, экономя патроны, не давали возможности киллерам сменить позиции. Багин воспользовался этим и попытался дотянуться до пистолета Ганнибала. Снайпер опередил его. Пуля задела правое плечо, рука обвисла плетью, и Багин снова откатился под прикрытие джипа. Ранение оказалось тяжелым, от боли мутило сознание, а к горлу подкатил тошнотворный ком. Сергей ринулся на помощь к нему, сбросил с себя пиджак, порвал рубашку на полоски и принялся перевязывать рану. Киллеры тут же воспользовались этим и сосредоточили огонь на Вадиме. Шквал пуль обрушился на урну. Она на глазах превращалась в решето. Известковая и каменная крошка усыпала Вадима с ног до головы, сквозь нее на левом боку проступала кровь. Он продолжал держаться и не давал возможности автоматчику выбраться из подвала. У того подходили к концу патроны, и он отвечал короткими очередями. И снова, как с Ганнибалом, исход боя решил снайпер. Он сменил позицию и одним точным выстрелом поразил Вадима. Сергей и Багин остались один на один с тремя киллерами. Положение с каждым мгновением ухудшалось. Автоматчики, засевшие в подвале и на трансформаторной будке, пресекали все их попытки прорваться в подъезд. Джип уже не служил защитой от снайпера, и Багин с Сергеем, рискуя оказаться под огнем автоматчика, засевшего на трансформаторной будке, перебрались под защиту москвича. От большой потери крови Багин едва мог шевелиться. Жизнь мучительно медленно покидала его и спасти могло только чудо, но оно не произошло. У Сергея закончились патроны. В отчаянном броске он попытался дотянуться до автомата Вадима, выстрел снайпера поразил и его. Багин остался беззащитен перед киллерами, и в его тускнеющих глазах застыла предсмертная тоска. Солнце по-прежнему безмятежно светило над головой и яркими лучами заливало двор. Веселые зайчики поигрывали на стеклах машин и в лужах. С улицы доносился монотонный гул города. Он и его жители жили своей, полной больших и маленьких забот жизнью, и не подозревали, что всего в нескольких десятках метров шла «малая» война за презренного «золотого тельца», но от того не менее жестокая, чем любая другая. Как в тумане Багин увидел перед собой два размытых мужских силуэта. Киллеры вскинули автоматы, прозвучала очередь. Через мгновение о них напоминали сизый пороховой дым и груда стреляных гильз. Прошла секунда, другая, и двор ожил. Первыми пришли в себя доминошники, но так и не решились приблизиться к окровавленным, не подававшим признаков жизни телам… Сова, Стрельцов, Галлиев, а позже и сам Раздольнов приехали на место происшествия, когда уже собралась толпа зевак, работала оперативно-следственная бригада и сновали вездесущие журналисты. Дальше оцепления милиционеры их не пропустили. Раздольнов тоскливым взглядом долго смотрел на истерзанное тело друга — Багина, ничего не сказал, развернулся и побрел к машине. Сова, Стрельцов и Галлиев, взяв его в плотное кольцо, прокладывали путь в толпе. Забравшись в машину, Раздольнов ушел в себя и за все время до офиса не проронил ни слова. Молчали и телохранители, для них стало очевидно, после расстрела Багина и его охраны, следующие на очереди они. Беспощадная война, в которой побеждал тот, у кого было больше денег и имелись более влиятельные покровители во власти, не оставляла им выбора. Раздольнов понимал это, как никто другой, и на выходе из машины распорядился: — Сова, два часа на сборы и сматываемся! Здесь нам ловить нечего! Сборы скорее походили на паническое бегство. Через несколько часов два джипа с Раздольновым и охраной мчались в аэропорт «Кольцово». До ближайшего рейса за границу — в Германию, оставалось три часа, это время им пришлось коротать в общем зале. Перед ними тускло мерцал экран телевизора, на нем возникли: центральная часть Екатеринбурга, правительственный квартал и крупным планом двор. Он напоминал поле боя. Стены трансформаторной будки и центрального подъезда дома, где жил Багин, были исклеваны пулями, у четырех оплывших кровью тел и двух изрешеченных джипов испуганно жались кучки зевак. Диктор скороговоркой сообщил о дерзком заказном убийстве известного екатеринбургского предпринимателя и мецената Олега Багина, совершенном средь бела дня в самом центре столицы Урала. Телевизионная рамка судорожно дернулась, и на экране возникло помпезное здание нового банка. У входа тусовалась нарядно одетая публика, на заднем плане, за кордоном милиции митинговала кучка местных коммунистов. Камера дала крупный план, и на экране в окружении областных чиновников и журналистов появилась московская знаменитость. В ее свите промелькнули довольные физиономии Новоселова и Мецената. По красной ковровой дорожке величественно шествовали губернатор области и московская знаменитость. Финишировали они у красной ленты, заученным движением перерезали ее. Под гром аплодисментов распахнулись двери очередной «прачечной» — нового банка. В голосе диктора зазвучали пафосные интонации. В этот миг торжества и всеобщего ликования бандократии, чиновничьей рати и криминала экран безнадежно погас. Раздольнов яростно заскрипел зубами и посмотрел на часы. В Екатеринбурге ему оставалось пробыть всего полтора часа. Газета «Сыщик». Тревожная хроника. «17 июля в Екатеринбурге около десяти часов дня, во дворе своего дома были застрелены: известный предприниматель, банкир, меценат Олег Багин и трое его телохранителей. По факту убийства УВД и городской прокуратурой начато расследование». Глава 15 Череда дерзких убийств и похищений: Багина, Березняка, старшего и младшего Харламовых, Жучина, имена которых были у всех на слуху, потрясла Екатеринбург. На этом фоне остался незамеченным поспешный, скорее напоминающий бегство, отъезд за границу генерального директора холдинга «Урал-Грейт» Николая Раздольнова. Не успел остыть его след, и еще не закончилось отпевание Олега Багина в Свято-Троицком соборе, как горожане стали свидетелями жестокой схватки за власть над осколками «империй» бывших некоронованных королей Екатеринбурга между «уралмашевской» и заезжей «солнцевской» преступными группировками. В ход шло не только стрелковое, но и тяжелое оружие — гранатометы. На улицах разворачивались настоящие бои, их жертвами становились криминальная «пехота», «бригадиры» и случайные люди. 12 августа, около одиннадцати часов в районе остановки «Институт» во время перестрелки между враждующими бандами была убита невинная женщина, тяжело ранены три случайных прохожих и повреждены четыре машины. Спустя неделю, средь бела дня группа бандитов второй раз за последний месяц избила до полусмерти Александра Никитина — руководителя следственной бригады, занимающейся расследованием убийств Сергея Долгушина и Сергея Малафеева — телохранителей главарей, так называемой «Центровой» организованной преступной группировки. Ранее, в результате вооруженного налета на филиал «Уралпромстройбанка» налетчики захватили 400 миллионов рублей. Наглым вызовом властям и демонстрацией того, кто в городе настоящий хозяин, стал обстрел из гранатометов здания правительства Свердловской области и регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Вслед за этим последовало покушение на самого начальника РУБОПа полковника Александра Барабанщикова. Он получил тяжелые ранения, и только железное здоровье и своевременная помощь врачей спасли ему жизнь. В российских, и не только в российских, но и в зарубежных СМИ писали и говорили о том, что на родине первого президента России правят бал окончательно отвязавшиеся преступники. В Кремле, бросившем провинцию на растерзание местным чиновным и криминальным хищникам, вынуждены были на время отложить дележку «общенародного пирога»: нефти, газа, фабрик, заводов, пароходов и ставить на место зарвавшихся «криминальных баронов». На помощь милиции были брошены силы контрразведки. Она же, раздавленная «демократическим каблуком» после неудавшегося в августе 1991 года «путча» ГКЧП и октябрьской схватки за власть 1993 года между президентом Борисом Ельциным и взбунтовавшимся против него Верховным Советом России, была едва жива. Поэтому полковнику Ильину и его подчиненным приходилось разрываться, чтобы вести войну на два фронта. Но если для победы над криминалом от них требовались смелость, решительность и оперативная смекалка, то в противостоянии с разведкой, тем более американской, им, помимо этих качеств, необходимо было идти на шаг впереди нее, чтобы не допустить утечки сведений, составляющих государственную тайну. Пока же ЦРУ опережало контрразведчиков в незримой схватке за секреты управления РД. Этот разрыв после бегства Раздольнова из России только увеличился, и оперативная разработка на сотрудника разведгруппы генконсульства США в Екатеринбурге — Пита Дункана, ведущаяся подразделением полковника Александра Ильина, зависла в воздухе. В Москве забили тревогу и потребовали от свердловских контрразведчиков принять все меры и не допустить утечки американской разведке информации о ракетном двигателе РХД-5. На Лубянке арест Беднова и перехват канала выхода ЦРУ к важным секретам расценили не более как временный успех, но не окончательную победу и испытывали серьезные опасения по поводу того, что она может оказаться на стороне американской разведки. Для этого у руководителей российской контрразведки были веские основания, строились они не на песке, а на последней ориентировке, поступившей от коллег из Службы внешней разведки. Она основывалась на информации ее особо важного источника в ЦРУ — агента «Людмила», полковника Олдрича Эймса. 16 апреля 1985 года он, будучи руководителем (советского) контрразведывательного подразделения ЦРУ, инициативно предложил свои услуги советской разведке. За 9 лет сотрудничества Эймс передал данные на 25 американских агентов из числа советских и российских граждан, раскрыл содержание 50 операций, ведущихся против СССР и России. 21 февраля 1994 года Эймс был арестован сотрудниками ФБР и 28 апреля 1994 года приговорен к пожизненному заключению. В одном из своих последних докладов он сообщал, что: «…Посольская резидентура в Москве и ее сотрудники, действующие под прикрытием генерального консульства США в Екатеринбурге, предпринимают активные попытки по поиску и восстановлению связи с давним своим агентом «Колокол». Ранее он использовался ЦРУ для проникновения на режимные объекты, находящиеся на территории Свердловской области, где велись разработки и испытания систем ракетоносителей». Кто этот агент, такими данными коллеги из СВР не располагали. Перечитав шифровку Центра, Ильин не сдержался и чертыхнулся. Москва требовала от него в кратчайшие сроки найти и обезвредить агента «Колокол». Пробежавшись усталым взглядом по лицам подполковника Волкова, майора Гусева и лейтенанта Шаронова; это были все его силы, которые он мог бросить против резидентуры ЦРУ, Ильин с грустной улыбкой сказал: — Ну что, товарищи, псевдоним шпиона нам известен, осталось совсем немного, вписать в постановление на арест его имя и фамилию. Гусев тяжело вздохнул и мрачно обронил: — Если на нас еще раньше не подпишут приказ об увольнении. — Юмор, даже мрачный — это хорошая основа для работы, — строго заметил Волков и предложил: — Несмотря на то, что из разработки выпал Раздольнов, полагаю необходимым сосредоточить наши усилия на Дункане. Он остается ключевой фигурой и через него мы сможем выйти на «Колокола». — Логично, — согласился Ильин и поинтересовался: — Итак, товарищи, какие будут предложения по дальнейшей нашей работе? — Разрешите, Александр Иванович, — обратился майор Гусев. — Да, пожалуйста, Виктор Николаевич. — Предлагаю пустить за Дунканом наружку, мониторить телефонные переговоры, потом на основе анализа полученных данных выделить оперативно значимые связи и среди них искать «Колокола». — Принимается, как одно из направлений проверки, — поддержал Ильин и, при этом, отметил: — Но это классический путь, и сколько по нему предстоит пройти, один только Бог знает. — Александр Иванович, нам, бывшим коммунистам и комсомольцам, на его подсказку рассчитывать не приходится. Надо опираться на собственные силы, — с сарказмом произнес Волков. — Игорь Сергеевич, мне сейчас не до шуток. Что ты конкретно предлагаешь? — Ввести Карпова в проверку Дункана. — Рискованно, Игорь Сергеевич, а если Раздольнов не сообщил о нем Дункану? — высказал опасение Гусев. — Ну, это мы сейчас узнаем у Валерия Николаевича, — Ильин обратился к Шаронову. Тот сверился с записями и доложил: — Согласно сводкам телефонных переговоров, Раздольнов не говорил Дункану, что передал Карпову номер его телефона. — А если Дункан использовал тайник для связи с Раздольновым? — высказал предположение Гусев. — Маловероятно, вряд ли Раздольнов является агентом ЦРУ, — отклонил эту версию Ильин и предположил: — Скорее всего, Дункан задействовал его, как наводчика на Беднова и Карпова. — Но тогда как, каким образом, американцы вышли на Беднова? — задался вопросом Волков. — А что если Беднов и есть тот самый «Колокол», которого ищет ЦРУ? — робко обронил Шаронов и смутился под взглядами опытных коллег. Волков хмыкнул и снисходительно заметил: — Устами младенца глаголет истина. Но вы, товарищ лейтенант, не младенец и должны знать, с такого уровня агентами, как «Колокол», работают только резиденты или опытные разведчики. Раздольнов ни тот, ни другой. — Товарищ подполковник, я просто подумал, что… — Валерий Николаевич, все версии имеют право на жизнь, — поддержал его Ильин и возвратился к обсуждению ситуации, сложившейся после бегства Раздольнова. — так, товарищи, что мы имеем в остатке: Дункан рвется к секретам управления РД. В этих целях он использовал Раздольнова и Беднова. Но Раздольнов в бегах, а Беднов арестован, и какой выход? Гусев развел руками и признался: — Я не вижу вариантов. — Ну почему же, есть еще Карпов, и пока не поздно, его надо задействовать, — возвратился к своему предложению Волков. — К сожалению, Игорь Сергеевич, это мало, что дает, если вообще что-то даст, — возразил Ильин и напомнил: — У Бориса нет прямой связи с Дунканом, а его инициативный выход может нам дорого обойтись. Если Дункан откажется от контакта с ним, то на операции можно ставить крест. — На нас тоже, — буркнул Гусев. — Виктор Николаевич, не спеши посыпать голову пеплом. У нас же есть ниточка — номер телефона Дункана, почему бы Карпову за нее не подергать? — стоял на своем Волков. — Но Дункан может отказаться говорить с Борисом, и что тогда? — Не думаю, ради секретов РХД-5 он пойдет на риск. — Пожалуй ты прав, Игорь Сергеевич, они были почти в руках Дункана, и вряд ли он уже отступит, — согласился Ильин. — Александр Иванович, но здесь есть еще одно «но», которому я не нахожу объяснения, — все еще сомневался Гусев. — И какое же? — Странное поведение Раздольнова. Почему он так легко скинул Карпова Дункану? Почему не потребовал от Бориса своей доли? Почему? — Видимо потому, что за спиной Раздольнова стоял не Боинг, а ЦРУ, — предположил Ильин. — Вы хотите сказать, что американская резидентура использовала в столь важной операции главаря ОПГ?! Но я про такое не читал ни в одной ориентировке Центра!