— Не в Караганде, конечно, но в надежном месте. — Ты же меня подставляешь, Боря?! Так же нельзя! — Михаил Иннокентьевич, извини, вот когда все заплатит, тогда получит остальное. — Ну ты, Боря, и прохиндей, — только и нашелся, что сказать Беднов. — Жизнь учит, Михаил Иннокентьевич, раз рыночная экономика, то будем торговаться. — Ладно, поиграли в комедию и хватит. — Это не комедия, Михаил Иннокентьевич, будут деньги, будут и материалы, — не уступал Карпов. — Барыга! — бросил ему в лицо Беднов, схватил пакет с чертежами, швырнул в дипломат, выскочил из машины и едва устоял. Под ноги подкатился истрепанный футбольный мяч. Выругавшись, Беднов пнул по нему, ошметки грязи заляпали новые брюки, и бросил яростный взгляд по сторонам. На него скалились два алкаша. Они, с трудом сохраняя равновесие, совершали немыслимые телодвижения и пытались разлить водку по стаканам. Тот, что был выше ростом, подал Беднову стакан и заплетающимся языком предложил: — Б-бери, м-мужик, будешь третьим. — Да пошел ты… — слова застряли в горле Беднова. В следующее мгновение он оказался в объятиях «Высокого». Возмущенный возглас замер на губах Беднова, на него смотрели совершенно трезвые глаза, а в воздухе ощущался запах дорого одеколона. Остолбенев, он остекленевшим взглядом наблюдал, как рядом, взвизгнув тормозами, остановился микроавтобус. Из него выскочило четверо в черных масках. Один бросился на помощь к «алкашам», а трое ринулись к машине Карпова, не дали ему закрыть дверцу, выдернули и швырнули на асфальт. Последними из микроавтобуса вышли двое начальственного вида, среди них выделялся среднего роста, светловолосый крепыш. Он шагнул к Беднову и объявил: — Я — полковник Ильин! Вы арестованы, следуйте за нами! Беднов пытался что-то сказать, но нервный спазм перехватил горло, а ноги отказывались идти. Группа захвата подхватила его на руки, внесла в микроавтобус, и он студнем расплылся по сидению. Вслед за ним в машину втащили Карпова. Он пытался сопротивляться, ему надели наручники на руки и ноги. Минула минута, и уже ничто не напоминало о завершении операции российской контрразведки. Толпа зевак с разинутыми ртами застыла на месте, кто-то только и нашелся, что сказать: — Во жизнь пошла! Мафия средь бела дня людей хватает! Хоть на улицу не выходи! Это взорвало толпу. — Одно ворье наверху, житья никакого нет! — Только и думают, как себе карман набить, а на людей им наплевать! — Дожили! Недавно на «Вагонке» танк угнали! — А вы слышали, Мамыкина снимают, за разврат, за пьянство, за дебош! Кстати, вашего соседа забирают, потому что он на Берию похож. Толпа росла и, набухая гневом, проклинала власть и жалела «несчастную жертву распоясавшейся мафии». Сама «жертва» пришла в себя, когда микроавтобус въехал во внутренний двор отдела безопасности. Бойцы группы захвата ввели Беднова и Карпова в здание. Из полумрака вестибюля на них сурово, с пролетарской беспощадностью, взирал бронзовый бюст первого чекиста — «железного» Феликса Дзержинского. Беднов с трудом переставлял ноги, и ему казалось, что бесконечно длинному коридору не будет конца. Он плохо помнил, как оказался в приемной, как его и Карпова развели по разным кабинетам. Будто в тумане перед ним плыли и двоились Ильин и еще двое чекистов — следователь по особо важным делам майор Вересов и представитель аппарата управления контрразведывательных операций подполковник Волков. Они задавали вопросы, но не получали ответов, Беднов впал в ступор. В чувство его привела холодная вода. Он пил жадными глотками и не мог напиться, пот ручьями струился по лицу, а рубашка превращалась в мокрую тряпку. Ильин включил вентилятор. Беднов, как рыба, выброшенная на берег, распахнутым ртом хватая воздух, постепенно пришел в себя и, затравленно поглядывая на чекистов, каждый раз вздрагивал, когда взгляд останавливался на дипломате. Находящиеся в нем секретные чертежи, подобно камню тянули на дно и не оставляли ему шансов выпутаться из шпионской истории. Ильин перехватил его взгляд и кивнул майору. Тот развернул бланк протокола допроса и представился: — Старший следователь по особо важным делам Вересов, — и объявил: — Гражданин Беднов, вы обвиняетесь в совершении особо тяжкого преступления — государственной измене. — Я-я ничего не совершал, — пролепетал Беднов. — Следствие разберется, а пока ответьте на вопрос: это ваш дипломат? — Э-э, мой. — Что в нем находится? — Я-я затрудняюсь ответить. Поймите мое состояние, я в шоке, это какая-то дикая ошибка. — У нас, гражданин Беднов, ошибок в работе не бывает! — отрезал Вересов и повторил свой вопрос. — Итак, назовите, что находится в вашем дипломате? — Э-э разные документы, точно не могу сказать. — Есть ли среди них секретные, содержащие государственную тайну? Беднов нервно сглотнул и, избегая пронзительного взгляда Вересова, пробормотал: — Нет. — Это окончательный ответ? — Извините, я нахожусь в таком состоянии, что никак не могу сосредоточиться. — Я помогу. Хочу напомнить, закон предоставляет возможность смягчить вину, если вы добровольно выдадите предметы преступной деятельности. — Преступной?! Ну что вы такое говорите? — открещивался Беднов. Его увертки надоели Ильину, и он прямо заявил: — Беднов, прекратите изворачиваться! Если первым заговорит Карпов, то я вам не позавидую! Это произвело впечатление, Беднов заерзал на стуле, росинки пота выступили над верхней губой, а глаза забегали. Он лихорадочно соображал и, все еще надеясь выпутаться из шпионской истории, повел свою игру. Признав, что в дипломате находятся документы, относящиеся к деятельности закрытого управления РД Верхнесалдинского металлургического производственного объединения — ВСМПО, он напрочь отрицал их секретный характер. — Ладно, гражданин Беднов, оставим окончательное решение о степени секретности материалов в вашем дипломате за комиссией компетентных специалистов, — не стал настаивать Вересов и продолжил допрос. — Вы можете назвать, что это за документы и кому они принадлежат? Беднов долго мялся и, наконец, выдавил из себя. — В дипломате находятся не только мои материалы. — А чьи еще? — Часть материалов принадлежит Борису Карпову. — Как они оказались у вас? — Сегодня Борис передал их мне. — С какой целью? — Я рассчитывал использовать некоторые его разработки в своих бизнес-проектах, — изворачивался Беднов. — И каким же образом? — уточнил Вересов. — Товарищ следователь. Извините, господин следователь, я очень волнуюсь… — Господа в Париже, товарищи в Пекине, а здесь — гражданин следователь, — перебил Вересов и потребовал: — Отвечайте по существу вопроса! — Для вас, гражданин следователь, видимо, не секрет, помимо работы на объединении, я занимаюсь предпринимательством, а это не запрещено законом. — Не запрещено, но тогда объясните, как связана деятельность ИЧП «Шанс» с секретными, составляющими гостайну разработками, ведущимися в управлении РД? — Никак. Но если вам известна специфика работы данного управления, то вы должны знать, в нем есть ряд направлений, которые не имеют отношения к секретной тематике. — Да, это так, если речь идет о вашем отделе, но никак не о подразделении Карпова. Так какие конкретно материалы вы получили от него? — Э-э, — замялся Беднов и промямлил: — По системе подачи топлива в РХД-5. — Так это же последние разработки, и они носят секретный характер! — В той части, что интересуют меня, нет. — Гражданин Беднов, мягко говоря, это лукавство. Вы же не человек с улицы, а специалист. Да и Карпов, вероятно, говорил вам, что документы содержат секретные сведения. — Такой разговор возможно и был, подробностей уже не помню. Я ведь просил Бориса подобрать материалы по открытой тематике исследований. — То есть вы отрицаете, что знали о секретном характере материалов, переданных вам Карповым. — Борис что-то говорил, когда подбирал их. Но я взял только часть, чтобы разобраться, а тут появились вы, и начался весь этот кошмар. Беднов в очередной раз пытался выкрутиться и всю вину валил на Карпова. Вересов с Ильиным не стали уличать его во лжи, это уже являлось технической стороной дела. Их, в первую очередь, интересовали те, кто стоял за спиной Беднова, а они предполагали, что это была американская разведка. Она уже не первый год пыталась проникнуть под покров тайны, окутывавшей управление РД и работы, проводившиеся на полигоне ВСМПО. Вересов бросил испытующий взгляд на Беднова, задал этот ключевой вопрос и попал в цель. Беднов побледнел. От мысли, что контрразведчики могли узнать о старой связи с ЦРУ, ему стало дурно. Вересов вынужден был прервать допрос и вызвать врача. Пауза затянулась на полтора часа, после нее допрос возобновился. — Итак, гражданин Беднов, кому вы намеривались передать материалы о новой разработке управления РД, не американской ли разведке? — вернулся к своему вопросу Вересов. Беднов дернулся как от удара электрическим током, но на этот раз не хлопнулся в обморок, и когда пришел в себя, то категорически отверг всякую связь с ЦРУ. — То есть вы утверждаете, что не вступали в контакт с американской разведкой? — допытывался Вересов.