— Это к делу не относится, валяй дальше. — А чо дальше? Вышли твои чухонцы на серьезного продавца. Крест — правая рука у Харламовых. Так шо, Вова, считай товар у тебя в кармане. — Поживем, увидим. — Не сомневайся, дело завязывается по-серьезному. Если бы у Креста не было интереса, он бы послал подальше твоих чухонцев. — Ладно, не будем гадать, — не спешил с выводами Стрельцов и продолжил расспрос, — ну поговорили чухонцы с Крестом, а дальше что? — Потом всей кодлой покатили в центр. А нет, не всей. Вольвешка отвалила в сторону, куда — не проследил, людей не хватило. Мои пацаны зацепились за мерсы, те минут двадцать колесили по городу, вроде как хвост искали. Пацаны не дураки, нигде не подставились, за магазином «Спорт» свернули во дворы и ближе не сунулись. Зачем лишний раз светиться, с Крестом играть себе дороже. — С Крестом понятно. А что прибалты? — допытывался Стрельцов. — Они часа два проторчали на хате Креста, потом подкатили те двое, шо забирали их в Тагиле, и вместе завалили в «Нептун». Наверное, до сих пор тусуются с русалками. Кажись все, — закончил отчет-рассказ Малыш. — Нет, не все! — заявил Стрельцов открыл кейс, достал конверт с деньгами вручил Малышу и, разлив водку по рюмкам, предложил: — Выпьем за то, чтобы у меня все срослось. — Я за, с такими баблосами, чо не расти! — пожелал Малыш и потряс конвертом. Выпив, он закусил и, сославшись на срочные дела, покинул номер. Оставшись один, Владимир с нетерпением ждал возвращения Юзефа и Урмаса. Они же, похоже, надолго зависли в ресторане, и ему ничего другого не оставалось, как только убивать время. Продолжать это делать в четырех стенах становилось все труднее, он вышел на прогулку в город и, накрутив не один километр, возвратился в гостиницу. Ее вечерняя жизнь разительно отличалась от дневной. На входе на глазах милицейского патруля «бомбилы» торговали паленой водкой. В холле тусовались «каталы» в расчете подцепить денежного лоха. Из ресторана доносилась бьющая по ушам музыка. У стойки бара и по темным углам кавказцы тискали «ночных бабочек». Владимир пробежался взглядом по публике, заглянул в ресторан, Юзефа и Урмаса в нем не оказалось, и поднялся на этаж. Дверь в их номер не была закрыта, из него доносились громкие мужские и женские голоса. Он вошел и не нашелся что сказать. От чопорности прибалтов не осталось и следа. В клубах сизого табачного дыма изгибались в немыслимых движениях два мужских и три женских тела. — О, В-ольдемар, — заплетающимся голосом вымолвил Урмас, и его физиономия расплылась в благодушной улыбке. — Все о’кей! Мы договорились! — воскликнул Юзеф, подхватил со столика бутылку «Старого Таллина», плеснул в рюмку и шагнул навстречу Стрельцову. — Потом, потом! — остановил его Владимир, подхватил под руку, увлек в соседнюю комнату и, плотно прикрыв дверь, спросил: — До чего договорились? — Под нашу сумму они готовы отдать все, что мы попросим. — И цезий тоже? — Я же сказал, все! — Кто конкретно продавец? — Посредников я не считаю, продавец — Харламов. — Точно? Ты не ошибся? — Вольдемар, я, конечно, выпил, но соображаю, что говорю. Переговоры вел сам Павел Харламов. — И как он? — Как и все, сначала набивал цену, а как только я заговорил про Раздольнова, так сразу сбросил цену. — А ты ему сказал, что в этой сделке есть интерес Мецената? — Ну конечно, это же такая визитка! — И что Харламов? — Есть у вас, у русских, одно слово, так Харламов туда его и послал. Он не захотел слышать ни о каком Меценате, так и сказал, что будет вести дела напрямую. — Отлично! На какое время назначена сделка? — На завтра, на 19:00, в Екатеринбурге. Предварительно мы должны позвонить Кресту. — Понятно, ладно, расслабляйтесь, но не очень, завтра у нас тяжелый день, — предупредил Стрельцов. — Все будет о’кей, Вольдемар! — заверил Юзеф и предложил: — Присоединяйся к нам, выбирай любую из девочек. — Они уже далеко не девочки. Да и, честно говоря, нет желания, у меня были тяжелые переговоры на комбинате, — отказался Стрельцов. Поднявшись к себе в номер, он еще долго не мог уснуть и выверял каждый свой шаг в предстоящей сделке. Она мало чем уступала боевой операции, цена ошибки в ней была жизнь. Стрельцов пытался предугадать возможные ходы противника, но просчитать импульсивного и дерзкого Павла Харламова было не просто. Положившись на удачу, он лег спать, проснулся, когда на дворе был день, умылся, оделся и прошел в номер Юзефа и Урмаса. После вчерашнего загула они спали мертвецким сном. Растолкав их, Стрельцов заказал завтрак в номер. Сто грамм водки и наваристая уха привели Юзефа и Урмаса в чувство. На этом они не остановились, заказали еще по порции ухи и шашлык. Стрельцов присоединился к ним, поздний завтрак перешел в обед и затянулся не на один час. В 15:40 зазвонил телефон у Юзефа — это был Крест. Он оказался пунктуален, через двадцать минут к гостинице подъехал присланный им мерседес. Стрельцов, Урмас и Юзеф спустились вниз и заняли в нем места. Водитель, сидевший за рулем, не отличался многословием, сосредоточился на дороге. Она замысловатой змейкой петляла по холмам, вскоре за ними скрылся окутанный густыми, всех цветов радуги дымами Нижний Тагил. По сторонам потянулись убогие дачные поселки, после очередного подъема блеснула на солнце позолоченными маковками маленькая, словно игрушечная церквушка. Владимир бросил взгляд на зеркало, следов слежки не заметил и потребовал от водителя. — Тормози, приехали! — Как, тормози? Почему? — удивился он. — Мне сказали отвезти вас в Екатеринбург. — Обстоятельства изменились, — не стал вдаваться в объяснения Владимир и поторопил: — Давай, давай, сворачивай к церкви! Водитель пожал плечами и подчинился. На автобусной остановке села Николопавловское среди жигулей и москвичей выделялись темно-синяя ауди и черный форд. Из машин вышло трое качков, в одном из них Стрельцов узнал Бульдога — телохранителя Березняка. Ему и его бригаде предстояло прикрывать сделку с Харламовым. Все трое направились к мерседесу. Юзеф с Урмасом заерзали, Стрельцов поспешил успокоить их. — Я их знаю, они будут страховать нашу сделку. — О’кей! О’кей! — приободрились эстонцы и присоединились к Стрельцову. Он забрал из мерседеса кейс с деньгами и двинулся навстречу к Бульдогу. Тот, поздоровавшись, сообщил: — У нас все готово, можно выдвигаться. — Не будем терять времени, по машинам! — распорядился Владимир и занял место в форде, Юзеф с Урмасом сели в ауди. Обдав фонтаном брызг робко жавшихся к церковной ограде хозяев жигулей и москвичей, они выехали в Екатеринбург. От него их отделяло 153 километра, для Стрельцова закончилось время разговоров. Он принял от Бульдога новенькую наплечную кобуру. Кожа была не размята и хорошо знакомый армейский ТТ с трудом лез в нее. Со связью дело обстояло гораздо лучше, японская техника работала безотказно. В наушниках Владимир отчетливо слышал голоса Урмаса, Юзефа и двух групп, которым предстояло прикрывать их в Екатеринбурге. Он пытался сосредоточиться на предстоящей встрече, но все мысли путала фраза, сказанная Павлом Харламовым в разговоре с Юзефом и относившаяся к Меценату. Была ли это хитрая игра, или действительно между Харламовыми и Меценатом пробежала черная коша, Владимиру оставалось только гадать. За этими размышлениями незаметно пролетело время. Впереди показались пригороды Екатеринбурга, и здесь о себе напомнил Сова. Заработала связь с группами наблюдения. Стрельцов отдал им должное, они работали по всем правилам классической слежки: строго соблюдали конспирацию и не грешили многословием. Первая группа, контролировавшая перемещения ауди с Урмасом и Юзефом, сообщила: — Шеф, я — Первый. Баклажан (ауди) проехал светофор на Пехотинцев, сворачивает на Бабеля. Стрельцов снял наушники, перевел переговорник на громкую связь, и в салоне отчетливо зазвучал голос Первого: — Катим по Бабеля. За Баклажаном и собой хвоста не вижу. — Дальше пойдут в сторону вокзала, и начнется игра в наперстки, — предположил Бульдог. — Да, там есть парочка хитрых ходов и можно легко уйти в отрыв, — согласился водитель Сергей. Их предположение подтвердилось. Первый докладывал: — Баклажан прибавил скорость и уходит влево. Пересек «железку», все чисто. Конец связи. — Ну, прямо как на войне, — хмыкнул Бульдог. — На войне знаешь, где враг, а где друг, а тут неизвестно от кого и что прилетит, — обронил Владимир и ушел в себя. Сергей сосредоточился на дороге и старался сохранять дистанцию с машиной Урмаса и Юзефа. Бульдог жевал жвачку и мял рукой теннисный мяч. Тишину салона нарушали потрескивание эфира в переговорнике и шелест кондиционера. Сергей прибавил газ, позади остался район Уралмаша. — Шеф, Баклажан катит по Ленина, проскочил мединститут, свернул на стоянку у стадиона. Остановился. Из тачки никто не выходит, — доложил Первый и поинтересовался: — Мои действия? — Будь на месте и не спускай с него глаз! — распорядился Стрельцов, позвонил Юзефу и уточнил: — Как продавец, выходил на связь? — Да, — подтвердил Юзеф. — И что говорит? — Все остается в силе, сказал ждать у стадиона. — Кто сказал? — Крест. — Ждите. Все нормально, я недалеко. Кресту обо мне пока ни слова. Позвони ему и уточни время сделки. — Я все понял, Вольдемар, сделаю, как ты говоришь! — подтвердил Юзеф. Стрельцов переключил переговорник на громкую связь и ждал дальнейшего развития событий. Ожидание затянулось на десять минут. К этому времени к стоянке у стадиона подтянулась вторая группа наблюдения и заняла позицию. И снова для Стрельцова наступила мучительная пауза. Стрелки часов медленно тащились по циферблату, когда, наконец, о себе напомнил Крест. К стоянке у стадиона подъехал белый мерседес. На него тут же среагировали наблюдатели. — Шеф, это я — Первый! Похоже подвалили наши клиенты! Стекла тонированные, хрен чо разглядишь! Остановились! Ждут…