Между строк Саттер читал: Финкель выполнил первое задание — собрал секретную информацию по вопросам, озвученным ему во время беседы 28 сентября 1993 года в посольстве США в Москве. Посчитав, что затяжка с привлечением Финкеля к сотрудничеству с ЦРУ может привести к срыву самой вербовки, он отправился на доклад к Моррису. Резидент был один и находился в хорошем расположении духа. На совещании в Лэнгли директор ЦРУ отметил положительную динамику в работе посольской резидентуры в Москве и личный вклад Морриса. Ряд разведывательных материалов, добытых ее агентами, был доложен президенту США. — Хеллоу, Джон! — приветливо поздоровался Моррис и шутливо отметил: — Ты сияешь, как новый цент. Я так понимаю, есть хорошие новости? — Да, сэр! — подтвердил Саттер. — О’кей, я внимательно слушаю, — подобрался Моррис и кивнул на кресло. Саттер занял место за столом заседаний, достал из досье на Финкеля запись его последнего телефонного разговора с Орел и приступил к докладу. — Сэр, анализ собранных на «Хэла Рубинштейна» материалов и результаты выполнения им проверочного задания, отработанного на встрече 28 сентября 1993 года, дают основания полагать, что к настоящему времени сложились все условия для его вербовки. Предложения по ее проведению мною подготовлены. Если вы располагаете… — Погоди, погоди, Джон, с вербовкой и предложениями! — остановил его Моррис и спросил: — Ты уверен, что за спиной Финкеля не стоит русская контрразведка? В последнее время она все чаще показывает свои зубы. — Да, сэр! — решительно заявил Саттер. — И какие для этого есть основания? — Секретные сведения, которые Финкель сообщил мне в беседе 28 сентября. — Аргумент весомый, но недостаточный, — не принял его Моррис и сослался на мнение военных. — Наши яйцеголовые из министерства обороны оценили их, как малозначительные. — Сэр, я не утверждаю, что они представляют для нас большой интерес. Финкель умен и хитер, чтобы вываливать все, что знает. Он с самого начала пытался затеять со мной торг. — И все-таки, Джон, мы не должны исключать того, что русская контрразведка через Финкеля пытается втянуть нас в свою игру. — Безусловно, такой вариант я допускаю, но не в случае с Финкелем. — Это почему же? — допытывался Моррис. — Проведенный мною анализ переписки и телефонных разговоров с Орел, а также сообщений агента Друг, говорит: Финкель спит и видит себя где угодно, но только не в России. Как говорят сами русские: ему в России все осточертело. — Извини, Джон, но этого все-таки мало, чтобы выходить на вербовку. Есть ли другие, более весомые аргументы в пользу его сотрудничества с нами? — Да, сэр! Последнее донесение агента «Друг»! — продолжал стоять на своем Саттер. — И что он сообщает? — «Друг» обнаружил в личном компьютере Финкеля перечень совершенно секретных сведений. Уже за одно только это русские могут посадить его в тюрьму. — О, это уже весомый аргумент! — Также я могу с полным основанием утверждать, что Финкель фактически выполнил мое задание! — Даже так? Очень интересно! — оживился Моррис. — И чем этот довод подтверждается? — Вот, пожалуйста, ознакомьтесь! — предложил Саттер достал из досье на «Хэла Рубинштейна» донесение агента «Друг» и положил на стол. Резидент пробежался взглядом по рукописному подлиннику донесения агента и затем обратился к его английскому переводу. «Друг» обстоятельно описывал обстановку и атмосферу в доме Финкелей. Она, с его слов, была нервозной. Причиной тому являлись проволочки в оформлении выезда на постоянное жительство в США для жены и отсутствие ответа из бельгийского посольства в Москве на запрос самого Финкеля о поездке к сыну. На этой части донесения агента Моррис не стал задерживать внимания и остановился на той, где излагалось содержимое личного компьютера Финкеля. В ней приводился перечень сведений, относящихся к различным техническим системам атомной подводной лодки типа «Акула», ряд из них был выделен голубым цветом. Для Морриса, ранее не работавшего по тематике военного подводного атомного флота, все это было китайской грамотой, и он обратился к Саттеру. — Джон, извини, но мне трудно дать оценку техническим параметрам, приведенным в донесении «Друга». — Предварительно я могу сказать, они представляют для нас значительный интерес. Окончательное заключение могут дать только технические специалисты из Пентагона. — А что означают твои подчеркивания? — Это и есть самое важное в донесении «Друга»! Приведенный им перечень сведений и представляет ответ на мои вопросы, заданные Финкелю в личной беседе 28 сентября. — О, это действительно серьезная заявка на сотрудничество с нами! — Несомненно, сэр! Фактически Финкель приступил к выполнению задания! Надо форсировать вербовку, пока он не дал задний ход! — О’кей, Джон! — согласился Моррис и распорядился: — Проработай предложения для доклада в Лэнгли. Два дня, надеюсь, тебе достаточно? — Вполне, они почти готовы. — Основное внимание удели вопросам безопасности «Хэла Рубинштейна». Русская контрразведка не должна пронюхать о нем! — Сэр, я предварительно проработал алгоритм этой миссии! Можете ознакомиться, — Саттер представил проект плана вербовки Финкеля. Моррис, вооружившись авторучкой, внимательно вчитывался в каждый пункт предложений и по ходу делал пометки. Судя по тому, что их было немного, план вербовки Финкеля его устраивал. В нем были учтены как организационно-технические условия ее проведения, так и психологические аспекты. Саттер, исходя из особенностей личности Финкеля — жадности и расчетливости, умело обыграл их в тактике предстоящей вербовочной беседы. — О’кей, Джон, хорошая работа! — отметил Моррис и признал. — С этим хоть сейчас можно выходить на Лэнгли! Щеки Саттера порозовели от похвалы, и, поблагодарив, он поинтересовался: — Сэр, я так понимаю, вы выдаете согласие на то, чтобы я приступил к практическому выполнению миссии? — В принципе, да. Не думаю, что Лэнгли будет против твоего плана вербовки, — подтвердил Моррис и уточнил, — в какой степени о содержания миссии будут осведомлены Бест и Кроукер? — Только в технической части. Кроукер обеспечит оборудование номера отеля, где состоятся мои встречи с Финкелем, средствами видео-аудиозаписи. Бест займется вопросами безопасности. — А почему местом встречи выбран отель Кайзерхоф? — Там у Беста имеются хорошие оперативные позиции, они обеспечат надежную безопасность. Кроме того, мне уже приходилось работать в том отеле. — В таком случае, Джон, действуй! — одобрил выбор места вербовки Моррис и поинтересовался: — А почему в плане не нашел четкого отражения способ закрепления сотрудничества с Финкелем? — Сэр, я сделал это специально. Вы же знаете эти чугунные задницы в Лэнгли, они вымотают все нервы, почему выбрали тот, а не иной способ закрепления вербовки. Поэтому я указал: он будет определен в зависимости от реакции Финкеля на предложение о сотрудничестве. — Возможно, ты прав, Джон. И все-таки, как тебе видится закрепление вербовки? Ты же понимаешь, какой будет реакция Лэнгли, если Финкель, получив деньги, ляжет на дно? — Скорее это будет не реакция, а эрекция, — хмыкнул Саттер. Моррис улыбнулся и в тон ему сказал: — Если до этого дойдет, то нас, в лучшем случае, отправят в какой-нибудь Гондурас. — Зато для разведки настоящий рай! За 100 долларов можно купить 100 агентов! — Купить то можно, но кому они нужны. А если серьезно, как будет закреплена вербовка? — После того как Финкель сообщит информацию, дам ему под расписку в качестве задатка часть гонорара. — Логично, но со второй выплатой не спеши. Пусть сначала наши яйцеголовые проверят материал. Но одной расписки будет недостаточно, надо его привязать к нам как можно крепче. — Согласен, поэтому предлагаю подкрепить ее совместным фото. Оно завяжет на Финкеле мертвый узел. — О’кей, Джон, оставь досье. Я изучу и доложу Директору наши предложения по Финкелю, — распорядился Моррис. Саттер поднялся на выход. Проводив его взглядом, Моррис отключил все телефоны и сел за изучение материалов. Работа по Финкелю впечатляла. За два с лишним года изучения резидентурой было сделано все возможное и невозможное, чтобы он не смог выпутаться из липкой шпионской паутины. То, что Финкель мог стать одним из самых перспективных источников информации в такой важной и чувствительной для национальных интересов США сфере, как обороноспособность, подтверждалось техническими специалистами из Пентагона и аналитиками ЦРУ. Проанализировав полученные от него данные, они пришли к выводу: Финкель не аферист, обладает высоким научным потенциалом и может быть осведомлен о важных секретах русского подводного флота. Флота, который, наряду с ракетными войсками, составлял основу ядерной мощи России и представлял главную угрозу для США. Опытный разведчик Моррис, прошедший аппаратную школу в штаб-квартире ЦРУ, быстро оценил не только потенциал будущего агента «Хэла Рубинштейна», но и увидел собственную блестящую перспективу. Вербовка Финкеля могла стать важной ступенькой в дальнейшей служебной карьере. Вдохновленный такой перспективой, резидент не стал ждать предложений от Саттера, на одном дыхании набросал докладную и отправил в адрес Директора ЦРУ. На четвертые сутки из Лэнгли поступил ответ-шифровка. Она предоставляла Моррису карт-бланш в операции по привлечению Финкеля к сотрудничеству с американской разведкой. Будущий шпион, ничего не подозревая об этих коварных планах ЦРУ, жил только одним желанием — поскорее вырваться из России. В первых числах марта ему, наконец, была открыта виза на выезд в Бельгию. Для 57-летнего сотрудника, проработавшего всю сознательную жизнь в сверхзакрытом военном НИИ, еще недавно шарахавшегося от иностранцев, как черт от ладана, произошедшее представлялось каким-то чудом. От радости у Финкеля закружилась голова, он забыл позвонить Саттеру и сообщить условной фразой о своей поездке в Брюссель. 5 марта Финкель вылетел из аэропорта «Пулково» в Бельгию. В Антверпене его встретил сын. После долгих месяцев разлуки им было что обсудить, но темы своих особых отношений с «американским другом» Финкель не стал касаться. Новая жизнь с ломящимися от изобилия прилавками супермаркетов, стерильная чистота номера и вежливая до приторности прислуга ошеломили его. Изголодавшийся на советском дефиците, Финкель отдался ей без остатка. В тот же день, 5 марта рейсом № 061 американской авиакомпании «Delta Airlines» из московского международного аэропорта Шереметьево-2, по маршруту Москва — Франкфурт — Вашингтон отправился в путь Саттер. В ЦРУ основательно готовились к предстоящей встрече с будущим ценным агентом, и потому Саттеру пришлось провести несколько дней в Лэнгли, а затем в Пентагоне. Вместе с техническими специалистами он занимался подготовкой подробного опросника по военно-морской тематике, чтобы при встрече с Финкелем «прокачать» его по всему перечню вопросов. Тем временем Финкель безоглядно предавался искушениям западной жизни, и если вспоминал о Саттере, то недобрым словом. Такого бардака в американской разведке он не ожидал, на все его вызовы телефон «друга Джона» не отвечал. В круговороте событий и впечатлений незаметно подходил срок окончания визы, а вместе с ним таяла надежда Финкеля заполучить заветные 500 тысяч долларов. Он уже начал паковать чемоданы, когда ранним утром в его номере раздался телефонный звонок. На календаре было 15 марта. Неизвестный представился «хорошим знакомым Марины» и передал от нее «большой привет». Голоса самой Марины Финкель так и не услышал, ее, якобы, задержали в США «непредвиденные обстоятельства». От внимания проницательного «хорошего знакомого Марины» не ускользнул холодок в тоне гостя из России и, чтобы растопить его, он предложил: «…обсудить, но не по телефону некоторые деловые вопросы, представляющие взаимный интерес и, в частности, о будущем трудоустройстве в США». Финкель оживился и согласился на встречу в 10:00 у входа в ресторан «Макдоналдс», находившийся поблизости от отеля, на улице «De Keyser lei». В 9:55 Финкель был на месте. Искать «приятеля Марины Орел» ему не пришлось, им оказался не кто иной, как сам Джон Саттер. После дежурного обмена любезностями американец предложил пройти в отель «Кайзерхоф» и там «спокойно поговорить». Финкель принял предложение и поднялся в номер, не подозревая, что помещение было оборудовано скрытой звуко-видеозаписывающей аппаратурой. На столе его ожидал роскошный завтрак. Изголодавшийся на советском дефиците, Финкель метал за обе щеки, при этом не забывал о главном, утолив голод, взял быка за рога и намекнул «другу Джону», что в Бельгию приехал не с пустыми руками. Такой деловой подход внушал оптимизм. Саттер не стал ходить вокруг да около и уточнил: — Вы имеете в виду наши договоренности, достигнутые на встрече 28 сентября в Москве? — Да, Джон, я пошел даже дальше в их исполнении, — сделал многозначительный намек Финкель и выдержал паузу. «Ах ты, старый еврей, цену себе набиваешь! Шалишь, со мной такой номер не пройдет!» — оценил этот ход Саттер и продолжил игру. — О’кей, Моисей, в вас я не ошибся. Наше сотрудничество обещает быть плодотворным.