Следующие несколько дней прошли как в тумане. И я, и другие наины безвылазно сидели дома, готовились к Ледяному балу. Вернее, готовились любительницы местных дворцовых тусовок, а я лишь создавала видимость подготовки, старательно делала вид, что тоже с нетерпением жду этого знаменательного события. Но на бал мне было глубоко наплевать, начхать и поло… В общем, он совершенно не занимал мои мысли, чего не могу сказать о возвращении на Землю и… Мэдоке. Как ни боролась с собой, не думать о нем не получалось. Чтобы снова не плодить в нестройных рядах невест обиду и зависть, разлюбезный жених пригласил госпожу Лендерт ко всем нам. Задачка портнихе предстояла непростая: за какую-то неделю пошить аж пять бальных платьев. Амалира, по-прежнему чувствовавшая себя в долгу перед хальдагом за спасение ее детей, храбро приняла заказ и теперь вместе с помощницами работала не покладая рук в своей мастерской. Время от времени приезжала на примерки или чтобы обговорить детали туалетов. Я со всем соглашалась, мне все нравилось. А вернее, мне все было безразлично. В отличие от других наин, меня не интересовало, сражу ли я своей неземной красотой всех придворных или потеряюсь в толпе. Я бы предпочла потеряться и не привлекать к себе внимание. Уже напривлекалась. Насколько я поняла, для участниц садистской Охоты испытания закончились, а вот для ее участников они продолжались. Мэдок постоянно куда-то мотался, все где-то пропадал целыми днями, доверяя нашу безопасность своей охране. Возвращался поздно вечером: уставший, с болезненной синевой под глазами, выжатый до предела. Порой мне даже хотелось, чтобы он не дошел до финального сражения. Тогда не будет очистительного огня Ильсельсии и неравной битвы. Пусть и ментальной, но мне казалось, что та окажется пострашнее физического столкновения. Не хватало еще, чтобы де Горт повторил судьбу наследника Рейкерда. Я старалась избегать общества Стального. Во-первых, чтобы не бередить себе душу и сердце, во-вторых, разумнее всего быть тише воды ниже травы. Другими словами, сидеть в своей комнате и не отсвечивать. Морс больше со мной не занимался, и где-то в глубине души я скучала по его лекциям. Больше не было пусть и ворчливых, но дельных замечаний, толковых советов, интересных и полезных историй, а главное, не было телепатических тренировок. Он избегал меня точно так же, как я де Горта, делал вид, что между нами все кончено. Жестокий. Я сама как могла пыталась тренироваться, упрямо надеясь, что в самом недалеком будущем все же научусь общаться с вейрами, при этом не раскрывая рта. Зачем мне это надо, я и сама не знала. Но тренировки помогали отвлечься. Не думать о будущем. Таком туманном, зыбком и непредсказуемом. Правда, без вейра тренироваться было непросто, если не сказать невозможно, поэтому я рискнула сунуться к Гертруде. Та, к счастью, не выгнала меня из своей вейрюшни, а великодушно выслушала и согласилась со мной практиковаться. «Назло Морсику, — хихикнула птица-лев у меня в голове. — Его потеря — мое приобретение. Мне здесь, знаешь ли, бывает скучно». — Извините, что раньше к вам не заглядывала, — покаялась я. — Если честно, я вас немного побаиваюсь. Вы такая… большая. Гертруда склонила надо мной свою гигантскую морду с таким острым клювом, что у меня при виде его неприятно засосало под ложечкой. «Во-первых, девочка, перестань мне выкать, так я чувствую себя старше, чем я есть на самом деле. Мне ведь недавно пять лет исполнилось. Да я буду помоложе тебя, красавица! В отличие от старичка Морока. Во-вторых, в меня Мэдок вложил все свои самые лучшие качества. Хороших людей и даже пришлых… — Птица-лев посмотрела на меня, как мне показалось, с хитринкой, — я не обижу. Это с Мороком он просчитался. Сама понимаешь, первый блин комом. К тому же на ошибках учатся». Тоже ревнует хозяина. Получив от Гертруды добро, я стала заглядывать к ней каждый день в отсутствие де Горта. Время летело незаметно. Я училась, общалась со сказочной птицей, отвлекаясь от этого полезного дела на сон, совместные с другими наинами завтраки-обеды и примерки бального туалета. Кажется, невесты догадались, что между мной и нашим Стальным женихом кошка пробежала. Или скорее пронеслась стая гепардов, растоптав те невольные чувства, что я по глупости начала к нему испытывать. У Паулины такое положение вещей вызывало дикий восторг, Винсенсия тоже выглядела довольной, особенно когда хальдаг бросал на меня хмурые взгляды. Марлен и сама тоже хмурилась, явно пытаясь понять, что между нами произошло, и, скорее всего, догадываясь, что все не так просто, как кажется на первый взгляд. Одель недоумевала и при каждой встрече спрашивала, все ли у меня в порядке. — Ты в последнее время такая подавленная. — У меня все замечательно. — Я слабо улыбнулась белокурой невесте. — Просто наша распрекрасная Филиппа понимает, что ей ничего не светит с Мэдоком, вот и куксится, не способная что-либо с этим поделать, — не замедлила брызнуть ядом в мою сторону рыжая завистница. — Можно подумать, тебе здесь что-то светит, — хмыкнула не в меру прямолинейная Марлен. — Только не после твоих недавних выходок. — Это мы еще посмотрим. — Паулина дерзко вздернула подбородок. — За время Охоты я показала неплохие результаты, да что там неплохие… Отличные! Я представительница древнего и всеми почитаемого рода, из меня получится идеальная Платиновая королева, как и из Мэдока — Каменный король. Когда придет время выбирать, он это поймет. — Ты так говоришь, будто все другие невесты его всемогущества повылезали из сточной канавы, — фыркнула Винсенсия, явно горя желанием запустить во вредину булочкой. Ну, или метнуть в нее блюдце из-под кофейной чашки. Очередное выяснение, кому достанется пожива в лице герцога, прервалось появлением этого самого герцога. Было раннее воскресное утро. Завтрак в самом разгаре. Днем мы ожидали госпожу Лендерт с уже готовыми платьями, а вечером ожидали нас — на Ледяном балу в королевском дворце. Снова средневековые танцульки, снова перемывание косточек соперницам и… липкие взгляды Рейкерда. Впрочем, надеюсь, в этот раз он обойдет меня своим вниманием. Да, может, он уже забыл о моем существовании. Было бы неплохо. Вот только я уже успела понять, что неплохого в моей жизни в последнее время было до безобразия мало. А плохого еще на несколько жизней хватит. Платья в сопровождении госпожи Лендерт прибыли около четырех. Я как раз заканчивала с банными процедурами, втирала душистый бальзам себе в кожу и все думала о своем состоянии, а также о шатком и очень нестабильном положении в доме герцога, да и в целом на Шаресе. Где-то после обеда во мне опять заворочалось это непонятное чувство: вроде бы только поела, а аппетит опять просыпается. Мне явно не хватало вкусного десерта в виде магии, но сунуться к Мэдоку с этим признанием я не решалась. Хоть он и просил докладывать ему обо всех метаморфозах, что будут со мной происходить, но прийти к нему с заявлением «дай поесть»… Нет, Лиза, это не лучшая идея. Вдруг вместо поесть он даст мне кинжальчиком под ребра. Или предложит подлечиться сексом. А я категорически не согласна ни на кинжальчик, ни на секс. К тому же он и так ослаблен всеми этими испытаниями, на носу Дар-ха-Раат и огненный ритуал. Для полного счастья ему еще голодной нэймессы сейчас не хватало, которая начнет, как наркоманка, тянуть из него последние силы. Нетушки, не хочу я становиться причиной его поражения. До этого ведь как-то справлялась с голодом, справлюсь и сегодня. Главное, чтобы на балу у меня не случилось внезапного помутнения, как той злосчастной ночью, и я ненароком не закусила кем-нибудь из участников Охоты. Например, графом Варежкой или де Стоуном. А ведь есть еще и Доун, у которого силищи не меньше, чем у де Горта. Занятая размышлениями о самом главном сопернике Мэдока, вызывавшем во мне живейший магически-гастрономический интерес, я переместилась в спальню, в которой меня уже дожидалась портниха. — Здравствуйте, госпожа Лендерт, — с улыбкой поприветствовала я Амалиру, гадая, а остались ли с завтрака булочки. И рогалики с ежевичным джемом. Велев Илсе сгонять за жизненно необходимой мне сдобой, перевела взгляд на готовый наряд, аккуратно разложенный на постели. Платье вышло что надо: из серебристой парчи, оттененное на сгибе локтей черным кружевом. Оно же подчеркивало глубину выреза, и в общем-то на этом все. — Как вы и просили, леди Адельвейн, ничего лишнего, — с оттенком печали в голосе сказала модистка. — Отлично! Спасибо, Амалира. В нашу последнюю примерку я попросила сократить вдвое количество кружавчиков и отпороть от лифа все драгоценные камни. Достаточно и того, что сама по себе ткань блестит и переливается. А я хоть и собираюсь на новогоднее празднество, но все-таки не в качестве обвешанной мишурой елки. — Желаю вам чудесной ночи, леди Адельвейн, — уже прощаясь со мной после финальной примерки, проговорила портниха. — И вас с наступающим, — поздравила я эту душевнейшую женщину и опустилась в кресло возле туалетного столика. Наступал этап прически и рогаликов с чаем. Пока Илсе занималась моими волосами, я занималась рогаликами. Каждая вкуснятина, которую клала себе в рот, сопровождалась скорбным вздохом. Не моим, а камеристки. — Моя леди, но ведь корсет… — Не напоминай, Илсе, — едва не простонала я, отлично чувствующая себе в сорочке и панталонах, без удавки на талии, в которую скоро придется обряжаться. — Я к тому, что на балу каких только не будет кушаний. Вы бы сейчас повоздержались… — Всегда считала, что воздержание (не важно какое) вредно для здоровья. Служанке оставалось только продолжать горько вздыхать и колоть меня осуждающими взглядами, которые я ловила в зеркальной глади. Закончив укладывать мне волосы в нарядную прическу, Илсе добавила моему лицу красок с помощью легкого макияжа, после чего предложила одеваться. Я с тоской покосилась на заранее приготовленный моей камеристкой корсет, но надеть его не успела. В дверь постучались, а спустя мгновение в комнате нарисовался его всемогущество герцог. — Оставь нас ненадолго, — велел он Илсе, и та тут же бесшумно выскользнула в коридор, оставив меня один на один с Истинным. — Привет, — кашлянула я, когда молчание затянулось, а взгляд Стального переместился с моего лица на мою сорочку, полупрозрачная ткань которой не оставляла простора для фантазии. И куда халат подевался… Огляделась в поисках халата, ну то есть домашнего платья, как оно здесь называется, и снова поймала на себе взгляд хальдага. Глубокий, волнующий, разжигающий во мне сильнейшее желание… поклянчить у него магию. Видимо, рогаликов оказалось мало. — Ты как? — наконец изволил проговорить он. — Нормально. А ты? — Тоже неплохо. — Хорошо. — Хорошо. Какой все-таки конструктивный у нас получается диалог. После того как он узнал обо мне правду, между нами ощущалась такая неловкость, от которой хотелось где-нибудь вздернуться. Вот и сейчас я не знала, куда деть взгляд, что сказать и как, вообще, себя с ним вести. Жутко неудобно и неловко. — Думаю, мне уже пора одеваться. — Я пришел узнать о твоем состоянии. Мы сказали это одновременно, а потом я тихонько сглотнула появившийся в горле ком волнения и прошептала: — Я же говорю, все в порядке. Нет подвижек с Тейменом? Хальдаг мрачно усмехнулся: — Оказывается, с ним не так-то просто пересечься и уж тем более остаться наедине. Думаю, сегодня в разгар бала это наконец будет возможно. Надеюсь, я смогу понять, что за клятву и кому он дал. Это бы нам очень помогло. Да, это бы помогло. Кивнула, вздохнула тяжело, закусила губу и услышала тихий, напряженный голос де Горта: