Я уже почти утратила связь с реальностью, почти сбежала из этого мира (правда, не так, как планировала), когда дверь в спальню приоткрылась. Все, что происходило дальше, уложилось в несколько коротких секунд. Ослепляющая вспышка света, заставившая на миг зажмуриться, и жеребчика отнесло к камину, в котором остывали, седея и выцветая, обугленные поленья. Сизые всполохи, срываясь с рук де Горта, овились вокруг запястий незваного гостя, спеленали ему ноги. Сделав несколько коротких шагов к своему улову, Мэдок схватил его за шкирку и потащил к кровати через всю комнату. Тот извивался, как уж на сковородке, но его поймали на горячем, и поделать с этим прискорбным для себя обстоятельством жеребчик ничего не мог. Не знаю, что за магию использовал его всемогущество, но эта прокуренная кляча сейчас казалась слабой и беззащитной, испуганно повизгивающей шавкой. Не то что несколько секунд назад, когда показывал свою надо мной власть. Гад. — Отец Себалд, я так понимаю? Не скажу, что мне приятно с тобой познакомиться, но без знакомства, увы, не обойдется. — Мэдок отпустил «отца» у самой кровати, и тот тяжелым кулем рухнул на пол, глухо цедя проклятия. На прикроватном столике сама собой загорелась свеча. Я тут же натянула повыше одеяло, опасаясь самого страшного: сейчас хальдаг узнает, что я не она. — Ты как? — Мэдок бросил на меня короткий взгляд. Попыталась ответить, но получилось что-то совсем непонятное: — Кхе… кха… льно. Снова подтянула одеяло, до самого носа, не забывая при этом свободной рукой растирать пострадавшее горло. Бо-о-ольно. — Знаешь его? — со сталью в голосе поинтересовался де Горт. Неуверенно кивнула в ответ. — Ты расскажешь, что вас с ним связывает, или мне начать его допрашивать? Судя по тому, как герцог закатывал рукава рубашки и не сводил с пленника хищного взгляда, допрос обещал быть долгим, жарким и с пристрастием. — Его, — выдохнула сипло, не желая лишать жеребчика внимания Истинного. Было бы хорошо, если бы он сейчас утащил его куда-нибудь для тесного контакта, пока тот окончательно не оклемался и не понял, что я на самом деле никакая не конфетка и не карамелька. Но, как назло, именно в тот самый момент уже на другом столике запылал аж целый подсвечник на пять свечей, и Филин подельник, зло сплюнув себе под ноги, перевел налитые кровью глаза с Мэдока на меня. И узнал. Вернее, не узнал. Не признал во мне свой сладенький леденец. Это стало очевидно по тому, как его глаза сначала расширились от удивления, после чего угрожающе сузились, и с губ сорвалось шипящее: — Да ты не… Он что-то еще прошептал, выплюнул из себя какую-то абракадабру, удерживавшие его сизые плети на миг ослабли, это дало возможность жеребчику рвануться ко мне с такой скоростью и прытью, что ни я, ни де Горт не успели никак среагировать. Зато среагировал непонятно откуда взявшийся Морс. Прежде чем отец Сербаль (или как его там) успел меня раскрыть, обличить, а может, даже додушить, вейр перемахнул через комнату и яростно вцепился ему в горло. Хрясь! Хальдаг рванулся к догу, но поздно. Одним точным клацаньем своих жутких клыков Морок прокусил священнику горло. Крови было… ну, в общем, много. Уже не говорю про то, сколько ругани и проклятий в адрес моей красноглазой лапочки, так вовремя активировавшей режим «жеребчик-капут». Честно, думала, Мэд его прибьет и меня с ним заодно. Загрызет нас точно так же, как дог загрыз заговорщика. — Я. Не давал. Приказа! — яростно цедил слова хальдаг, в то время как бедняжка вейр, поскуливая, забился в угол и покаянно прикрывал морду лапами. — Я вообще тебя не звал! Шертова ты скотина! — Он защищал наину своего господина, — робко подала я голос, и почему-то в рифму, стараясь не смотреть на распластавшегося на постели жеребчика в луже крови. — А я здесь, значит, просто так для интерьера?! — Теперь уже Мэдок рычал на меня. Так гневно и грозно, что я интуитивно шарахнулась, когда он подался ко мне. Не обращая внимания на то, что я не спешу падать ему в объятия, сцапал меня, как пушинку подняв над кроватью, и потащил прочь из спальни. — Сегодня переночуешь у меня, — заявил голосом, в котором все еще проскальзывала сталь, закаляемая пламенем досады и злости. — А завтра мы поговорим, Филиппа, — припечатал грозно. — Как вам будет угодно. — Я смиренно опустила ресницы, а потом чуть слышно попросила: — Только не наказывай вейра. Он действовал инстинктивно и, видимо, немного не рассчитал силу. И вовсе не защищал попаданку Лизу. Ничего такого. Мэдок не ответил. Молча поднялся к себе в спальню, молча опустил меня на кровать, после чего устроился рядом. Скользнул пальцами по моей шее, шепча короткое заклинание, и боль, тугим кольцом сжимавшая горло, отступила, растаяла. Даже неприятная хрипотца из голоса прошла, и я снова могла свободно дышать. — Испугалась? — Не то слово. — Я поежилась и обхватила себя за плечи руками. Подняла на хальдага глаза, когда он встал с кровати. — А ваше всемогущество где будет спать? — В своей постели, — без лишних эмоций просветил меня герцог. — Мм… — лаконично охарактеризовала я свое видение данной ситуации. — Но сначала решу, что делать с… — Хальдаг поморщился. — Твоим мертвым любовником. Хотела сказать, что пусть он и мертвый, но совершенно точно не мой любовник, но вовремя прикусила язык. Я все еще Филиппа, спасибо моему вейру-хранителю, а значит, придется подтвердить, что у нас с жеребчиком все было. — Спи. Завтра поговорим, — окончательно взяв себя в руки, бросил Стальной и вышел из комнаты. Еще какое-то время я сидела, не шевелясь, пытаясь переварить случившееся, а заодно рискуя заработать несварение мыслей. Потом тяжело опустилась на кровать, сжалась в комок и прикрыла глаза, но уснуть, понятное дело, не могла. Только не после того, что пережила. Лишь когда Стальной вернулся и под тяжестью его тела прогнулась перина, я, вместо того чтобы напрячься еще сильнее, из-за его близости почему-то, наоборот, расслабленно выдохнула. Спустя несколько минут уже спала, спокойно и крепко, под защитой своего Стального принца. Проснувшись утром, не сразу поняла, где я, что я и как дошла до жизни такой — лежу тут, понимаешь ли, в обнимку с голым мужиком. Ладно, обнимки не было, да и голым его всемогущество, скорее всего, был только по пояс. Дальше, вернее, ниже, судить не берусь — за стальными кубиками пресса следовало одеяло, которое и прятало от любопытных девичьих глаз все самое важное. Несмотря на то что в комнате было прохладно, если не сказать холодно, де Горт спал раздетым по пояс, провокационно светя мускулистым торсом, лентами шрамов — последствиями вчерашнего испытания (к счастью, раны на хальдагах заживали, как на собаках) и своей шикарной татуировкой на плече, до которой безумно хотелось дотронуться. Я даже облизнулась, борясь с искушением это сделать. И тут же испуганно напряглась, осознав, что снова голодна. А вдруг я его… того? К счастью, после беглого осмотра Стального пришла к выводу, что он живой, почти здоровый и лично мной ни разу не укушенный. Это радовало. И успокаивало. Правда, недолго я радовалась и успокаивалась. Не успела опуститься обратно на подушки, чтобы прикинуться трупиком — существовал шанс, что, проснувшись и увидев, что я все еще сплю, де Горт не станет сразу набрасываться с вопросами, — как в голове раздалось протяжное и зловещее «гр-р-р». Я тут же приподнялась на локтях и увидела сидящего возле кровати Морса, мрачно-грозного. Смотрит так, будто мечтает повторить сцену с жеребчиком, только на этот раз мне отведена роль вкусной жертвы. «Значит, так, пришлая, — поняв, что его заметили, строго начал вейр. — Вчера ты меня поставила в очень неудобное положение. Если бы я тебя не спас, тебя бы раскрыли, и Мэд тогда бы уже точно лишился пятой наины. Он ведь как честный и порядочный хальдаг, узнав правду, обязан был бы…» — На мне жениться? — шепотом предположила я и покосилась на спящего жениха. «Нет, убить тебя, цыпа. А нам этого пока не надо». — Пока? — еще тише переспросила я, ежась под демоническим взглядом. «Пока, — невозмутимо подтвердил вейр и продолжил портить утро своими запугиваниями: — Но если ты продолжишь мне врать или недоговаривать, наши с тобой отношения окончательно испортятся. А тебе оно, поверь, не надо. И так было ясно, что у тебя рыльце в пушку, но после вчерашнего… В общем, я окончательно в тебе разочаровался. Как Мэд проснется, ты ему все расскажешь, а я послушаю и решу, стоит ли нам с тобой дружить дальше». С этими словами он улегся перед кроватью, давая понять, что ни он, ни я не сдвинемся с места, пока я не исповедуюсь хальдагу. Не расскажу ему все, что знаю о полуночном госте и той мутной истории, в которую вляпалась с его подачи. Вот только я с жеребчиком толком не знакома, да и о его хитромудрых планах осведомлена не была. Ну да ладно, расскажу, что знаю, а если герцогу покажется мало, скажу, что в детали меня не посвящали, да и вообще я редко с ним общалась. Что было в общем-то чистейшей правдой. Вскоре хальдаг проснулся. Сначала тяжело заворочался, потом, все еще находясь в полудреме, придвинулся ко мне поближе. И еще ближе… И еще, явно стремясь удовлетворить мое любопытство. Оказалось, его всемогущество все-таки и там тоже того. Ну, то есть голый. Почувствовав, как к моему бедру прижались стальным достоинством, я громко кашлянула, и Мэдок открыл глаза. Несколько секунд смотрел на меня, а потом, хвала богине, взял и отодвинулся. Пока у меня окончательно не разгулялся аппетит и голову не заполнили шальные мысли. — Доброе утро, Филиппа. — Доброе утро, ваше всемогущество, — поздоровалась я чинно. Даже глаза опустила, в кои-то веки вспомнив о дурацком правиле: приветствовать хальдага опущением взгляда. — Хорошо спала? — проявил он заботу о проблемной невесте. Хотя, если так посмотреть, мы все у него в большей или меньшей степени проблемные. По крайней мере, мы с Полей точно. Не повезло с наинами де Горту. — Довольно неплохо в свете последних событий. — Я тяжело вздохнула. Понимая, что откладывать разговор не имеет смысла, тем более что Морс жаждет объяснений, продолжила: — Спрашивайте. Расскажу все, что знаю. Хоть сразу предупреждаю, знаю я не то чтобы много. Он не говорил ни кому служит, ни как на меня вышел. — Это с ним ты… — По лицу Стального с легкой, но такой интригующей небритостью прошла мрачная тень, и даже глаза — яркая зелень трав — потемнели, цветом став похожими на болотную тину. Но все равно, даже с болотной тиной в глазах мужик чертовски красивый.