Известие оглушило Тиалас будто раскат грома. В глазах потемнело, голова закружилась и что бы ни свалиться с единорога, девушка была вынуждена вцепиться в его роскошную белую гриву. У несчастной будто вырвали душу… вырвали и тут же растоптали прямо у нее на глазах. А ведь без души нет жизни. Без души можно только существовать. Мир вокруг сразу становится серым, грязным, пасмурным, беспросветным. И когда-нибудь ты подумаешь: а не пора ли из него уйти? Когда-нибудь? А может не стоит тянуть, ведь черный колодец небытия сейчас так близок?! – Эй, принцесса! Резкий окрик ударил в лицо, будто струя ледяной воды и от него принцесса очнулась. Боль из сердца никуда не исчезла, зато сознание слегка прояснилось, и вот им-то Тиалас и поняла, что по ее лицу, шее и груди действительно текут обжигающие холодные ручейки. – Ну, хвала великим богам, очнулась! ― Лаари стояла в полушаге от фыркающего и храпящего единорога и держала в руках вновь опустевший кувшин. ― Ты эти фокусы мне брось! ― старуха метнула на принцессу гневный испепеляющий взгляд. ― Сейчас бы грохнулась с коняки, да прямо головой вниз, о камни. Тогда все… конец, я бы тебя даже до пещеры дотащить не успела. – Это не коняка, это мой единорог, ― всхлипывая то ли от холода, то ли от обиды пролепетала принцесса. – Полагаешь с единорога падать приятней? ― судя по всему, Лаари не очень-то любила, когда ее поучают сопливые девчонки. – Я не упаду, ― Тиалас постаралась взять себя в руки. ― Со мной теперь все нормально, ― последнюю часть фразы девушка произнесла уже сквозь плотно сжатые жемчужно-белые зубки. – Теперь, может, и не упадешь, ― целительница кивнула, и это был не столько знак согласия, сколько сигнал к началу серьезного разговора. ― Дочь короля эльфов, вот что я тебе скажу… ― голос Лаари стал жестким и властным. ― Человек из мира железных машин, вовсе не пара для такой как ты. Вы разные… совершенно разные, такие же, как и сами эти миры. На планете Земля давно позабыли слова долг, честь и совесть. Это скорей огромный рынок, на котором продается и покупается абсолютно все: вещи, люди, страны, преданность, дружба и даже любовь. В том мире самым большим страхом является потерять нажитое богатство, а самой большой радостью ― обобрать своего ближнего. Причем это заразой заражены все, абсолютно все! Голос целительницы наполняла такая уверенность и одновременно с этим такая боль и тоска, что Тиалас даже стало страшно. А вдруг это правда? Все правда! В душе юной принцессы тут же завязалась жестокая борьба. Одна ее половина безоговорочно верила старухе, вторая ― пыталась протестовать. И вот именно эта, вторая непокорная половина и прошептала тихим захлебывающимся стоном: – Лаари, откуда ты все это знаешь? – Я уже очень долго живу на белом свете, ― горько усмехнулась пожилая женщина. ― И этот летун далеко не первый человек с Земли, которого я встретила. – Так они и раньше приходили в наш мир?! ― ошеломленно выдохнула эльфийка. Вопрос принцессы так и остался без ответа и все потому, что с противоположного берега ручья послышался топот конских копыт. Кто-то мчался галопом не жалея своего скакуна. Вблизи великого Тирона сегодня становилось подозрительно оживленно и это все меньше и меньше нравилось Тиалас. Готовясь встретить очередного визитера, дочь короля эльфов на всякий случай положила руку на рукоять своего меча. Ждать пришлось совсем недолго. Уже через несколько мгновений в просветах меж толстых древесных стволов промелькнула белая лошадь и пурпурно-алое одеяние всадника, точнее всадницы, а еще точнее… Арела! Принцесса не поверила глазам, когда вдруг увидала свою лучшую подругу и по совместительству фрейлину, мчащуюся по узкой лесной тропе. Когда рыжеволосая лучница приблизилась к ручью, то тоже заметила Тиалас и очевидно тоже невероятно удивилась. Арела так резко натянула повод, что ее верный единорог едва не встал на дыбы, а это, учитывая посадку всадницы, вполне могло закончится малоприятным купанием в студеной воде. – Тиалас? ― выдохнула Арела, когда, наконец, укротила своего скакуна. – Что ты здесь делаешь? ― дочь короля эльфов нахмурила брови. – Я… ― нерешительно начала рыжая. ― я хотела проведать рыцаря, которого мы спасли. – Какая неожиданная заботливость! ― принцесса вперила взгляд в подругу. ― А я-то, когда выезжала, все думала да гадала, куда это из конюшни подевался твой единорог? Что, небось, еще затемно ускакала? И где же ты, подруга, столько времени пропадала? А, знаю, ехала окружной дорогой! Платьице опасалась попортить! Арела приняла вызов и не отвела глаз: – Ты отпустила меня на сегодня. Или забыла? Так что я была вольна делать все, что захочу! – А откуда у тебя этот роскошный наряд? ― один раз зацепившись за тему платья, принцесса уже не смогла от нее отказаться. ― Как мне кажется, я видала его на моей чашнице, леди Эариэль? И вообще, с каких это пор по лесу стало удобно скакать в платье?! Тиалас прекрасно знала почему на Ареле вдруг оказалось именно дорогое красное платье. Она и сама чуть было не вырядилась почти точно в такое же. Но не помучить подругу, которая вдруг стремительно превращалась в соперницу, принцесса просто не могла. – Эариэль… Она сама… Рыжая попыталась оправдаться, но неожиданный возмущенный возглас Тиалас заставил ее вздрогнуть и замолчать. – А это что у тебя такое?! ― принцесса ткнула пальцем явно указывая на грудь подруги. ― А ну, сделай милость, подъедька к нам поближе. Со стороны могло показаться, что Арела вдруг чего-то очень и очень устыдилась. Именно поэтому она обеими руками резко прикрыла глубокий вырез на своем алом наряде. – Поди сюда! ― дочь Накилона властно указала на тот берег ручья, где находились она и Лаари. Ареле ничего не оставалось, как подчиниться. Она медленно подъехала… очень медленно, как будто опасалась, что подруга сейчас проткнет ее своим магическим мечем. Тиалас и впрямь была в гневе, однако обнажать оружие она, конечно же, не стала. Принцесса эльфов просто протянула руку и приказала: – Дай сюда! Дай то, что висит у тебя на шее. Тиалас не опускала руку, пока в нее не лег небольшой кулон на простеньком кожаном шнурке. Ничего особенного: плоский круглый кристалл желтого цвета окаймлял деревянный ободок черного дерева в виде свернувшейся кольцами змеи. Казалось бы таких дешевых безделушек полным-полно на любом рыночном лотке. Таких, да не совсем! Принцесса сразу узнала эту вещь. – Зачем ты надела «Око Шакуна»? ― выкрикнула она, гневно глядя на подругу. Арела ничего не ответила. Она просто отвернулась и не мигая уставилась куда-то в сторону. При этом на лице рыжеволосой промелькнул целый водоворот чувств. Здесь присутствовали и растерянность нашкодившего подмастерья, и отчаяние загнанного в угол воришки, и стыд обесчещенной девицы, и затаенная злоба несправедливо выпоротого слуги. Возможно, принцесса все это должна была заметить и призадуматься, но так уж вышло, что не заметила и не призадумалась. Причиной тому стал гнев. Да именно, справедливый гнев на ту, кто коварством, хитростью и ложью пожелала похитить ее возлюбленного. – Как ты посмела надеть «Око Шакуна»? ― медленно повторила Тиалас уже с нешуточной угрозой в голосе. – «Око Шакуна»? Самый сильный приворотный амулет из ныне существующих? ― в разговор вмешалась молчавшая до сих пор и внимательно следящая за происходящим Лаари. ― Редкая вещь! Я много слышала о нем, но своими глазами видать так и не довелось. Старуха даже не подумала попросить, а просто выбросила руку вверх и ловко выхватила магический артефакт из пальцев эльфийской принцессы. Она повертела его в руках, оценила камень на просвет и задумчиво произнесла: – Или нет, вру… Видала я такую вещицу и не далее, как сегодня ночью. Обе эльфийки не поняли, что именно имеет в виду старуха, но, тем не менее, сразу насторожились. Амулет «Око Шакуна» действительно был очень древней и редкой вещью, а потому стоил больших денег. Например, для Арелы амулет являлся частью наследства, доставшегося от матери, к той артефакт перешел от бабки, которая в свою очередь получила его от пробабки и так далее, и тому подобное в многовековой череде древнего эльфийского рода. Рыжеволосая лучница, хвастаясь кулоном перед подругой, частенько повторяла, что это самая ценная вещь, которой она владеет. И вот вдруг выясняется, что точно такую же диковину Лаари видела этой ночью. Причем где? Здесь, в одном из самых глухих уголков бескрайнего Юльского леса! – Целительница, ты ничего не путаешь? ― хозяйку амулета явно задело, что у нее украли эксклюзивное право на владение древним артефактом. – Путаю? ― Лаари иронично усмехнулась. ― Возможно, я бы действительно засомневалась, если бы… – Если бы, что? ― не выдержала Тиалас, которая всем сердцем почуяла беду. – Если бы своими собственными глазами не пронаблюдала его магическое воздействие. – Та девка…! Та, которую привезли к тебе патрульные…! Это ты у нее видала «Око Шакуна»?! ― догадавшись, вскричала принцесса. – У нее, ― целительница хмуро кивнула. – И она применила его на рыцаре с Земли? – Прямо с порога, ― протянула Лаари, погружаясь в глубокую задумчивость. ― Я заметила, как вдруг вспыхнул и засветился камень, но приняла это за отблеск от пламени масляной плошки. – Зачем она это сделала? ― простонала Арела. ― Ведь она совсем не знала его, не любила так как я… ― Последние слова сами собой сорвались с губ рыжеволосой. Произнеся их, девушка прикусила губу, съежилась и боязливо покосилась на принцессу. – Скорее всего шлюху подослали, ― с металлом в голосе процедила Лаари. ― Этот старый упырь Марцери не сумел пробиться ко мне с помощью своей никчемной магии, и потому направил шпионку. ― Старуха высказала предположение, но тут же его и опровергла: ― Нет, скорее всего, это не он. Для Марцери все слишком тонко и умно спланировано. Этот ублюдок обычно действует более грубо и примитивно, можно сказать напролом. – Какая разница кто все это измыслил! ― Тиалас стала разворачивать своего единорога. ― Главное, что она его увела. А значит, рыцаря с Земли могли уже схватить! – Стой, безумная! ― Лаари схватила единорога поз уздцы. ― Они ушли уже достаточно давно, и если Мэя действительно подстерегала засада, то он в нее уже угодил. – Мэй? Его зовут Мэй? ― из всего сказанного целительницей Тиалас расслышала только одно единственное слово. – Эдвард Мэй, если быть точной. – Я должна ехать! ― эльфийка вырвала повод. ― Это мой лес и в нем я могу многое, очень многое! Помочь благородному Эдварду Мэю ― мой долг! – Я тоже поеду с тобой! ― выкрикнула Арела. – Не смеши меня! ― Тиалас метнула на соперницу испепеляющий взгляд. ― В этом дурацком платье, да еще и с боковой посадкой, ты не сумеешь скакать быстро. Вдобавок красный цвет сразу выдаст тебя. Будешь светиться за целую лигу. И, кстати, где твой лук, эьфийка? Чем ты собираешься сражаться? Своим жалким медальоном? Примешься очаровывать всех стражников и гвардейцев подряд? Нет уж, такая помощь мне не нужна! Отправляйся назад в Зеленый дворец и не показывай оттуда носа. Это мой тебе высочайший приказ! – Но… ― начала было рыжая. – Никаких «но»! На тебя нельзя положиться! Ты можешь придать в самую тяжкую минуту! Так что убирайся домой, я сказала! Не желая терять больше ни мгновения, Тиалас круто развернула своего скакуна и крепко стиснула каблуками его округлые бока. – Вперед! ― выкрикнула девушка и единорог в два скачка преодолел бурные воды широкого ручья. Дальше он понесся по тропе и быстро скрылся из виду среди молодой зеленой поросли. – Ох, беда… ― вслушиваясь в затихающий стук копыт прошептала старая, много повидавшая на своем веку целительница и сокрушенно покачала головой. Глава 24 Герцог Хубер обмакнул перо в густые турунские чернила, славящиеся тем, что написанное ими не сотрется и не поблекнет даже если рукописный свиток выстирать будто обычную рубаху, и медленно вывел свою замысловатую подпись. Указ о строительстве девятого, самого длинного в столице акведука, который был должен снабдить водой кварталы ремесленников, стал последним из тех документов, которые сегодня положил на стол канцлера его личный секретарь. Хубер еще некоторое время задумчиво глядел на желтоватый пергамент, на ровные шеренги строчек и на тесненный императорский герб в верхней части свитка. Хм… кто знает, а ведь может так произойти, что вскоре всего этого не будет и в помине: ни указов, ни канцлерского кресла, ни самого Магруфа. Вернее они конечно же останутся, только где-то там… очень далеко… в ином мире. Но для Хубера все это окажется уже в прошлом, далеком прошлом к которому нет возврата. – Что-то не так? Мой господин чем-то недоволен? ― стоявший неподалеку секретарь, худощавый пожилой мужчина, воспринял задумчивость канцлера, как недовольство, вызванное качеством лежащего перед ним документа. – Забирай! ― пришедший в себя канцлер убрал руку и позволил пергаменту свернуться в трубочку. Когда плавным и ловким, словно у странствующего жонглера, движением секретарь завладел свитком, герцог поднял на него свои холодные и внимательные глаза: – Он уже пришел? ― последовал краткий вопрос. – Брат Лаур? ― старый слуга сразу догадался о ком спрашивает его господин. ― О да, разумеется. Он ожидает в нижних покоях. – Надеюсь достопочтенный брат не скучает? ― Хубер испытывающе прищурился. – Как вы и приказывали, сделано все, чтобы ничего подобного даже и в мыслях не могло произойти. Ваш управляющий мастер на такие дела. Лучшее сардийское вино, изысканные закуски и прекрасные служанки еще долго будут посещать брата Лаура в его самых сладких воспоминаниях. ― Дойдя до этого места, секретарь заговорщически улыбнулся: ― Бедные братья «Неистового огня»! Великий Марцери принуждает их вести весьма скромный, можно даже сказать, аскетический образ жизни.