‘Я здесь. Спи. Ты в безопасности.‘ Но сон не перестает крутиться в моей голове, вспыхивая в моей памяти все снова и снова. Вырвавшись из его объятий, я соскальзываю с огромной кровати. Лунный свет проникает сквозь дыры в потолке поврежденного здания, окутывая все призрачным светом. Подумать только, раньше я посмеивалась над этими дырами, называя их световыми люками. Теперь я смотрю на них и задаюсь вопросом, что за дракон пробивал когтями себе путь через крышу. Он что, пытался добраться до людей, оказавшихся в ловушке? Это был Кэйл, кто разрушил это здание и убил всех людей, что были внутри? Я крепко-крепко обнимаю себя за плечи. Все неправильно. Совершенно неправильно. Подумать только, что сегодня я была такой довольной, потому что заполучила пару обнимашек, кое-какую мебель и возможность хорошенько помыться. Как же дешево стою я сама и моя преданность. Я даже еще не пыталась спасти Эми — черт побери, сегодня я провела большую часть часа, пытаясь придумать, как заставить Кэйл вскипятить воду для драгоценной упаковки кофейных зерен, которую я обнаружила. Я продала свободу своей сестры за пару оргазмов и кофейные зерна. Эми захвачена. Она брошена в тюрьму и в отчаянии. Бедная Саша совершенно одна — ужасное положение для женщины, живущей в Форт-Далласе. Никто из них не в безопасности. Я закрываю глаза, и у меня в голове до сих пор раздаются бедственные рыдания Эми. Боже, что я здесь делаю? Вместе с драконом обустраиваю дом? Драконы — враги. Именно они стали причиной всех наших бед. И я не могу вернуться домой, потому что Кэйл решил, что я принадлежу ему. На какое-то мгновение меня охватывает злость на всех. На Кэйла — за то, что он поставил меня в такое положение. На Сашу — за то, что она недостаточно сильная, чтобы позаботиться о себе. На Эми — за то, что, если бы мне не приходилось о ней беспокоиться, то я могла бы быть здесь счастлива с этим драконом. Когда же мне дадут возможность делать то, что хочется мне самой? Большое, обжигающе горячее тело прижимается к моему, напугав меня. Жар Кэйла тут же распространяется по моей коже. Этот жар не ослепительно, чрезмерно горячий, как раньше, а странно успокаивающий. Полагаю, что успокаивающий, поскольку он укусил меня, чтобы обладать мной в любое время, когда захочет. И это заставляет меня внутренне озлобиться. Он пытается прижать меня к себе. Я отталкиваю его. — Не прикасайся ко мне. Я чувствую удивление в его мыслях. — ‘Клаудия? Что с тобой?‘ У меня сердце разрывается, но я должна думать об Эми. — Никогда больше ко мне не прикасайся. ‘Ты моя пара,‘ — говорит он мне, и чувство собственничества снова возвращается в его мысли, практически черные от интенсивности. — ‘Я буду прикасаться к тебе’. — Я не хочу быть парой дракона. — Я пытаюсь оттолкнуться от него, но его руки вокруг меня сжимаются лишь сильнее. — Ты никогда не спрашивал меня, чего хочу я. ‘Клаудия, тебе же нравится, когда я ласкаю тебя своим ртом.‘ — Его глаза от накала эмоций темные и сверкающе черные. — ‘Сегодня ты призывала меня прикоснуться к тебе. Ты толкала мое лицо между своих бедер и требовала, чтобы я лизал тебя. Разве я это себе вообразил?‘ Ладно… может, я и делала это пару раз во втором раунде. И в третьем. Да какая разница. Я толкаю его в грудь. — Ну и сволочь же ты, что напоминаешь мне об этом. Отпусти меня. А он лишь подхватывает меня на руки и направляется обратно к кровати, не обращая внимания на мое сопротивление. — ‘Ты говоришь, что не хочешь быть моей парой? Сейчас я покажу тебе, что ты хочешь’. Страх — и желание — пронизывают меня двойственными эмоциями. Моя рука сжимается в кулак, и я колочу его по плечу, в то время как он несет меня к кровати. — Хочу, чтобы ты меня опустил! Мгновение спустя я падаю на кровать, раскинувшись на спине. Кэйл нависает надо мной, его глаза блестят в темноте маленькой комнатки, которую мы превратили в спальню. ‘Ты хочешь, чтобы я доказал тебе, как сильно тебе хочется, чтобы я своим ртом ласкал твою плоть? Чтобы мой язык скользил по тому маленькому кусочку плоти, что тебе так нравится? Чтобы попробовал всю тебя на вкус?’ — Нет! Но маленькая часть меня кричит «да», придя в возбуждение от этого проявления силы. Глубоко в душе я обожаю, что не могу оттолкнуть его. Что я никогда не бываю за главного. Временами я так уставала от того, что была главной. То, что я с ним, — практически избавление — за исключением того, что это доставляет проблем Эми с Сашей. Большие руки резко раздвигают мои крепко сжатые колени, широко разведя мои ноги и открывая ему киску. Я ненавижу и люблю то, что сразу промокаю, когда он смотрит на меня сверху вниз. А когда его ноздри раздуваются, и он смотрит на меня понимающим взглядом, мне становится стыдно, что я так предсказуема. Я изрядная лицемерка. Я знаю, это так. Но я не могу отвести взгляд, как он облизывает губы и наклоняется над моей киской, словно готовится к пиршеству. Я содрогаюсь под его рукой, когда он осторожными разводит пальцами мои складочки и наклоняется. Его обжигающий, шершавый язык скользит по моему клитору, и от удовольствия он начинает низко гортанно урчать. ‘Вкус тебя, пара моя, подсказывает мне, что ты наслаждаешься моим прикосновением. Я заставлю твои ноги дрожать от столь огромного наслаждения, что ты уже не сможешь меня отталкивать. Ты будешь умолять меня о большем.’ И он снова меня жестко облизывает. Меня охватывает дрожь, дрожь удовольствия, смешанная с сильным чувством вины. Из меня прорываются рыдания, и, закрыв глаза рукой, я начинаю плакать. Меня это бесит, но он прав. Я люблю ощущать его рот на себе, его опасную силу… и знаю, что со мной он может быть очень нежным, что все его существо сосредоточено на том, чтобы доставить мне удовольствие. И это только усугубляет ситуацию, потому что я не знаю, что делать. Относительно всего. Я в полном дерьме, если я люблю его, и мое сердце не будет разбито, если нет. Я продолжаю безутешно рыдать. Кэйл очень нежно гладит меня по щеке тыльной стороной ладони. — ‘Ты плачешь?‘ — спрашивает он, и я чувствую его смущение, гнев и беспомощность. — ‘Это значит «нет»?‘ ‘Это значит «нет»,‘ — признаю я, не доверяя своему голосу. — ‘Мне все равно на то, что говорит мое тело. Мой разум говорит «нет»’. ‘Я… заставил тебя плакать,‘ — в его голове пульсирует раскаяние, такое сильное, что оно пронизывает мои собственные мысли. — ‘Моя Клаудия. Прости меня’. К моему удивлению, он вытаскивает меня из кровати и, подхватив на руки, держит в своих крепких, странно успокаивающих объятиях. Понятия не имею, как он понял, что я нуждаюсь в объятиях, но на душе легчает. Я прижимаюсь лицом к его груди и даю волю слезам. Глава 26 КЛАУДИЯ На следующее утро мы об этом не говорим. Кэйл в плохом настроении, хотя он проснулся достаточно рано, чтобы поймать для меня завтрак, и будит меня с жареной ляжкой… чего-то. Я не спрашиваю, что это такое и как оно умерло. Я не хочу знать. Мое настроение тоже нельзя назвать блестящим. Я устала после нашей ссоры этой ночью и с ума схожу от беспокойства за бедную Эми. Я просто обязана что-то сделать относительно моей сестры, и в самое ближайшее время. Я не могу оставить Эми там и вернуться не могу. Теперь я это понимаю. Не то, чтобы я умираю от желания вернуться, чтобы жить в постоянных поисках очередного съедобного куска, чтобы утолить голод, и спать в задней части душного школьного автобуса, окруженного городом, полным беспринципных, нищих охотников за мусором, которые пытаются отобрать все, что у тебя есть, включая и твое тело. Но… Форт-Даллас — это дьявол, которого я знаю. Он мне знаком, он безопасен (в большинстве случаев), и нет никаких неожиданностей, за исключением произвольных, выбивающейся из общей последовательности атак драконов. А поскольку я «приручила» Кэйла, кое-что из этого мне, наверное, удалось изменить. Всегда пожалуйста, Форт-Даллас! Еще я переживаю за Сашу. Она делает то, что приходится, чтобы выжить, и я надеюсь, что она не подвергает себя опасности. Мне ненавистно думать о том, что моя подруга добровольно позволяет кому-то причинять ей боль всего за пару крошек пищи. И Эми. Бедная, хрупкая Эми. Я представляю свою сестру, ее бледные светлые волосы, широкие глаза и больную ногу, из-за которой она каждый шаг делает медленно прихрамывая. Без меня ей не выжить. Она слишком застенчива, слишком боится окружающего мира. В «После» это жуткое, жестокое место, и у Эми не тот характер, чтобы в нем выжить. Она чрезмерно доверчива. Просто я должна что-то сделать. Я серьезно об этом думаю, пока ковыряюсь в завтраке. Я пытаюсь его съесть, так как Кэйл был достаточно предусмотрительным, чтобы обеспечить его, да и нельзя допускать, чтобы мясо пропадало зря, но у меня нет аппетита. Я с ума тут схожу от беспокойства. Над головой мелькает тень, и я поднимаю глаза вверх, ожидая увидеть золотые крылья. Вот только… Кэйл находится в комнате вместе со мной. Взмах красного хвоста, видимый через одну из дыр в потолке, заставляет меня напрячься. Красного. Женщины. Они же окончательно спятившие. Я замираю от страха. Пришло время атак драконов. Я уже перерастала отслеживать график их нападений, и этот застал меня врасплох. Я слышу очень слабый, отдаленный вой сирен Форт-Далласа. Отодвинув завтрак в сторону, я поднимаюсь на ноги, в ужасе отшатываясь назад. ‘Что случилось, моя пара?‘ — Красный дракон, — я, заикаясь, бормочу, указывая вверх. ‘Тебя она не тронет. Она не воспринимает тебя как соперницу, а меня как потенциальную пару. Мой яд уже отдан.‘ — П-понятно. — Однако я не могу перестать дрожать от одного ее вида. Безумное желание спрятаться просто невыносимое. ‘Я прогоню ее. Не бойся, моя Клаудия.‘ Он тотчас же перекидывается в форму дракона и взлетает в небо. Секундой позже я слышу его предупреждающий рев и ответный пронзительный визг менее крупного красного дракона. Ветер разносит запах золы и пепла, и я понимаю, что красный дракон где-то извергает огонь на город. Что-то горит. Перепугавшись, я отступаю и прячусь в тень соседней комнаты под защитой потолка и открываю дверь в уборную. Я запираюсь внутри и, опустившись на корточки, забиваюсь в угол, трясясь от страха. Во время нападений драконов, самое безопасное место то, что окружено бетоном, но думаю и это сойдет. Не могу прийти в себя от того, как мне сейчас страшно. Мне ведь не следует больше бояться драконов, не так ли? Не тогда, когда Кэйл рядом со мной? Но этот страх такой реальный, такой отчетливый, и меня сильно трясет. И поскольку я слабая и жалкая, я обращаюсь к разуму Кэйла за поддержкой и ободрением. ‘Кэйл? С тобой все в порядке?‘ ‘Я здесь, рядом с тобой‘, — передает он, и в его мыслях я чувствую теплоту и успокоение. — ‘Не бойся‘. ‘Ты можешь ее прогнать? Мне страшно.‘ ‘Она не в себе,‘ — говорит мне Кэйл, и его мысли несколько помутившиеся. — ‘Говорю ей, улетай, но у нее большие сложности с пониманием. Ее разум практически унесен безумием. С ней трудно связаться‘. Поток его мыслей прерывается, и я слышу, как он издает еще один низкий рев, на этот раз более отдаленный, за которым следует ответный рев женщины. ‘Кэйл?‘ — обеспокоенно спрашиваю я. — ‘Ты в порядке?‘ — в мой разум вкрадывается нотки безумия, и я беспокоюсь, что он теряет над собой контроль. Мне не нравится, какой он молчаливый, и насколько рассеянные мысли от него просачиваются. Такое ощущение, что ее безумие поражает и его. — ‘Сосредоточься на мне, великан. Я здесь. Твоя Клаудия’. ‘Моя пара. Я тебя помню. Ценю твою заботу,‘ — его мысли излучают тепло и любовь, и они кажутся сильнее, чем раньше. Я успокаиваюсь. ‘Я здесь, с тобой,‘ — говорю я ему, хотя кажется немного глупо говорить об этом большому страшному дракону в то время, как прячусь в туалете.