Ну, конечно же, из всего прочего он выберет именно это чертово слово. Я даже немного нервничаю из-за того, насколько черными горят его глаза. Скорее всего, из-за своей недавней битвы он до сих пор чувствует себя собственником, и говорить ему сейчас «нет» видимо не самая удачная мысль. — Я совсем не это имела в виду, — я легонько его похлопываю и разворачиваюсь, чтобы открыть кран побольше. Он удерживает меня за руку, не давая мне от него отвернуться. Более того, он начинает тихо, гортанно рычать и пытается вернуть меня обратно в свои объятия. Нахмурившись, я поворачиваюсь к нему, однако в его глазах кружит черный водоворот. Ясно, судя по всему, уход от него даже на пару шагов вызывает в нем раздражение. — Я всего лишь открою воду побольше, чтобы помыть тебя, — когда он не отпускает меня даже после этого, я окидываю его возмущенным взглядом. — Клаудия принадлежит только Кэйлу, понятно? Мне больше никто не нужен. На этом он меня отпускает. Я подхожу к раковинам включить кран, чтобы вода лилась потоком. Даже по прошествии нескольких дней, в течении которых у меня есть водопроводная вода, мне до сих пор это кажется истинным наслаждением, и я прихожу в ужас от того, что она вот-вот иссякнет, поэтому я никогда не оставляю ее включенной. Но в тот самый момент, когда я тянусь включить воду, его рука скользит вокруг моей талии, отчего я своей задницей наталкиваюсь прямо на его твердую, эрегированную длину. Стоя позади меня, он утыкается носом в мои волосы, и на моем плече я чувствую его дыхание. — Клау-да… Кэйл? О Боже. Меня бросает в жар, и в то же время из-за предчувствия назревающей опасности у меня по телу начинают бегать мурашки. Я наблюдаю за ним в отражении треснувшего зеркала. Его глаза — черные и прищуренные от испытываемого удовольствия, а большая рука, которая обвилась вокруг моей талии, очень нежная. Он проводит губами вдоль моего плеча, а потом я чувствую, что он начинает двигать бедрами, потираясь своим членом о мою задницу в бесстыдно откровенном движении. Возможно, я… сказала ему что-то не то. Моей целью было сказать ему, что я принадлежу ему и никому другому, чтобы он успокоился. Похоже, он решил, что я дала ему согласие, чтобы он, ну…, овладел мною. Всеми способами, которые только можно вообразить. Я издаю слабое рычание, протестуя против, когда, снова прижавшись к моей заднице, он принимается всей своей длиной поглаживать между моих ягодиц. Ну…, все это как-то неправильно… …но ощущения от этого просто потрясающие. Господи, я — ненормальная, окончательно спятившая девица, потому что хочу, чтобы он проделал это снова. Глава 15 КЛАУДИЯ — Клау-да, — бормочет он этим своим невероятно глубоким голосом, и, кажется, он чрезвычайно счастлив от того, что прикасается ко мне, и от этого у меня мурашки по спине бегают. В ответ на это у меня твердеют соски, и я чувствую, как между ног начинает пульсировать. Когда вообще кто-то произносил мое имя с таким абсолютным удовольствием? — Кэйл, — начинаю я, пытаясь привлечь его внимание. — Я не совсем уверена… Мои слова прерываются приглушенным вздохом, когда его пристальный взгляд в отражении зеркала захватывает мой. Выражение его лица отражает абсолютное, сладостное наслаждение. Это взгляд чрезвычайно возбужденного мужчины, алчного и в то же время опасно сексуального. И он следит за мной в зеркале, будто отмечает для себя мои реакции на его прикосновения. Как только я это осознаю, его большая ладонь на моем животе изгибается, и я втягиваю воздух, когда она скользит вверх и обхватывает одну из моих грудей. В своем исследовании он большим пальцем, увенчанным когтем, ласково задевает мой сосок. И он неизменно смотрит мне в глаза. Не могу справиться с собой, и хныканье вырывается из моего горла. Мне не должно это нравиться, не так ли? Вдруг он позади меня замирает. Пока я смотрю, у него раздуваются ноздри. — Клау-да, — рычит он срывающимся голосом. Его другая рука движется вверх, обхватывает мою вторую грудь, и пока я смотрю в зеркало, он начинает проигрывать одновременно с обоими моими сосками, поглаживая и дразня, возбуждая их до жестких комочков. И, конечно же, я на это реагирую. Чувствовать крупного, чрезмерно заботливого мужчину, прижимающегося к моей заднице, а его руки ласкают мои груди? Знать, что это неправильно и несколько непристойно, потому что он враг и опасен? Все это вызывает во мне невероятное возбуждение. Слабый стон вырывается из моего горла и, закрыв глаза, я выгибаюсь телом, вжимаясь в его ласкающие руки, тогда как он продолжает этими своими большими страшными когтями очень нежно дразнить мои соски. Я чувствую, что между ног становлюсь неприлично мокрой. Кэйл снова делает глубокий вдох, а затем в очередной раз произносит мое имя. — Клау-да. Он практически мурлычет. — Да, знаю, — бормочу я, будучи одновременно и возбужденной, и смущенной из-за того, что он учуял в воздухе влажность моей киски. Хотя не похоже, что я могу это остановить. Не после того, как он столь интенсивно наблюдает за мной в зеркале. Словно мое удовольствие это единственное, что имеет значение. И это невероятно возбуждает. Быть может, потому, что я возбуждена, мои природные инстинкты быть осмотрительнее рядом с Кэйлом куда-то исчезают. Потому что я тоже хочу прикоснуться к нему. Я скольжу рукой назад, пытаясь добраться до этой густой, необыкновенной гриве волос. Он утыкается лицом в мою шею, делает глубокий вдох, а его пальцы снова принимаются терзать мои соски. Боже, от этого я становлюсь такой влажной. — Клау-да, — бормочет он снова, и в зеркале я наблюдаю, как его рука покидает мою левую грудь и скользит между моих бедер. Один большой, толстый палец разводит губы моей киски и скользит вдоль моей плоти, затем погружается внутрь меня. Знаю, что я вся промокла и готова — я уже чувствую, как мои соки стекают вниз по моим бедрам. И мне интересно, что он относительно этого может решить. Глаза у него почерневшие и прищуренные, однако, вместо того, чтобы вызывать ужас, они люто, невероятно сексуальные. На его лице читаются собственнические нотки, отпечатавшиеся в его взгляде, и я наблюдаю, как его большая ладонь обхватывает мою киску, и чувствую, как его когти поигрывают в моих складочках. Как бы то ни было, он невероятно осторожен, и когда один толстый кончик пальца прижимается к самому центру моей сущности, я слегка выгибаю бедра. Его рык удовольствия возбуждает меня вдвойне сильнее, и он прижимается лицом к моим волосам. Он снова мурлычет мое имя, после чего убирает руку…, и мне аж кричать хочется из-за пустоты, которую теперь чувствую после этой утраты. А он просто поднимает вверх руку и вращает ладонью, восхищаясь блеском моего возбуждения на своей коже. Затем он сразу подносит руку ко рту и облизывает когти, испробовав меня на вкус. Как завороженная, я наблюдаю, как в диком рычании приподнимается его верхняя губа. Тут он толкает меня к раковинам, а его бедра прижимаются к моим. Вклинившись одной ногой между моих, он раздвигает мои бедра, своим весом придавливая меня к столешнице. Он собирается овладеть мной прямо здесь и сейчас. Даже не смотря на то, что я возбуждена, у меня начинается паника. — Постой! Нет! Кэйл останавливается, но он снова начинает рычать, выглядя при этом по-настоящему взбешенным. Его пальцы направляются к моей киске, и он снова погружает их внутрь, медленно проводит ими по моей влажности, словно доказывая мне, что я возбуждена. — Клау-да. Кэйл. От этого прикосновения я испускаю стон, но я все же умудряюсь найти в себе силы потрясти головой. Очень осторожно я отодвигаю от себя его руку, в то время как он пытается прикоснуться ко мне. — Ты действуешь слишком быстро. Притормози немного. Наблюдая за мной, он наклоняет голову, и в его глаза неистово кружит черный водоворот. Каждая мышца в его большом теле вибрирует от едва сдерживаемого напряжения. Я должна это уладить, или он бросит меня на стойку и трахнет, хочу я того или нет. Поэтому будет лучше, если я буду хотеть этого сильно-сильно. А ведь я хочу. Боже, как же я этого хочу. Вот только мне нужно чуть больше подготовки. Мне нужно ему показать. — Кэйл, — шепчу я тихим и успокаивающим голосом. — Я не отвергаю тебя. Мне просто нужно тебе показать, как подготовить для себя Клаудию. Понимаешь? Но он не говорит по-английски, поэтому конечно, он не понимает. Я убираю от себя его руку и медленно поворачиваюсь. Когда он снова тянется ко мне, я беру его руку и, приложив его ладонь к своей щеке, прижимаюсь к ней. — Кэйл, я хочу тебя. Клаудия хочет Кэйла. Но сначала давай я покажу тебе, что мне больше всего нравится, хорошо? Его не-совсем-человеческие глаза как будто под гипнозом ласкового тона моего голоса, и я чувствую, как его пробирает дрожь, когда целую его ладонь Вот об этом и речь — он снова у меня под контролем. Я поднимаю взгляд и, глядя ему в глаза, стоя спиной к столешнице в ванной, подпрыгнув, усаживаюсь на нее, хоть немного выравнивая нашу разницу в росте. Я тяну Кэйла вперед до тех пор, пока он не оказывается у меня между ног, и кладу руки на его грудь, обратив внимание на каменно-твердые мышцы под его пестрой, янтарного цвета кожей. Он властный и смертельно опасный, и его силу долго на поводке не удержишь. Когда прикасаюсь к нему, я вижу, как его охватывает понимание, и он не отказывается. Отлично, попробую-ка я его поцеловать. Я протягиваю руку, обнимаю его за шею и тяну к себе, осторожно. Он застывает, став несгибаемым, при этом отклоняется обратно. Его глаза прищурены. — Клау-да, — рычит он, схватив меня за бедра, тянет меня вперед по столешнице до тех пор, пока его член не упирается мне между ног. Он легонько толкается вперед, головкой прижимаясь к моей киске. — Я знаю, — говорю я ему и провожу кончиками пальцев вдоль линий его шеи и ключицы так, словно он вовсе не пытается быть очень уж напористым. — Возможно, так это обычно делается у драконов, но я — человек, а мы предпочитаем немного с этим повременить. Позволишь мне все сделать по-моему, ммм? Я провожу пальцами по своим губам, а затем прикладываю их к его губам, показывая, что собираюсь туда приложиться своими. Кэйл, прищурив глаза, скалится и щелкает на меня клыками. Ошарашенная этим, я резко отрываюсь от него. — Не кусайся. Я просто хочу поцеловать. Правда, снова взглянув на его острые зубы, меня начинают терзать сомнения. Сжимая губы, я размышляю, и тогда беру его большую ладонь в свою. Он мне позволяет, и от удовольствия его глаза снова становятся золотыми. Что ж, явный прогресс. Пристально глядя в его глаза, я беру его большой палец в рот и начинаю осторожно сосать. Это привлекает его внимание. Он снова издает то низкое, гортанное сексуальное рычание, однако он не вырывается. Ну вот, теперь нам есть с чего начать. Я очень нежно облизываю подушечку его большого пальца, снова и снова лаская ее своим языком, делая это осторожно, чтобы избегать когтя, увенчавшего его палец. Я облизываю и сосу соблазнительно, с тонким намеком, а потом — медленно вынимаю его большой палец изо рта. Затем я протягиваю руку и провожу своим большим пальцем по его губам. Раскрыв их для меня, он принимает мой большой палец в свой рот и принимается ласкать меня именно так, как я ласкала его. И он снова издает то тихое, гортанное рычание, полное удовольствия. — Как же хорошо, — выдыхаю я, и мое возбуждение вновь вызывает на его лице выражение абсолютного удовольствия. Я убираю палец из его рта, после чего жестом руки показываю, что хочу приложиться к его губам своими, и снова пытаюсь притянуть его к себе. Мое тело аж гудит от желания и волнения, и одна лишь мысль о том, что могу его поцеловать, прямо с ума меня сводит. На этот раз он мне позволяет. Его большое тело наклоняется, он опирается руками о мраморную столешницу с раковинами, по одной с каждой стороны меня. Его лицо в нескольких дюймах от моего. Все, что мне нужно сделать, — преодолеть этот разрыв между нами. Я осторожно обхватываю его лицо руками, запрокидываю голову назад и приближаюсь к нему. Когда я прижимаюсь к его губам, Кэйл остается непоколебимо одеревеневшим и неуступчивым, поэтому, сосредоточившись на шве его рта, я провожу по нему языком, полная решимости заставить Кэйла его для меня открыть. После минутного колебания он раскрывает губы, и я скольжу языком в жар его рта, стараясь не думать об этих невообразимо острых клыках. Он никогда не причинит мне вреда. И к моему великому удивлению, его язык тут же сплетается с моим и начинает тереться в эротическом движении, от которого у меня пальчики на ногах загибаются. Я стону от удовольствия, удивляясь неожиданно открывшемся мне сюрпризу, насколько хорошо его губы ощущаются на моих. Похоже, он тоже наслаждается поцелуем, поскольку в его горле возобновляется низкое, мурлыкающее рычание. Схватив меня за бедра, он прижимает меня к себе, а его рот хищно набрасывается на мой. Совершенно очевидно, что всякое первоначальное нежелание, какое бы ни было у Кэйла, сошло на нет — он преисполненный энтузиазма «целовальщик», и совершенно очевидно, что впредь он намерен играть доминирующую роль в играх наших уст. Я задыхаюсь, пораженная интенсивностью поцелуя.