— Исключительные обстоятельства требуют исключительных действий. Прости. После, если захочешь, подеремся. — Я, Евангелина Романовна, барышня приличная, драться не научена, — капризно протянула я, поднимаясь на ноги. — Будем считать, что ты только что за ночные кошмары рассчиталась. Геля расцеловала меня в обе горящие щеки и набросила полотенце на плечи: — Давай, блаженная, вытирайся. Совет держать будем. Пока я приводила себя в порядок, сыскарка подошла к постели, кончиками пальцев прикоснулась к Маняшиной шее, потрогала жилку на руке: — Пульс слабенький, но он есть, и вполне ритмичный. Погоди еще няньку свою хоронить. — Она за гранью сейчас блуждает. — Вытряхнув из волос шпильки, я распустила по спине волосы и высвободила чуточку силы. — Любой сновидец ее вывел бы почти без усилий. Геля пожала плечами: — В чардействах ваших понимаю не особо, но уверена, что мы что-нибудь придумаем. Кстати, Серафима Карповна, я и не знала, что ты себе дома в столице покупаешь. — Не дома, а дом. — От меня шел пар, и я помахала руками, его разгоняя. — Я сюрприз тебе сделать хотела, что соседками станем, потому и не рассказывала. Мы оставили Маняшу и спустились на первый этаж, в столовую, где Марты уже накрыли стол, на котором пыхтел самовар в унисон с пыхтением жующего Гавра. — Присаживайтесь, — кивнул Семен Аристархович, избавившийся от железных вериг и меховых одежд, по крайней мере, по пояс. Теперь выглядел он неким мифическим получеловеком, шерстистым снизу, а сверху облаченным в мешковатую грязную сорочку. Я присела, повернула веточку самовара, принялась на правах хозяйки разливать чай. На белой скатерти красиво смотрелись плошки с разноцветным вареньем и аршинное блюдо, полное ватрушек. Геля ахнула, Зорин вздохнул и отобрал у меня чашку, кипяток из которой, оказывается, лился мне на пальцы. Я посмотрела на свою руку, на Ивана, всхлипнула, но слезы сдержала. — Закуска! — сказал Мамаев умильно и стал закусывать. — Если кому-то вдруг любопытно, то я жив, здоров и готов к драке. Девица Фюллиг пододвинула к руке Эльдара вазочку с вареньем и попыталась исчезнуть за моей спиной. — Ведьма? — спросила я строго, обернулась, обжигая взглядом Марту Царт. — Обе ведьмы? А кто мне божился, что нет, кто тела свои для осмотра предлагал? Горничные потупились смущенно. — Серафима, — сказала Геля, махнув рукой, — посчитай, что удача их при тебе нахождения вранье перекрывает, и прости. Крестовский кашлянул, собираясь что-то изречь, но я не дала. Это мой дом, я здесь хозяйка, и мне здесь председательствовать. — Евангелина Романовна, — проговорила я с нажимом. — Для начала мне хотелось бы узнать обо всем, что происходило с того момента, как мы с тобой у Бобыниных расстались. И лишь потом со значением посмотрела на Семена Аристарховича. Рыжий чародей откинулся в кресле и скрестил на груди руки, но Геле кивнул начальственно, излагай-де. Она изложила, толково, по пунктам. Когда пункте на восьмом в рассказе возникла Лариса Павловна Шароклякина, я сжала ладонями гудящую голову. Слишком много всего на меня навалилось. — …и тогда мы составили ведьмин круг, который заперла Мария Анисьевна. Что именно после происходило, судить не берусь, мельтешения всякие и звуки, я сомлела, а, когда в себя пришла, Семен с Иваном были здесь, а дамы, которые «ОБС», напротив, уже разъехались. Закончив, Геля надкусила ватрушку, а вторую как бы случайно уронила под стол. — Теперь, — саркастично проговорил Крестовский, — когда любопытство Серафимы Карповны удовлетворено, мы обязаны… — Что вы делали на Руяне? — перебила я. — Боюсь, любезнейшая барышня Абызова… — Искали настоящие тела навов, — вступил Зорин. — Иван Иванович! Начальственный окрик заставил меня поморщиться. — Будьте столь любезны, Семен Аристархович, в доме моем голоса не повышать! — Серафима Карповна, при всем уважении… — При всем уважении, ваше превосходительство… Я искрила, синие глаза Крестовского наливались нехорошим огнем. — Ванечка, — весело предложила Геля, — давай дуэлянтов сих по углам ринга разведем, чтобы остыли. Я пищала и лягалась, когда Болван Иванович подхватил меня на руки и вынес из столовой, и укусила его за ухо, когда мы проходили гостиную. — Бешеная. — Болван! Не утруждаясь возражениями, чародей сгрузил меня на укрытый пыльным чехлом диван в малой гостиной, сел рядом и удержал за запястья готовые драться руки. — Что он с тобой делал? — Да ничего! — фыркнула я. — Ничегошеньки! Это со стороны могло показаться, что мы страсти предались, на самом деле мы силы объединяли! — Я не об Эльдаре. — А о ком? — Удивившись, я расслабила руки, но Иван продолжал держать мои ладони в своих. — О фальшивом князе Кошкине. Взглянув в голубые зоринские глаза, я увидела в них такую холодную ярость, такое бешенство, что вздрогнула. Что это с ним? Истолковав мое молчание превратно, Зорин скрипнул зубами: — Ты тут посиди пока, мне отлучиться надобно. — Куда? — теперь я вцепилась в его руки, не отпуская. — Зачем? — Раскатаю этого… этого… Я гортанно рассмеялась и быстро взгромоздилась на мужские колени, чтоб уж точно уйти не смог, зашептала на ухо: — Цела твоя Фима, дурачок, тебя дожидается. Иван обнял меня за талию, прижал к себе: — Я не должен был тебя оставлять, но отчего-то решил, что пока опасность тебе не грозит, что я успею… — Я видела тебя на каких-то чародейских путях, — похвасталась я, прислушиваясь к стуку его сердца. — Испугалась, что ты погиб, и за тобою на тот свет идти собиралась. — Мы излазили этот чертов Руян чуть не до центра земли, мы нашли то, что искали. Но я не должен был тебя оставлять. Если бы Маняша не смогла нас вовремя вытащить, даже вообразить страшно. — Что нашли? — отстранившись, я заглянула Зорину в лицо. — Настоящие тела? — Помнишь, ты сказала как-то, что у Крампуса хозяин быть должен? Я не помнила, а врать не хотелось. Поэтому я просто прижалась к его груди, побуждая продолжать рассказ. — Твари, с которыми мы схлестнулись, изгнанники, беглецы из своего навского королевства, поэтому таиться им приходилось ото всех, и от нас, людей, и от своих немногочисленных сородичей, время от времени пятнающих землю берендийскую. Руян стал им лежбищем, схроном, основной базой. Некогда волшебный остров, на котором не обретается ни единого чародея, только проживает с десяток дряхлых ведьм, которые не то что навредить чужакам, защититься толком не способны. Мне следовало насторожиться в первый же день, когда ты разыскала в скалах навье капище. Не должны были они так далеко на севере попадаться. Но я… — Зорин, — попросила я, — не начинай во всем подряд себя винить, не ты первый чародей, что на руянских курортах прохлаждался. Кстати, а как давно они там обосновались? — Давненько. То, что мы видим сейчас, не первая и не вторая смена личин. Долго оставаться на острове им не пришлось, и захваченные тела местных жителей сменились, не дожидаясь одряхления. На курорт прибывали люди разные, почтенные, а убывали… Я поежилась: — Какой кошмар. Теплые ладони Ивана погладили мне спину, успокаивая: — Исходные тела остались в катакомбах, на невообразимой глубине, а охраняли их демоны, наподобие нашего с тобою знакомого Крампуса. — И что теперь с теми демонами? — Все, — с оттенком мальчишеской гордости сказал Зорин. — Мы с Семеном им такую зачистку устроили, что с ними уже все. Я поцеловала заросший щетиной подбородок своего Ивана-царевича.