— Ну какие еще меж чародеями контракты? Евангелина, можешь расцеловать сотрудника. Попович указание исполнила, не чмокнула губами воздух, как это меж барышнями принято, а действительно поцеловала. — А от чего форма оберега зависит? — спросила я достав из-за воротника свой кулончик, оказавшийся буковкой «ять». — От личных качеств оберегоносца. — Эльдар разлил ярко-красную наливку из графина по двум стопочкам, кивнул. — Вздрогнули, барышни, и приступим. Мы выпили. Наливка оказалась вишневой, на косточках настоянной и довольно крепкой. — Почему ты про сновидцев спрашивала, Серафима? — Эльдар без паузы налил по второй. Эта пошла вообще замечательно. — Ты про лишение памяти упомянул, а я знаю, что это лишь сновидцам под силу. Оттого и спросила. — Нет у нас таких чародеев, к прискорбию либо к счастью. — А я стану. — После третьей захотелось хвастаться. — Я, Серафима Абызова, стану сновидицей, когда летар… — Притормози, соблазнитель. — Попович придержала графин и отставила его подальше. — Напоишь нам агента, а протрезвить без Ивана не сможешь. — Сновидица, — прошептал чародей грустно. — Теперь понятно, чего канцлер в тебя вцепился. Эх, лучше бы ты с мертвыми говорила. Тут Геля сообщила, что боится покойников, а я сказала, что ничего в них страшного нет, и что смерть очень на сон похожа, и, ежели кто сразу за грань уходить не желает, вполне и поговорить с ним возможно, и не опасно ни капельки. А Эльдар сызнова удивился, а Геля сказала, что он дурачок, хотя и чародей, потому что с сонным котом я ни от кого не скрывалась, и мог бы уже сам дважды два сложить, и что она сразу что-то эдакое подозревала, особенно когда у Семена, шефа то есть, на столе толковник Артемидора нашла. Тут опять зажурчало из графинчика по стопкам, и, кажется, это был уже не первый графинчик. А я спросила, когда гнума-портного арестовывать будем. Мне пообещали, что на днях, потому что цепочку торговую от него уже проследили, и толку его на воле держать более нет, и что Аркадия Бобынина тоже закроют, как только всех его продавцов выяснят. Тут я даже не удивилась. Потому что два и два сложила, зрачки подвижные, перепады настроений, пьяное поведение без запаха хмельного. Мы поговорили о странностях одурманенных людей. Я пожаловалась на Маняшу, которая не Маняша, потому что странности в поведении ее заметила. Эльдар сказал, что накануне заметил странности моего поведения, что притворяться я вовсе не умею, и что притворству надо у Евангелины Романовны учиться. Я спросила, есть ли у него аффирмация, у князя басурманского, и пожалела, что не он мне на Руяне повстречался, потому что не было бы тогда у меня Анатоля, и… — Как же я вас обоих завтра наказывать буду, — прервал наше милейшее общение густой бас Зорина. ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в коей вольный агент пользуется достижениями сыскарской науки в личном расследовании Вѣжливость заключаетъ въ себѣ всѣ общественныя добродѣтели, необходимыя намъ для того, чтобы быть полезными и прiятными окружающимъ. Она обязательна въ светскихъ такъ же, какъ въ дѣловыхъ и вообще въ жизненныхъ отношенiяхъ. Безъ нея всякiя сношенiя съ людьми становятся невозможными. Вѣжливость смягчаетъ нравы, предупреждаетъ ссоры, усмиряетъ раздраженiе и ненависть, заставляя насъ сдерживаться; благодаря ей мы прюбретаѣмъ любовь высшихъ и уваженiе нисшихъ. Она же замѣняетъ привѣтливостъ, если, къ несчастiю, мы лишены этого достоинства. Жизнь в свете, дома и при дворе. Правит этикета, предназначенные для высших слоев России. 1890 г., Санкт-Петербург Надворный советник Мамаев виноватым себя нисколько не считал и наказание архивами рассматривал начальственным самодурством и превышением полномочий. Да, напоил красавицу, только лишь для ускорения процесса допроса и облегчения для. Потому что барышня Абызова скрытничать с малолетства приучена, и у нее целый арсенал для этих целей припасен. Она же на каждый вопрос два своих спрашивает, она же эмоции по десятке в минуту выдает, только чтоб лишнего не сболтнуть. Иван все это про Серафиму и без того знал, на собственной шкуре испытав, но действий друга не одобрил. Он когда увидал ее в «Кафе-глясе» разморенную, пьяненькую, доверчиво на Эльдара взирающую, у него сердце екнуло от жалости. — А теперь у нас в приказе еще и полезный вольный агент появился, — усмехнулся Мамаев. — Промежду прочим, — Евангелина Романовна подала голос от бумаг, которые сшивала в папки огромной неклюдской иглою, — у меня от вчерашнего голова трещит. А ею высокородие, вместо того чтоб излечить подчиненную, архивами ее мучит. — От тебя, Гелюшка, — Зорин прошел кабинетом и щелкнул девушку по кончику носа, — я такого не ожидал. — Спасибо. — Попович сморщилась, потирая нос, затем улыбнулась. — Ты, Иван, Серафиму недооцениваешь. Разгадала она маневр Эльдаров, просто решила ему подыграть чуточку. — Ну да, — недоверчиво хмыкнул Мамаев. — Уверена. Тяжко ей, Серафиме, все в себе держать, а выпустить не умеет, вот и поддалась. А ты, Эльдар, уверившись в своей власти, сам сверх меры разговорился. Скажешь, нет? Если список из ваших разговоров составить да твой с ее сравнить, твой длиннее окажется. Мамаев слегка смутился и посмотрел на Ивана, будто ожидая поддержки. — В притворстве барышня Абызова не сильна, — продолжала Геля, — но ей того и не нужно, она кокетка и при этом не дурочка — знает, как и когда девичью слабость проявить. Зорину эти рассуждения удовольствия не доставили, может, потому, что слишком много в них было правды. Он вернулся за свой стол, будто удаляясь из разговора. — Иван Иванович, — спросила Попович после довольно продолжительного молчания, — Серафима тебе про свою подменную няньку рассказала? Что про это думаешь? — Думаю, что вы, сыскарики, вместо нового агента новое дело на свои головы нашли. — Зорин посмотрел на подчиненных со значением, продлевая паузу. — Начинай, Гелюшка, по пунктам, с момента, когда Серафима Карповна о подмене заподозрила. Евангелина Романовна отложила иглу, раскрыла блокнотик и, сверяясь с заметками, изложила все, о чем удалось узнать. Иван Иванович слушал, кивал. — Выводы? — Если отмести вариант нервических фантазий… Я бы его, к слову, полностью со счетов не списывала. Сама барышня Абызова нам поведала, что многие сновидцы к безумию предрасположен ы. — Сновидческое безумие, — перебил ее Мамаев, — чаще всего лишь нежелание следовать общественным нормам, а Серафима… — Ты, Эльдар Давидович, все бумажки подшил? — с фальшивым участием спросил Зорин. — Так тебя в архиве еще море разливанное дожидается. — Я лишь уточняю. — Уточнять будешь, когда Евангелина Романовна к тебе за консультацией обратится. Дело это ей поручается. Геля, продолжай. Барышня Попович вздохнула, размолвка друзей ее расстроила. — Я вовсе не считаю, что Серафима Карповна безумна, я только предполагаю держать эту возможность в уме. Кроме афронтов общественной морали от сновидцев туда же можно отнести и наследственность. Матушка Серафимы страдала от душевной хвори. Мамаев встрепенулся, желая задать вопрос, Геля это движение заметила: — Перед службою я успела сегодня к Матвею Кузьмичу, лекарю вашему чародейскому, наведаться, он Полину Бобынину прекрасно помнит. — Молодец, — похвалил Иван девушку. — Версия девичьих фантазий у нас есть, и со всех сторон она подтверждена. — Тогда мы о ней не будем, приступим к другой. Итак, некто занимает место няньки барышни Абызовой. Кто, как и зачем? Кто: некто, знающий обеих, способный изобразить манеры, речь и поведение оригинала. Как: во время извлечения сущности госпожи Нееловой демоном Крампусом. Здесь закавыка. Этот некто сговорился с Крампусом? Иначе как он мог заранее это все спланировать? О случайной подмене и речи быть не может. Серафима пыталась разговорить «нянюшку», та отвечает на вопросы о прошлом без затруднений. Ну и последнее: зачем? Какой прок этому «некто» от должности Серафиминой наперсницы? Вот и получается у нас, что версия с безумием сновидицы — стройная и доказательная, а противоположная полна неясностей. Громкий хлопок картонной папки о столешницу возвестил, что со своей частью архива Эльдар закончил. — Будем считать, Евангелина Романовна, что тебе сей момент чародейская консультация понадобилась. Допроси, любезная, господина Зорина, который с демоном Крампусом близкое знакомство на Руяне свел. — И что я у него спросить должна? Иван смотрел на сыскарей с интересом, ожидая продолжения. — Спроси, почему он тогда решил, что Мария Анисьевна в лапах демона пребывает. Зорин улыбнулся: — Будем считать, что провинность свою ты отработал. Хороший вопрос. Именно что решил, без всяческих подтверждений. И, когда демон перед нами коллекцией своей хвастался, госпожи Нееловой я у него не видел. — Ничего не поняла. — Геля махнула блокнотиков возбужденно. — Демон ни при чем? — Получается, что да. — Зорин встал из-за стола, отобрал у девушки блокнот, чтоб не мельтешила. — Получается, что он удачно подвернулся, чтоб пропажу няньки на него списать. — А если бы не подвернулся? — Мамаев тоже поднялся, и теперь они с Иваном стояли друг напротив друга. — Няньку нашли бы в холмах с вывихнутою ногою, которая ей не позволяла сразу к хозяйке вернуться, или на берегу, вынесенную туда приливом, чудесно от утопления спасшуюся. — А тело-исходник? Уничтожено? — Нет, это опасно. Если перенос сорвется, нужно пустое тело для отступления приберечь. — А Неелова?