– Ты прав, отчасти. Если первое принесет тебе хвалу и признание среди людей, то второе ты должен делать незаметно, не требуя благодарности. Однако правильнее не разделять этих условий. Так поступаем мы, Странники. Странник пристально взглянул в глаза Бахрея: – Достанет ли в тебе сил идти впереди хвалы, чтобы сердце твое стало источником чистого, бескорыстного света? Торговец вздохнул. Это был трудный вопрос, и он пока был не готов к нему… Все следующее утро Томас и Бахрей провели на палубе. Сначала они наблюдали за тренировками братьев. Томас даже сам немного поучаствовал в них – учился крутить в ладони бамбуковую палку. С виду простое занятие на самом деле оказалось сложным делом, если учесть ее вес. Тут требовалась недюжинная сила, которой юноша, увы, похвастать не мог. Пару раз уронив палку себе на ногу, Томас попросил лучше показать ему пару приемов с мечом и с нескрываемым наслаждением прозанимался до обеда. Бахрей сидел в раскладном кресле под мачтой и наблюдал за тренировкой товарища. Сам же участвовать не стал, сославшись на головную боль. Конечно, дело было не в голове, а во сне, который сбил торговца с привычного ритма. Он даже завтракал без обычного аппетита, что было на него не похоже. Что-что, а поесть вкусно Бахрей любил. И сейчас, сидя в тени паруса, рассуждал: «Ну какой из меня маг? Да никакой. Я торговец! Томас – вот маг». Бахрей вздохнул. Он прекрасно понимал, что рано или поздно на вопрос, заданный ему Гуру, придется отвечать. Высокий мужчина из сна был его Учителем, торговец в этом не сомневался. Однако оставить так просто семью и дело, в которое он вложил столько сил, Бахрей не мог. «Хорошо, – решил Бахрей. – В следующий раз обязательно спрошу конкретней. Пусть объяснит, как все это бросить? Такое количество людей кормится общим трудом. Если я пойду за тобой, кто им даст работу?» От полудня до вечера Томас с Бахреем сидели за партией шахмат. Бахрей играл рассеянно и все время проигрывал. – Что с тобой? – спросил Томас, загнав короля белых в угол. – С утра, смотрю, места себе найти не можешь. – Сон приснился. – Та-а-ак! – произнес Томас, выслушав сбивчивый пересказ друга. – К брату Зигану за советом не обращался? Он, думаю, в этих делах больше нашего смыслит. Друзья отправились на его поиски. Нашли Зигана в капитанской каюте. Тот, сидя на низком диване, читал какую-то книгу. Увидев друзей, вопросительно взглянул на вошедших. – У Бахрея к вам дело, – слегка подтолкнул друга Томас. – Излагай! Да что вы стоите? Присаживайтесь. Бахрей помялся немного, потом сел на прикрученную к полу скамью: – Я видел во сне Гуру. Он пригласил меня следовать за ним. Мое сердце рвется, но моя жизнь полна работы. Я приобрел богатство, окружен заботами. Тем не менее я люблю свое дело и отношусь к нему со всем усердием. Много людей работает на меня, и их благосостояние зависит от успеха моих предприятий. Однако много раз у себя на родине я слышал из уст многочисленных учеников странствующих Риши, как они восхваляли благодать и радость жизни отшельника и осуждали мирскую суету. Брат Зиган улыбнулся: – С хорошим вопросом пришел ко мне. Я искренне рад, что пришло твое время делать выбор. Но правильный ответ заключен в твоем сердце. Я же могу поведать тебе притчу. Однажды к Страннику пришел человек и задал ему схожий вопрос, на что тот ответил: «Благодать праведной жизни достигается каждым, кто следует благородному пути. Тот, кто привязан к богатству, пусть лучше оставит его, нежели позволит отравить им свое сердце, но тот, кто не привязан к богатству и кто, обладая им, праведно употребляет его, будет благословением своим ближним. Я говорю тебе, сохрани свое положение и еще усерднее приложи свое умение к делам твоим. Не жизнь, и не богатство, и не власть делают людей рабами, но лишь их привязанность к жизни, богатству и власти». Зиган взглянул на торговца – тот слушал, затаив дыхание, – и продолжил: – Странник сказал далее: «И что бы человек ни делал – будет ли он ремесленником, купцом или воином или удалится от мира и посвятит себя молитвенному созерцанию, – пусть он вложит все свое сердце и прилежание в свою работу, пусть он будет усердным и деятельным. И если он будет как лотос, который растет в воде и тем не менее остается не тронутым ею. Если он будет биться в жизни, не питая зависти и ненависти. Если будет вести жизнь не для услаждения самости, но лишь для истины, тогда радость, мир и благодать несомненно пребудут в сознании его». Слушая брата Зигана, Бахрей расчувствовался до слез и, когда тот закончил говорить, тихо произнес: – Спасибо, дорогой, спасибо. Прямо от сердца отлегло. Так хорошо сказал! – Бахрей задумался. – Но я ведь должен с ним встретиться? – Кто тебе мешает взять отпуск? – улыбнулся Зиган. – Поезжай в Ариаварту, найди там своего Гуру и, уединившись с ним в ашраме, предайся постижению Истины, чтобы, вернувшись домой, с утроенной силой взяться за расширение своего предприятия. – Ты так считаешь? Обязательно сделаю, как только прибуду в Мазду, – торговец поморгал глазами и спросил: – Может быть, и Томаса захватить с собой? На что брат Зиган развел руками. Ночь прошла спокойно, а наутро, проснувшись, Томас некоторое время не мог понять, что происходит: легкий скрип перегородок, шуршание волн за бортом – все, как и вчера, но чего-то явно не хватало. «Ярости!» – неожиданно осенило юношу и, соскочив с постели, припал лицом к иллюминатору. За ним расстилалась бескрайняя водная гладь, еще зеленоватая в сумраке быстро нарастающего дня. Одно смущало Томаса: не было привычных волн, поднимаемых форштевнем. «Мы стоим!» – мелькнуло в его голове, и он, растормошив Бахрея и быстро одевшись, вышел на палубу. «Тиамат», спустив паруса, стояла вблизи острова, покрытого буйной тропической зеленью. С берега дул легкий бриз и доносил пряные запахи, иногда долетали отдельные птичьи голоса. – Красивый остров, не находишь? – раздался сзади голос капитана. Томас оглянулся: – Когда достигли? – Ночью. – А вы уверены, что это Ракшас? – с сомнением спросил Томас, ища знакомые очертания, но их не было. – Где бухта? Где странная скала у входа в нее? – Точнее не бывает, – улыбнулся Ракшитар. – А бухта вот за тем мыском. После завтрака команды снимемся с якоря. Да и нам не мешает перекусить! На баке гремели котелки, слышались негромкие голоса матросов. Из капитанской каюты вышел брат Зиган: – Это Ракшас? – Он самый, – ответил капитан. Завтрак почему-то протекал вяло, и Бахрей с облегчением вздохнул, когда на палубе раздалась трель боцманской дудки. Оставив на столе нетронутые лепешки, друзья поспешили на ют. Оттуда открывался хороший вид на остров. Поставив кливера и подняв фок, дхау медленно шло вдоль берега. Когда миновали мысок, образованный мангровыми зарослями, показалась знакомая скала, похожая на бутылку, перевернутую горлышком вниз. Глава 28. Страж порога «Тиамат» медленно вошла в залив. Загремела якорная цепь, и дхау замерло в середине бухты. На песчаной полоске берега стоял человек и махал рукой. Рядом с ним находилась вытащенная из воды лодка с небольшой мачтой и горел костер. – Он явно хочет нам что-то сказать, – проговорил капитан, указывая на человека. Томасу показалась знакомой фигура человека на берегу. Он попросил зрительную трубу и прильнул к окуляру. Так и есть! Это был незнакомец с поляны около лабиринта. – Я его знаю, – сказал юноша и помахал рукой в ответ. Незнакомец, убедившись, что его заметили, сел у костра. – Кто это? – спросил брат Зиган. – Явно не шаман, – произнес, щуря глаза, Бахрей. – Знакомый из Шкабо, – пояснил Томас. – Из Шкабо? – Зиган бросил быстрый взгляд на юношу. – Что он здесь делает? – Думаю, нас поджидает… – Чего гадать? – сказал капитан и крикнул: – Боцман, шлюпку на воду! Двойка медленно коснулась килем воды и закачалась на волнах. Сбросили плетеный трап. Двое матросов спустились в лодку, уселись за весла и застыли в ожидании дальнейшей команды. – Ну, кто отважный?! – окинул улыбчивым взглядом друзей Ракшитар. – Томас не в счет. – Я пойду! – Бахрей встал рядом с юношей. Однако его остановил брат Зиган: – Нет, дорогой Бахрей, вам придется остаться на судне. Вдруг это ловушка? – Что вы спорите? – вмешался в разговор капитан. – Шлюпка троих выдержит. Плывите-плывите, я тут за всеми присмотрю! Если что, мы тут такой фейерверк устроим – чертям тошно станет. Он кивнул на пушку, укрытую брезентом. – Когда успели достать? – Ночью, как только подошли к острову. – Надеюсь, обойдется, – проговорил брат Зиган, спускаясь по трапу и давая указания старшине братьев: – Подготовьтесь к высадке. Облачение – боевое. Двойка ткнулась носом в песок. Бахрей соскочил первым, следом за ним матросы, потом Томас и Зиган. Незнакомец, сидя у костра, с равнодушным видом наблюдал за происходящим. Когда все покинули шлюпку, он жестом пригласил присоединиться к нему.