– Вижу ураган! Ураган идет! Северян подбежал к ограждению ахтердека, крепко сжал ладонями перила. На севере небо быстро чернело. По волнам бежали белые барашки. Усиливающийся ветер бросал в лицо соленые брызги. От его порывов стрела заскрипела и слегка наклонилась. – Паруса к ветру! – закричал капитан. – Зарифливать грот! Штормовой на фок! Стакселя убрать! Засвистела боцманская дудка, замелькали голые спины пиратов. Ветер все свежел, поднялась волна. Судно клонило из стороны в сторону. Появились высокие волны с пенными гребнями. Нос стрелы время от времени проседал, и тогда над форштевнем взрывался фонтан брызг. Капитан подошел к шаману. – Откуда взялся этот чертов ураган?! – озлобленно крикнул он. – Угробит! Шаман рыбьими глазами посмотрел на Северяна. – Это не ураган, отголосок. Настоящий ураган бушует там, – шаман ткнул рукой куда-то за корму. Капитан заскрипел зубами: – А если мачта не выдержит? – А ты не ставь на нее парус. Одного, думаю, достаточно будет. Погони теперь можно не опасаться. Хозяин знает дело! – Я штормовой поставил… – Я бы вообще снял. – Подумаю, – буркнул Северян. Он понимал разумность совета шамана, но самолюбие противилось выполнить его. Обстановка на море между тем быстро менялась. Волны делались круче, превращаясь в свинцово-зеленые валы. Их гребни становились более четкими, с них длинными полосами слетала пена. Она покрывала склоны, достигала подошв. Когда, наконец, Северян решился выполнить разумный совет, неожиданно резкий порыв ветра положил стрелу на бок. Корпус жалобно заскрипел, паруса беспомощно захлопали. Налетевший порыв так же внезапно стих, как и начался, но лишь для того, чтобы ударить с большей силой. Этого удара фок-мачта уже не выдержала: зловеще затрещав и порвав такелаж, она повалилась за борт. Судно вздрогнуло, и накренилось на нос. Северян застыл от неожиданности. Когда оцепенение прошло, он остервенело закричал: – Трави грот! Руби рангоут! Руль к ветру! Пираты бросились выполнять команды: одни спускали парус, другие топорами рубили тросы, соединявшие остатки фок-мачты с судном. Рулевые лихорадочно завертели штурвалом, стрела медленно повернулась к ветру кормой. Теперь волны тяжело ударяли в нее и, осыпая брызгами ахтердек, катились дальше. Шаман, не обращая внимания на брызги, задумчиво смотрел на запад. Там клубящаяся тьма ощетинилась молниями, крутили длинные хвосты смерчи. Они беззвучно яростно сталкивались, завивались и разлетались в стороны. Постепенно молнии стали сверкать реже, смерчи, поумерив пыл, исчезли. Мгла, окутавшая горизонт, начала светлеть, и только рваные облака еще напоминали о жестокой схватке стихий. По мере того как прояснялся горизонт, стихал и ветер. Следом за ним успокоилось и море, по волнам вновь побежали барашки. Рваные клочья в небе сменились плотной серой пеленой. В ней что-то гудело, словно недовольный шмель, и временами сверкали в глубине зарницы. – Ну, вот и все, – тихо проговорил шаман и поискал глазами напарника. Найдя, дернул того за рукав, увлекая к трапу. Шаманы спустились на нижнюю палубу и остановились под ахтердеком. Ветер переменил направление и снова подул с запада. На палубе суетились пираты: заводили шкоты, натягивали фалы. Старший, поглядывая на них, прошептал: – Нужно делать ноги! Молодой шаман вопросительно взглянул ему в глаза. Старший пожал плечами: – Хозяин снова петуха пустил. Чуяло мое сердце, что все так закончится. – Лодка за кормой на привязи была, – растерянно произнес молодой шаман, – если не оторвало. – Лодка, говоришь? Давай глянем. Шаманы растворились в темном проходе. Они спустились в трюм и прошли в сторону кормы, где располагалась шкиперская. На двери висел замок. Старший внимательно осмотрел его, довольно хмыкнул, достал из кармана кусок проволоки, поковырялся в замке и открыл его. Молодой шаман посветил в дверной проем каучуковым факелом. Там царил полный беспорядок. Переступая через бухты с тросом, шаманы подошли к задраенному кормовому люку, открыли его и сразу увидели полузатопленную шлюпку. Она была привязана полудюймовым пеньковым тросом к скобе. – А ты говоришь, оторвало! – глянул старший шаман на товарища. – Сейчас вычерпаем воду, прижмем к борту, а когда подоспеет погоня, никому уже не будет дела до нас… Шторм улегся. Смерчи словно поднявшие хвост коты растворились. О них напоминали лишь остатки зловещих туч, но и они скоро рассеялись. Одно время казалось, что вот-вот гигантский перекрученный черный жгут, полыхающий синим огнем, наскочит на «Тиамат», но всякий раз неведомая сила отводила его в сторону. Хотя ветер был свежий, капитан дал команду ставить полные паруса. Последним распустился марсель. Замершее в ожидании своей судьбы дхау вновь ожило и стремительно понеслось по волнам. После полудня с марсовой площадки вахтенный крикнул: – Вижу парус, прямо по курсу! – Какой парус? – спросил капитан. – Белый парус, белый! Капитан взглянул на брата Зигана. – Возможно, сменили, – ответил тот, вытащил зрительную трубу и стал всматриваться в указанном направлении. – Это стрела, – сказал он через некоторое время, – но с одной мачтой. – С какой? – Центральной. С гротом или как это у вас называется? Капитан улыбнулся. – Все правильно. С гротом. Стало быть, Северян таки фок потерял, – и повернувшись к рулевому, спросил: – Скорость? – Двадцать пять узлов. – Скоро догоним. Эй, на палубе, прибавить паруса! Ставить грот-стаксель и верхний кливер! Заскрипели тали, на вантах показались матросы. Они крепили снасти стакселя, по штагу30полз вверх треугольный кливер. Паруса наполнились ветром. Капитан глянул за корму, там пенился оставляемый дхау след. Судя по его состоянию, скорость его возросла. «Лишь бы ветер не подкачал», – подумал он и осмотрел небосвод. Брат Зиган, угадав мысль капитана, произнес: – Не беспокойтесь, ветер долго будет попутный. Судно у горизонта медленно приближалось. Когда его утонченные обводы стали видны невооруженным глазом, из трюма показались братья и начали разминаться на палубе, готовясь к предстоящей схватке. На стреле тоже времени не теряли даром, пираты разделились на две неравные группы. Одна, вооруженная арбалетами, поднялась на ахтердек, там устанавливали щиты. Другая, более многочисленная, столпилась у фальшборта и, наблюдая за приближением «Тиамат», подбадривала себя криками и потрясанием сабель. Брат Зиган рассматривал в зрительную трубу пиратов. Заметив группу арбалетчиков, спросил капитана: – Как твои парни обращаются с луками и арбалетами? – Неплохо! В чем проблема? – Появилась небольшая. Взгляните на ахтердек! – и протянул капитану зрительную трубу. Тот некоторое время разглядывал пиратов. – Это не проблема, – сказал он и указал на марсовую площадку, где скучал вахтенный. – У нас по высоте преимущество. Бахрей тоже посмотрел в трубу, но увиденное особой радости ему не доставило. Его с утра мучила хандра, и он воспринимал все в сером цвете. К тому же в суете, которая предшествует бою, от него мало было толку. Поэтому торговец, вернув зрительную трубу брату Зигану, ушел в свою каюту. Тем временем капитан, склонившись над нижней палубой, крикнул: – Боцман! Немного угловатый боцман отделился от столпившихся у фальшборта матросов и преданным взором посмотрел на него. – Лучших стрелков на марсовую площадку, – отдал команду капитан. – Их задача – нейтрализовать арбалетчиков, чтобы и носа не высунули из своих укрытий! И еще. Всех свободных от вахты – в трюм, нечего под стрелы подставляться, да и не представление это. Вскоре палуба наполовину опустела. На марс поднялась группа лучников, одетых в кожаные доспехи и металлические шлемы. «Тиамат» приблизилась к судну пиратов на арбалетный выстрел, и сразу с его ахтердека устремились к дхау болты. Одни глухо ударили в борт, другие пытались дырявить морскую поверхность. Поняв, что поспешили, пираты стали выжидать, когда расстояние между судами еще сократится. Следующий залп уже был точнее, но он не принес никому вреда, потому что все находящиеся на палубе спрятались за заранее установленными на вантах деревянными щитами. Пираты успели дать еще несколько бесполезных залпов, пока им не ответили лучники с «Тиамат». Они не столько пытались попасть в кого-либо из арбалетчиков, сколько расстраивали их планы и заставляли прятаться за укрытием. Пираты отвечали наугад.