– Совершенно верно! – Вы откуда сами будете? – Из Аравии. – Аравия?! Это где? – Почти на краю света, сударыня. – На краю света? Интересно… Когда я училась в школе, нам говорили, что земля круглая. Следовательно, у нее нет края, а вы утверждаете обратное. Знаете, а я вам верю! – решительно произнесла Томо. – Хватит языком трепать! – одернул женщину Муш. – Отведи лучше гостей наверх и накормить не забудь! – Конечно, – игриво улыбнулась Томо. Муш помрачнел. – Вы с нами? – спросил служителя Томас. – Я позже присоединюсь. Нужно кое-какие указания прислуге дать, – улыбнулся тот, а юноше подумалось: «Оскалился». «К чему бы это?» – отогнал навязчивую мысль Томас и, когда проходил мимо Томо, украдкой взглянул на нее. Женщина сразу отреагировала на внимание юноши и обворожительно улыбнулась. В ее улыбке Томасу почудилось что-то плотоядное, он невольно передернул плечами. Томо усмехнулась. «Однако реакция у нее. Словно мысли читает», – подумал он. Когда Томас перешагнул порог шалы и оглянулся, то увидел, что веранда была пуста. Томо нигде не было, а к ним, перескакивая сразу несколько ступеней, спешил долговязый парень с нечесаными рыжими волосами, которые он старательно приглаживал левой рукой. – Проходите по коридору! – приглашал он издалека. – Там лестница. Жилые помещения наверху. Поднявшись по каменной лестнице, друзья попали в узкий коридор. Справа и слева находились дверные проемы, завешанные грубой тканью темного цвета. Рыжеволосый откинул полог левого проема и пригласил всех войти. Это было довольно просторное помещение с низкими лежаками, застеленными домоткаными полосатыми пледами. В центре комнаты стоял низкий стол, около него были разложены войлочные подушки. В стенах комнаты были ниши со сложенными там постельными принадлежностями, а также посудой. Особняком стояла горка тарелок из керамики. Два маленьких окна, выходящие во внутренний двор, были зашторены белыми занавесками с невыразительным рисунком. Рядом с входным проемом находился рукомойник. Томас и Бахрей сложили амуницию на лежанку и с удовольствием умылись. Рыжий в качестве полотенца предложил им серую тряпку. – Да вы не думайте, она чистая, – сказал он и, когда друзья вытерлись по очереди, добавил: – Теперь садитесь за стол, сейчас вам ужин подадут. Ужин минут через пятнадцать принесла глуховатая старуха в черном платке. Маисовые лепешки, вареная фасоль и тушеная тыква – это был вечерний рацион на сегодня, если не считать неизменного мате в глиняном чайнике. – Где Томо? – спросил удивленный Бахрей. – Какая Томо? – не поняла старуха. – Нет у нас никакой Томы, я одна здесь, не считая моего сына-балбеса. Да вы его уже знаете, он вам ворота открывал. – Но женщина в красной кофте, – произнес Томас, – она встречала нас на пороге. – Ах, эта! Да она не женщина вовсе, – проскрипела старуха, разгибая спину. – Кто же тогда?! – в один голос воскликнули друзья. – Духовная жена моего сына. – Как это? – не понял Бахрей и посмотрел на друга: – Ты что-нибудь в этом понимаешь? – Что тут понимать, – пожала плечами старуха, – она не человек из плоти и крови, как мы с вами, а дух – нимфа или сильфида. Бахрей перестал жевать и выпучил глаза на хозяйку. Томас кашлянул – кусок лепешки пытался попасть не в предназначенный для него проход в горле. Он слышал как-то от друзей-магов, что колдунам и чародеям не разрешается по кодексу иметь дела с женщинами. Поэтому они нашли выход – берут в жены духов. К тому же хвастают, что оказывают этим малым созданиям благодеяние -наделяют их души бессмертием подобно тому, как божество сделало это с душой человека. – Кто ваш сын? – медленно спросил Томас. – Нагал. – Это кто? – насторожился юноша. – Гм, – старуха поджала тонкие губы, – вы откуда будете? – Из Этрувии, – подал голос Бахрей. – Тогда по-вашему это… колдун. У Бахрея еще больше округлились глаза. Он положил на стол лепешку, которую все еще держал в руках, и повторил: – Колдун? – Да вы ешьте, ешьте! Что вас так напугало? У нас в глуши колдун – это не последний человек. Он и вылечить при нужде может, и скотину от сглаза убережет. Ваш проводник тоже не святой, хотя и служитель Чинк-Тана. Не брезгует вниманием Томо, когда та ему его оказывает, – недобро усмехнулась старуха. Когда хозяйка ушла, Бахрей покосился на стол и спросил Томаса: – Как думаешь, это есть можно? – Надеюсь, да, – пожал плечами тот. Он прислушался к своим чувствам, как учил его Вандер, но ничего не ощутил. – Давай есть поочередно, – предложил Бахрей. – Это как? – Сначала я съем лепешку. Подождем полчаса. Если все будет хорошо – съешь ты. – Да ладно тебе! Какой резон им нас травить? Мы пришли с Мушем. Он все-таки служитель храма, хоть и ведет себя, как выяснилось, не всегда сообразно занимаемому рангу. Но это его проблемы! Давай есть! Бахрей согласился с доводами товарища и приступил к трапезе. Когда друзья закончили ужинать, за окном опустился сумрак. Пришел Рыжий и зажег масляный фонарь на стене. Сумрак за окнами быстро сменился непроглядной тьмой. В фонаре потрескивал фитиль, и дрожали пугливые тени на стенах. После долгой дороги хотелось растянуться на лежаке и подремать. Томас лег, а Бахрей, поворочавшись немного с боку на бок, решил проветриться да заодно полюбоваться звездным небом. Оно в горах особенно яркое. Он вышел в коридор. В конце его находилась лестница, ведущая на крышу. Крыша была плоская. Здесь сушились стручки фасоли, разложенные на ткани. Лежали рядком спелые тыквы. На углу крыши находилось отверстие дымохода, оттуда тянуло дымком. Рядом, саженях в двух, темнела крыша соседней шалы. Внизу пролегала темная улочка. Где-то лаяла собака, кудахтали куры и блеяла коза. Слышалась человеческая речь. Близко и далеко светились маленькие окна, а над всем этим висели яркие безмолвные звезды. Бахрей поискал знакомые созвездия и подошел к краю крыши. От веранды на плитняк падала желтая полоса света, она доходила до ворот. Тут в ворота три раза громко стукнули. Послышались шаги, и в полосе света показался Муш. Он подошел к воротам, отодвинул засов и открыл калитку. Во двор вошли два низкорослых человека в темных накидках с опущенными на глаза капюшонами, из-за этого нельзя было разобрать лиц. – Ну как? – спросил первый вошедший. – Порядок! – ответил служитель. – Привел? – задал вопрос второй. – Привел. – Где они? – поинтересовался первый. – В жилой половине, ужинают. – Ужинают? – второй потер ладони. – Надеюсь, и нам что-нибудь перепадет? С утра во рту крошки не было. – Перепадет, – усмехнулся Муш и, повернувшись, крикнул в темноту: – Мухья! – Слушаю, – раздался грубый голос хозяина. – Забей для дорогих гостей Боба! – Это можно. Это мы завсегда… Неожиданно раздался пронзительный собачий визг, переходящий в вой. Потом последовал глухой удар и все стихло. – Мать! – раздался сиплый голос Мухьи, неси кружку, кровь цедить некуда! Отпить охота! От этих слов у Бахрея к горлу подступил комок, накатила тошнота, но торговец совладал с собой. Он лег на крышу и продолжал наблюдать за происходящим, надеясь, что незваные гости снимут капюшоны и покажут свои лица. Те вполголоса переговаривались с Мушем. О чем они говорили, разобрать было нельзя. До Бахрея долетали только бессвязные обрывки разговора. – Хорошо-хорошо, – проговорил Муш. – Проходите в дом. Сейчас хозяин освежует Боба. Из него матушка жаркое сделает. Она мастерица в этом деле, сами убедитесь. – В самом деле, чего мы стоим здесь? – произнес первый незнакомец. – Лучше поговорим в доме, подальше от чужих ушей. – Все правильно, брат, – произнес второй и неожиданно, войдя в полосу света, снял капюшон. Бахрей обомлел. У веранды стоял знакомый шаман.