– Ох, простите, – взвизгнула Беттина. – Ты… мерзкая карлица! – выплюнула Улиточная Голова. Она в буквальном смысле наклонилась, схватила Беттину и затрясла, как тряпичную куклу. Роуз охнула, увидев это, а затем заметила, как тень Эдварда Куртене быстро скользнула в сторону, словно крыса с тонущего корабля. – Что ты видела?! – Улиточная Голова теперь шипела как гадюка. – Ничего, миледи… совсем ничего… Роуз прилипла к каменному полу. Она не могла пошевелиться, но понимала, что должна. Это был ее шанс. Глаза Беттины дико бегали, будто искали ее. Карлица помешала им на свой страх и риск, чтобы обеспечить Роуз прикрытие. Девочка кинулась с того места, где стояла, и оказалась на прохладном осеннем воздухе. Не успела она пересечь двор, как почувствовала, что сзади ее кто-то схватил. – Я ничего не видела, милорд, э, граф… – Как все запутанно, когда людей приходится называть по титулам! – Я ничего не видела… Но когда Роуз повернулась, то поняла, что это совсем не граф Девон. – Папа! Зловещие предзнаменования Глава 13. Верная корона на верной голове – Ой, папа! – выдохнула Роуз. На лице Николаса Оливера появилась улыбка. В глазах засверкали слезы. Девочка прижала голову к его груди. Воротник царапал ей лоб. Все было так чудесно: колючий воротник, его имя, его запах. Он пах хорошо и свежо. Никто в этом веке так не пах. Роуз готова была поспорить: мама рассказала ему, что ванну нужно принимать чаще чем раз в месяц, и, может быть, даже принесла дезодорант. Но она любила его таким, какой он есть, с запахом или без. – Я думала, что встречу тебя в Башне драгоценностей. – Нет, моя дорогая, это была просто уловка. – Отец сделал глубокий вдох. – Ты должна уйти, это слишком опасно. Скоро все станет очень плохо. – Папа, во-первых, я без тебя не уйду. – Без меня? Как я буду жить в том веке? – Ты сможешь. Я помогу. Они вернулись к старому доброму спору. – Нет, ты должна уйти как можно скорее. Эта королева сеет смерть. Она не в себе, Роуз, и собирается немедленно ввести новые религиозные законы. Гораздо раньше, чем кто-либо ожидал. Уже начали задерживать людей… – Задерживать за что? – Новые законы будут приняты в течение нескольких дней, они уничтожат протестантскую церковь, англиканскую, которую основал ее отец, король Генрих VIII, а затем защитил законами его сын, король Эдуард VI. – Папа, все так сложно. Что это на самом деле значит? – Королева заставляет тебя ходить на мессу, не так ли? – Да, но ты же знаешь, что я не воспринимаю это всерьез. – Она может проверить твою веру такими испытаниями, к которым ты не готова. – Испытаниями? Она внезапно подумала о тестах по французскому языку и математике, которые были запланированы на следующую неделю. К ним она тоже была не готова. – Только не попадись с Библией. – Да, я слышала об этом. – Послушай, мое дорогое дитя, ты должна довериться мне. – Я и доверяю тебе, папа. – Тогда ты должна уйти. – Это не так просто, как ты думаешь. – Что ты имеешь в виду? Твоя мать постоянно так делала. Знаешь, она чувствовала, когда должна была вернуться к тебе. Я едва понимал, что она уходила, правда. Она словно оставляла после себя тень. Постепенно я понял разницу между той тенью и реальным присутствием. Как будто… Я не могу это объяснить, но ее дух жил во мне. Однако со временем он становился тоньше, и в конце концов осталась болезненная тоска. Так я понял, что она ушла… ушла навсегда. – Я не хочу! Не хочу уходить от тебя навсегда. И я не знаю, как мама делала это, как возвращалась в свой родной век. С этим тяжелее. У меня хорошо получается сюда приходить, но что до возвращения… в общем, я его не освоила. Оно просто случается, когда я меньше всего этого ожидаю. Роуз знала или, по крайней мере, чувствовала, что это как-то связано с дамасской розой. Она подумала о той привитой розе потому, что стояла перед ней в куртке и шапке с ушами, когда переходила в последний раз. Бабушка сказала ей, что пересадить цветок было очень трудно. Не стоит ждать цветения раньше чем через два-три года, такое бывало редко. Пока Роуз стояла там и смотрела на нее, то пыталась представить себе, как ростки пускают корни, опускаясь вниз, в почву. Девочка зажмурилась. Ее вдруг объял внезапный ужас. Она представила себе крошечную, бесконечно маленькую гадюку, которая зарылась в почву и клыками тянулась к корням. – Что такое, Роуз? С тобой все хорошо, дитя мое? – Конечно, я в порядке. – Ты побледнела. Я подумал, что ты сейчас упадешь в обморок. – Нет, что ты. Я не из тех, кто падает в обморок. – Послушай, Роуз, сейчас совершенно не ясно, что может случиться и как скоро начнутся обыски. – Обыски? – Да, обыски. Как только королева добьется положения об отмене – речь об актах, которые упразднят все религиозные законы, введенные в действие ее покойным братом, королем Эдуардом, – тогда начнутся обыски, и те, кто все еще относится к протестантам, будут схвачены. Первое собрание парламента состоится через четыре дня. На нем будут отменены старые законы и введены в действие новые, которые озвучит жестокая королева. Обещаешь, что уйдешь как можно скорее? – Да, папа. У Роуз возникло желание скрестить пальцы и соврать. Но она не смогла так поступить с отцом. – Но я уже говорила, что у меня может не получиться. И еще кое-что. – Что? – Если я уйду и придумаю, как уходить по собственному желанию, то найду способ, как и тебе уйти вместе со мной, папа. Ты должен пообещать, что пойдешь, если я узнаю, как тебя переправить. Он обхватил ее лицо руками и прижал к себе. Его глаза были самыми глубокими и темно-синими из всех, которые она когда-либо видела. Будто глядишь в ночное небо, усыпанное звездами – далекими звездами, которые ничего не знают ни о времени, ни о расстоянии. – Хорошо, моя дорогая. Обещаю. – А как же корона? – А, она никогда не будет сидеть на ней как следует. Во всем христианском мире не найдется короны под голову Марии. Возможно, придется заглянуть в будущее, чтобы найти там подходящую голову. Например, голову принцессы Елизаветы, если она выживет и сохранит ее. * * * К тому времени как Роуз вернулась в пиршественный зал, вот-вот должны были начаться танцы. Танцоры встали в два ряда друг против друга. Королева и принцесса Елизавета как раз оказались друг к другу лицом. Роуз это больше напоминало противостояние, нежели танец. Они неотрывно смотрели прямо, когда трубы заиграли. Энергичный французский танец, гальярда, где довольно много прыжков со стороны мужчин и несколько легких подскоков со стороны дам. Роуз и Сара глядели из-за ширмы на оживленных танцоров. Голова Лысой Джейн раскачивалась между рядами как золотой воздушный шар для боулинга. Время от времени она кукарекала и бросала в воздух перья. Роуз невольно подумала, что для развлечения этим людям требуется всего ничего. Но танец выглядел весело. – Тебе не хочется к ним присоединиться? – задумчиво спросила Сара. – Хочется. Надо сказать, что на меня уже почти накатил СУВ. – Что? – переспросила Сара, нахмурившись в полном замешательстве. – Ой, это просто такое выражение. – Выражение откуда? – Из… из Вест-Дитча около Твикенхэма.